Евгений Бузни - От экватора до полюса

Именно там находилось одно из крупных поселений поморов, названное Соловецким становищем. Охотники привозили туда с материка брёвна и строили весьма просторные рубленые избы, называвшиеся становыми, то бишь базовыми, а на охотничьих маршрутах километрах в десяти, пятнадцати ставили так называемые станки — маленькие охотничьи избушки. Место, где находилось несколько становых изб, называли становищем. Одно из крупных, но ещё не исследованных становищ, находится совсем неподалёку от русского современного посёлка Баренцбург. Тайны этого поселения ещё предстоит раскрыть учёным. А пока поговорим ещё о граблях.

Очень странной показалась находка. Действительно трава на Шпицбергене бывает. Как только сходит снег в середине июня, так и начинает зеленеть земля. И доставляла появляющаяся трава радость не только долгожданным новым цветом, ибо уставали люди и от белизны за долгую зиму, но и тем, что можно было найти в ней сочные кисловатые листики ложечной травы, которую поморы называли салатом, и которая в немалой степени помогала им в борьбе со смертельной болезнью цингой. Одолевала их эта проклятая болезнь. Как только с ней не боролись. И кровь только что убитого зверя пили, и морошку, клюкву да сосновые шишки с собой на зиму привозили, чтоб питание своё витаминами пополнять. Но поистине чудесной была салата, настоящий бальзам против цинги.

Неужели же её собирали поморы граблями? Нет, дорогие мои читатели, к сожалению такого не могло быть, так как травка-то эта невысокая и не такая густая, чтоб косить её да граблями прибирать. И надо сказать, что за полтора — два месяца короткого не то лета, не то весны, переходящей сразу в зиму, трава до пояса, как хотелось бы, вырасти не успевает на Шпицбергене. Стало быть, не для того нужны были грабли, зубья которых к тому же были очень редкими и длинными.

Обнаружили, правда, археологи по соседству с теми граблями скелеты коров. Вот было-то чему удивиться. Как же коровы здесь очутились?

— Да что же тут странного? — Скажет догадливый читатель. — Привозили с собой люди говядину на пропитание.

Так-то оно так, да не совсем. Со скелетом ведь и головы коров обнаружены. А зачем, спрашивается, грузить на небольшие относительно судёнышки говядину с головами, которые никто не ест? Места корабельные ненужными вещами в далёкое путешествие не занимали. Значит, привозили коров живыми. А раз так, нужно было их чем-то кормить, да молоко некоторое время надаивать.

Держат же и сегодня в русских посёлках Шпицбергена коров для того, чтобы детей да и шахтёров иногда свежим полезным молочком побаловать. Но даже сегодня удовольствие это очень дорогое. Сено приходится с материка возить, да только в период судоходства, который не очень-то велик для заполярного архипелага — всего лишь с мая по ноябрь. Да при нынешних-то растущих ценах.

Тогда и пришлось издать приказ тресту «Арктикуголь» о закрытии школ и детских садов в российских посёлках да о вывозе детей на материк, так как не в состоянии он сегодня справиться с инфляцией и продолжать кормить детей на прежнем хорошем уровне. Так это сегодня, в атомный век, у нас денег нет на прокорм коров, которые давали бы детям молоко, и кур, которые несли бы яйца. А что же было делать поморам в те далёкие времена?

Вот теперь и приходит разгадка. Знали поморы, что, как только сойдут снега и растают льды да уйдут айсбергами в далёкие дали, на галечниках морских побережий появится великое множество морской травы, которая хоть и солоновата, а коровами вполне потребляться может. Да и возле берегов в море её полным-полно — запускай грабли да не ленись, вытаскивай. Вот ведь для чего они нужны были, грабли-то на Шпицбергене.

Сочетание этих двух слов непосвящённому читателю совершенно непонятно. Разумеется «Бург» в переводе с немецкого на русский означает «город», но причём тут «Пирамида»?

Однако для тех, кто побывал не просто на Шпицбергене, а именно в российском посёлке с названием Пирамида, в те годы, когда этот посёлок ещё жил и здравствовал, упомянутое сочетание не кажется странным. Дело в том, что Бургом жители Пирамиды кратко называли Баренцбург — другой российский посёлок, находящийся от них на приличном для здешних мест расстоянии, выражающемся в двадцати пяти минутах полёта вертолётом или пяти с лишним часов хода морским буксиром со скоростью девять узлов в час. Вот и определяйте дистанцию. А другой связи между ними здесь просто нет. Впрочем, можно ещё на снегоходах или просто на лыжах добраться, минуя норвежский посёлок Лонгиербюен, что не только очень долго, но и опасно.

Особенно на пути к Пирамиде трудны подходы. Тут тебе и один из крупнейших в Европе по запасам льда ледник Норденшельда с трещинами, в которые не раз попадали неудачники, и хоть не очень высокие, но весьма неприятные для путешествий по снегу горы, с которых легко можно скатиться, перевернувшись на резком повороте, обладателю быстроходных, но довольно неустойчивых японских снегоходов типа Ямахи или Поляриса. Тут и пересекающиеся пути весенних и осенних миграций хозяина архипелага белого медведя, встреча с которым никогда не сулит ничего хорошего, ибо, будучи самым крупным из зверей, он никого не боится, всегда любопытен, всегда коварен и, что главное, всегда голоден.

Живущие в посёлках полярники мрачно шутят по этому поводу, рассказывая, что встречает как-то белый медведь туриста и спрашивает его:

— Ты что тут делаешь?

— Да вот завтрак туриста ем, — отвечает незадачливый путешественник. — Хочешь попробовать?

— Нет, — говорит медведь. — Это я турист, а ты мой завтрак.

Пирамидой посёлок назван по причине пирамидальной формы горы, из недр которой извлекали уголь довольно необычным для шахтёров способом — не на гора, как бывает в большинстве случаев, а с горы.

Пирамида-гора часто кутается в облаках, поёживаясь от холода, принимая на себя основные ветры, которые она старается по возможности не пропускать в лежащий у подножия посёлок. Поэтому население его чаще, чем жители Баренцбурга, получали удовольствие в летнее время от солнечных дней, а в зимнее — от звёздных ночей. Но это не значит, что здесь очень тепло. Напротив — морозы на Пирамиде бывают покрепче, так как она ближе всех остальных посёлков к Северному полюсу.

Пирамидчане гордились тем, что многое у них самое северное в мире: краеведческий музей, госпиталь, теплица, плавательный бассейн, стадион, гостиница. Что касается бутылочного домика, сложенного из пустых бутылок любителями необычной архитектуры, то вполне возможно, что он вообще единственный в своём роде.

Сам посёлок расположен в долине. Двух- и четырёхэтажные здания вытянулись вдоль небольших улочек. Теплотрассы, подводящие горячую воду к домам, покрыты деревянными коробами, которые часто служат прогулочными тротуарами особенно в весенне-летнее время, когда тающие снега разливаются мощными потоками воды по всей территории посёлка.