Александр Ледащёв - Маори по кличке Литой [СИ]

— Братья. Сегодня был хороший день. Моана, хоть и отказался лечь, все равно дал нам всем заработать. Сообщаю, что он уходит из боев — таково его решение, а его переупрямить, вы знаете, нельзя, — Джекки улыбнулся, кое-кто усмехнулся в ответ, но было ясно и идиоту (если бы такого пустили в кафе), что весть о Моане не повод для внеочередного сходняка.

— Я собрал вас для того, чтобы сказать важную для меня вещь. Я был с вами чуть ли не с рождения, многих из вас принимал сам, многие из вас помнят меня еще молодым и даже еще более глупым, чем даже сейчас. Вы действительно мои братья и я много раз доказывал это. Кто считает, что это ложь — пусть скажет это сейчас и здесь, мне в лицо, — Джекки выдержал паузу, но кафе загудело, как сердитый ночной улей, в жужжании слышалось недовольство самой мыслью, что Джекки мог так о них подумать.

— Время идет, мы стареем, теряем хватку, теряем интерес к хорошей драке. «Стальным крысам» нужен новый вожак. Который поведет вас дальше, к более крупным делам и деньгам. Я ухожу сегодня, братья. Ухожу сам, ухожу навсегда. Но каждый, кому будет нужно, сможет обратиться ко мне за помощью или советом. Все каналы и контакты поставок и продаж остались у Крышки, улица его знает, знаете его и вы. Не удивлюсь, если он займет мое место, более того, я бы сам голосовал за него, если бы с этой минуты не потерял право голоса. Я горд тем, что столько лет возглавлял «Стальных крыс», горд тем, что зову вас братьями. Но мое время ушло. Я все сказал. Если кто хочет мне что-то предъявить, как говорит закон — я тут. Потом, полагаю, мы слегка оттянемся напоследок.

— Никто ничего тебе не предъявит, Джекки Косточка, я уверен в этом, — Крышка обвел зал тяжелым взглядом, но люди и сами возмущенно покрикивали, снова то ли в самом деле задетые тем, что Джекки мог предполагать у кого-то из них за пазухой камень, то ли так требовали традиции — Моана не знал.

Зал сошелся на том, что предъяв не будет, а затем Джекки первым обнял Крышку и за ним, по очереди, всех остальных.

И тут снова слово взял Крышка. В следующий миг, не успел он открыть рот, Джекки снова ощутил, как потянуло сбоку, где сидел Моана, тем самым убийственным холодом горного ледника. Он понял. Моана был готов к драке, смерти и чему угодно. Он не понимал, что Джекки пригласил его сюда, как друга, что здесь разборки, если бы она и намечалась, не будет — такой сходняк, где на смене главаря передрались члены банды, вызывал бы смех у улицы долгие годы. Оставалось надеяться, что Крышка сам не накличет беды — Моане наплевать, сколько тут народа, если он решит, что дело плохо — быть беде.

— Джекки, ты нас здорово расстроил, как и Моана. Ты — своим уходом, Моана — своим. Я не стану говорить сейчас о том, что Моана и ты расстроили нас, не сумев договориться о том, о чем просили тебя братья, дело прошлое, тем более, что кое-что мы подняли. Жаль также, что мы не сумели прийти к соглашению с «Монгрелами», жаль, что Моана не согласился на продолжение карьеры и вклад в оборот белой дури. Но это все ерунда, по сравнению с тем, что ты нам оставил — братство, рост, новые связи и новые каналы. Мне будет здорово не хватать тебя, Косточка, я надеюсь, что уходя, ты не перестанешь считать меня своим братом, — и Крышка раскрыл объятия.

— То, что ты сказал, очень трогательно, братан, — Джекки усмехнулся. Крышка предъявил без спроса — сложное дело, но голова у Крышки варила хорошо. И это — карта на черный день. Крышка не простил ни Джекки за бутылку, ни Моану — за полет в астрал. Хорошо, в общем, что Моаны тут не будет уже завтра, о чем никому знать не следует, а Джекки — на днях. Крышка дал понять людям, четко и однозначно, что Джекки не так хорош, как тому следовало бы. Этого достаточно. Осталось узнать, для чего именно достаточно. Рискнет Крышка идти дальше? Да. Насколько? Неизвестно.

Эти мысли прошли спокойной бегущей строкой, пока они с Крышкой тискали друг друга в объятьях. «Стальные крысы» и раньше, случалось, отпускали своих братьев, кого по болезни, кого по старости или еще чему, пир шел горой, но виновник торжества, по традиции, уходил как можно незаметнее. Откуда взялась эта традиция — Бог весть, но Джекки был ей рад. Как только первые бутылки с напитками покрепче, чем пиво, сиротливо стоявшее перед ребятами, пошли по рукам, он незаметно подошел к Моане (ну, скажем так, все сделали вид, что это незаметно) и шепнул: «Вставай, уходим. Молча, ни с кем не прощайся, не смотри им в глаза. Таков обычай». Моана легко встал и в самом деле, невесомою тенью, следом за Джекки, ускользнул к тому самому черному ходу, через который ровно год назад Моана вошел в мир боев за деньги.

Они неторопливо шагали по вечернему Окленду, покуривая и молчали. Когда они вышли за дверь, Джекки откинул полу куртки, вынул «Глок», который был у него засунут за джинсы на животе, стволом в бедро, как положено, вынул обойму, передернул затвор, поймал вылетевший патрон, дослал его в обойму обратно, обойму лихо загнал в ее родное гнездо, поставил «Глок» на предохранитель и сунул в кобуру, что была у него под мышкой.

— Это было на самый крайний случай. Такие сходки никогда не кончаются дракой или пальбой, или я бы тебя не пригласил, — счел нужным пояснить Джекки и Моана кивнул. Да, Джекки сказал правду, но мало ли, что — вчера такие сходы так не кончались, а зачем проверять, не пришло ли время перемен? «Глок» был уместен, а что до Моаны — он понимал, что Джекки и в самом деле пригласил его, как друга. А не как группу поддержки, тем более, что дойди до драки, чтобы они смогли сделать вдвоем против почти трех десятков человек, бывших в кафе?

— Пройдемся? — Предложил Джекки и Моана согласился.

— Сегодня тебе там поспать не дадут, — усмехнулся Джекки, — гулять они будут, пока не попадают, а завтра кафе закроется на ремонт. Да и не стоит там тебе спать сегодня, Моана.

— Нет, я хорошо сплю. И я плачу за эту комнату. Не думай, Джекки, им не с руки сейчас что-то делать… Недоброе.

— Наверное, ты прав. Ты, умный мужик из деревни, часто прав, — усмехнулся Джекки.

— Почему ты решил уйти, Джекки? — Спросил Моана. — Я рад, честно, очень рад такому решению, но ты меня удивил. Вы на подъеме, ты в полной силе, объяснишь или это не мое дело?

— Почему не твое? Мы же друзья? — Удивился Джекки. — Знаешь, это очень странное чувство, но мне надоело это все, когда я стал чаще общаться с тобой. Деньги — это хорошо, но все это… Ненастоящее. Я думаю, ты посмеешься, свалить из города куда-нибудь. Может, хоть чуть поумнею на свежем воздухе. Да и что-то у меня какие-то нехорошие мысли последнее время. Вожак должен или быстро убивать, или вовремя уйти. Я не хочу больше убивать без нужды. А нужда остаться главарем «Крыс» не так велика, как оказалось. Жаль, что ты не можешь меня взять с собой, на Гаваики, нет, не говори ничего, я не обижен, не оскорблен, я понимаю тебя — но мне жаль.