Андрей Поляков - Снег на экваторе

Галькайо стоит неподалеку от границы с Эфиопией, в непризнанном государстве Пунтленд. Когда Сомали распалась на десятки автономных образований, контролируемых враждующими друг с другом вооруженными формированиями, Пунтленд стал одним из крупнейших. Некоторое время он даже претендовал на звание государства, но потом тоже раскололся на несколько частей. На таких автономных территориях властвуют отряды головорезов. Они набираются из представителей одного клана, на которые делится все население страны. Каждый клан восходит к легендарному предку, не иначе как родственнику пророка Магомета, прибывшему в Сомали много веков назад из Аравии. И хотя все сомалийцы говорят на одном языке, исповедуют ислам и проживают на единой территории, прежде всего они считают себя частью клана, а уже потом – народа.

Странный для нас менталитет связан с кочевым образом жизни. В условиях суровой пустыни человек должен полагаться только на себя и на родственников. Если тебя обидели, сородичи по клану обязательно отомстят. Причем жестоко и беспощадно. Все это знают, поэтому стараются сдерживать инстинкты. Иначе бы обстановка в Сомали была еще несноснее.

О нравах сомалийцев и необходимости по возможности избегать населенных ими земель писал Николай Гумилёв, в начале ХХ века путешествовавший по Африканскому Рогу. В «Африканском дневнике», отдав должное вкусу сомалийцев в выделке ожерелий и браслетов, поэт подчеркивал: «Это племя считается одним из самых свирепых и лукавых во всей Восточной Африке. Они нападают обыкновенно ночью и вырезают всех без исключения. Проводникам из этого племени доверять нельзя». В другом месте он отмечал: «В этой местности сомалийцы очень опасны, бросают из засады копья в проходящих, частью из озорства, частью потому, что по их обычаю жениться может только убивший человека. Но на вооруженного они никогда не нападают».

Клановая организация привела к тому, что, несмотря на многочисленные усилия мирового сообщества, в Сомали так и не удалось, даже на федеративной основе, воссоздать единое государство. После многолетних попыток примирения, изнурительных переговоров и выкручивания рук международные посредники сумели сформировать парламент, правительство, выбрать президента. Вот только который год эти легитимные органы, созданные с участием лидеров всех крупных вооруженных группировок, так и не могут установить контроль над страной. Многие «политики» большую часть времени проводят в Кении. Свое странное поведение сомалийские авторитеты, на людях кичащиеся своим влиянием и силой, в один голос объясняют тем, что на родине… слишком опасно. Что ж, это правда. В любом городе на базаре можно свободно купить пистолет, автомат, пулемет, гранатомет. На дорогах стоят бесчисленные заставы, собирающие дань в соответствии с собственными понятиями о толщине кошелька проезжих.

Вадим об особенностях сомалийской жизни и о стране почти ничего не знал. В российских средствах массовой информации об Африке пишут редко и скупо. Далек от нас Черный континент, не имеет вроде бы отношения к нашим проблемам. Но, как доказал случай с российским хирургом, еще как имеет.

– Мы несколько раз разговаривали с Абдулом Кадером по телефону и сошлись на том, что мне и коллеге, который также изъявил желание поехать, дадут обратные билеты, – рассказал Вадим. – Через месяц, осмотревшись, мы решим, оставаться или возвращаться домой.

По интернету врачам прислали проект договора.

– Мне он показался очень примитивным, хотя я не силен в юриспруденции, – отметил хирург. – Там было указано, что мы будем получать 1000 долларов в месяц и определенный процент от операций. Принимающая сторона обязалась обеспечить нас жильем и питанием. Нас это устроило.

Вадим и его приятель вылетели в Дубай, заручившись, как им казалось, всеми необходимыми гарантиями. Там они встретились с Абдулом Кадером, затем проследовали в Джибути, а оттуда – в Галькайо.

– «Даях» можно назвать больницей весьма условно: три палаты по четыре койки и операционная, – поделился впечатлениями российский врач. – У нас бы это назвали военно-полевыми условиями. Сходство усиливалось тем, что в 200 километрах в те дни шли боевые действия между отрядами двух кланов. Среди дюжины больных, которых мы прооперировали, попались три молодых человека с тяжелыми огнестрельными ранениями.

Но поначалу все складывалось неплохо.

– Операции прошли успешно, так как минимальный набор инструментов и лекарств там был, – продолжил Вадим. – Даже, кстати, хороший шовный материал, который мы не всегда могли позволить себе в России. Да и приняли нас радушно. Мы встречались со старейшинами клана, дали интервью местному радио, стали известны всей округе.

Прошел месяц, директор больницы Ахмед Барре выплатил врачам по 1000 долларов, и коллега Вадима вернулся в Россию. Перед поездкой он решил не увольняться, а сначала хорошенько приглядеться. У него была маленькая дочка, и сомалийские условия ему не подошли. Было очевидно, что везти в Сомали ребенка не стоит. Но отъезд не обошелся без неприятного сюрприза. Когда врача привезли в аэропорт, вернее, на аэродром, то сказали, что опоздали и самолет уже улетел.

– Как потом выяснилось из беседы с российскими летчиками, которые летают в Сомали, самолет никуда не улетал, и вообще все эти заявления были враньем, – сказал Вадим. – Просто Ахмед Барре хотел, чтобы мой коллега поработал еще. Пришлось звонить Абдулу Кадеру, который в то время находился в Босасо, крупнейшем портовом городе Пунтленда. Он приехал на автомобиле, забрал моего коллегу, и тот вернулся в Россию.

Что касается Вадима, то он твердо решил остаться.

– Почему бы нет? Ничто мне не угрожало, – объяснил он. – Не сложилось впечатления, что эти люди дикие, злые. Наоборот, показалось, что к русским они относились лучше, чем к другим. Особенно пожилые. Многие еще помнили советскую помощь, знали некоторые русские слова. Советский Союз оставил много ценного для страны.

Вадим не знал, что и в отношениях с Союзом у Сомали не все обстояло просто. В начале 1970-х, при Брежневе, диктатор Сиад Барре резко поменял курс и выгнал из страны всех советских специалистов. По дороге на аэродром наших врачей, инженеров, строителей оплевывали и забрасывали камнями. Это потом, несколько десятилетий спустя, после гражданской войны и разрухи, сомалийцы начали вспоминать о временах дружбы и сотрудничества с СССР тепло и душевно.

Хирурга не насторожил даже инцидент с коллегой. Он не знал, что трюк с опозданием в аэропорт – обычная уловка сомалийцев, явно дающая понять, что перед тобой мошенники, которые не собираются выполнять обещанное. То же самое много раз проделывали с экипажем траулера «Горизонт-2». Наших рыбаков уверяли, что они свободны, их никто не держит, просто обстоятельства складываются так, что отпустить их не получается. То самолет не прилетел, то не может улететь, то доехать до аэропорта нельзя из-за обстрелов. Да мало ли что можно придумать?