Андрей Поляков - Снег на экваторе

Сейчас это единственная африканская страна, где геи не просто существуют на законных основаниях, но и могут открыто собой гордиться. Их права, в том числе возможность усыновлять детей, гарантированы конституцией и защищаются государством.

Добиться полномасштабного признания южноафриканские меньшинства смогли благодаря особенностям исторического пути, который страна прошла в ХХ веке. Еще пару десятков лет назад, когда у власти в ЮАР находилось белое меньшинство, проводившее политику апартеида, то есть раздельного проживания рас, за гомосексуализм преследовали, и церковь безоговорочно поддерживала в этом вопросе белое правительство. После 1994 года, когда к власти пришло чернокожее большинство, наказание за нетрадиционную ориентацию стало рассматриваться как часть наследия репрессивного расистского режима, попиравшего права человека. Законодательство изменили, и гомосексуалисты ЮАР, в значительной части белые, на зависть коллегам из других африканских государств, теперь пользуются теми же правами и свободами, что и их единомышленники в самых что ни на есть прогрессивных западных странах.

Признанной африканской столицей геев стал Кейптаун. Там проводятся парады любви, туда со всего мира устремляются белые поклонники черных юношей, там работают многочисленные ассоциации, объединения и клубы. Действуют организации секс-меньшинств и в других африканских странах, но найти их непросто. В столице Кении, например, чтобы попасть на вечеринку флиртующих друг с другом мужчин или влюбленных друг в друга женщин, придется потрудиться. Надежным пропуском послужит знакомство с одним из завсегдатаев, но им еще нужно обзавестись.

Не то чтобы посетители тайных заведений всерьез опасаются репрессий. Как правило, это небедные, успешные, хорошо образованные люди, и нелюбовь властей, да и предусмотренные кодексом наказания за «действия, противные человеческой природе», их не слишком смущают. Никто не помнит, чтобы в Кении данный закон применялся. К тому же почти у каждого посетителя однополых вечеринок имеются хорошие адвокаты. Просто кенийские гомосексуалисты считают, что не стоит дразнить гусей и лишать себя удовольствия спокойно, раскрепощенно общаться в среде себе подобных. Рассекретив места и время сборов, они навлекут нездоровый интерес публики, и тогда вряд ли удастся избежать ругани, скандалов, а может, и чего похуже.

Несмотря на грозные окрики президентов и суровые статьи законов, геи большинства стран Африки в крупные неприятности не попадают, а иной раз и одерживают громкие победы. Верховный суд Намибии вынужден был признать равные права лесбийских пар и обычных разнополых союзов. Даже в Зимбабве судебные власти отказали правительству в праве запрещать гомосексуалистам выставлять печатную продукцию на международной книжной ярмарке в Хараре.

В Африке страсти по однополой любви подогреваются в основном иностранцами, то есть представителями международных ЛГБТ-ассоциаций, и неправительственными организациями. Если бы не они, немногочисленные местные сторонники нетрадиционных сексуальных отношений вели бы себя тише воды ниже травы.

По большому счету борьба за права сексуальных меньшинств в Африке напоминает бурю в стакане воды: кипит, бушует, суетится часть интеллектуальной верхушки, а широкие массы остаются глухими и равнодушными. Гораздо резче простые африканцы реагируют на попытки иностранных структур ограничить рождаемость, потому что эта норма современной цивилизации, усиленно внедряемая в развивающихся странах, касается почти всех.

Плакаты, изображающие счастливую семью с двумя детьми, висят в Африке повсюду. Так неправительственные организации стараются донести до жителей континента мысль о том, что нужно рожать меньше. Когда я приехал в Замбию, плакаты висели и там, хотя огромная страна не выглядела перенаселенной.

Пролетая над Замбией на самолете, я всякий раз видел чересполосицу открытых и лесистых, но большей частью безлюдных участков земли. Стоило зайти в Лусаке в представительство какой-нибудь международной благотворительной организации и спросить о самых насущных проблемах страны, как в ответ обязательно раздавались сетования на то, что в стране слишком много людей.

Противоречие объясняли тем, что, хотя Замбия считалась одним из наименее населенных государств континента, по уровню рождаемости она обосновалась среди лидеров. Согласно статистике, в среднем замбийские женщины производили на свет семерых детей. В результате с 1963 года, то есть с момента предоставления независимости, за четыре десятилетия население республики возросло с трех до девяти миллионов человек и продолжало стремительно увеличиваться, оставаясь источником постоянной головной боли для стран-доноров, за счет которых финансировались две трети государственного бюджета.

– Это что-то вроде заколдованного круга, – говорил мне преподаватель столичного университета Майкл Келли. – Чем больше рождается детей, тем моложе в целом становится население. Половине замбийцев еще не исполнилось 15 лет, а до 70 доживают единицы. Но чем моложе население, тем выше уровень рождаемости. Даже если принять самые радикальные меры, в ближайшие полтора десятилетия темпы прироста снизятся незначительно.

Проблема была в том, что радикальные меры, под которыми чаще всего понималось активное внедрение искусственных методов ограничения рождаемости, а говоря проще – противозачаточных средств и абортов, – наталкивались в Африке на глухую стену непонимания и враждебности. Пропагандируя контрацептивы, врачи и сотрудники благотворительных организаций тщательно избегали словосочетания «контроль над рождаемостью», предпочитая более благозвучное «планирование семьи». Но и такая подмена не спасала положения. Африканцы продолжали плодить детей, спокойно объясняя это доброй традицией.

Действительно, на Черном континенте большое число детей издревле считалось показателем здоровья, силы и благополучия. Но если внимательнее приглядеться к тому, что происходит в современной африканской семье, то картина получится неоднозначной, противоречащей укоренившимся представлениям. К примеру, считается, что рожать как можно больше детей женщину заставляют мужчины. Но как-то раз, разговорившись с соседским слугой, я выяснил, что в реальной жизни нередко происходит и наоборот.

Когда у Джозефа Чонго появился четвертый ребенок, он сказал себе «хватит» и пошел в больницу, чтобы посоветоваться, как лучше избежать очередной беременности жены. Два года он оставался «бездетным» и, вопреки бытующим в отношении африканцев стереотипам, не печалился. Если бы только не жена и не ее родственники! Пока женщина молода, она должна рожать – ежедневно пилили они Джозефа до тех пор, пока бедняга, наконец, не сдался. Незадолго до нашего разговора у него появился восьмой ребенок, и конца прибавлениям в семействе не предвиделось.