Анатолий Хазанов - Тайна Васко да Гамы

На следующий день султан предложил португальцам сойти на берег, но Васко да Гама, помня печальный опыт Мозамбика и Момбасы, отказался это сделать, сославшись на запрет своего короля.

Вскоре на берегу состоялась личная встреча между Васко да Гамой и султаном Малинди. Последний был одет в праздничную одежду и его сопровождала блестящая свита придворных. Султан восседал в кресле, которое представляло собой искусное художественное произведение резчиков по дереву. Один из придворных, по восточному обычаю, держал над ним сатиновый зонт, защищавший его от солнца, с красивой позолоченной ручкой. Паж, ходивший рядом с ним, нес его короткий кинжал, украшенный золотом и серебром. Музыканты, пришедшие с султаном, непрерывно играли на музыкальных инструментах.

Васко да Гама и прибывшие с ним 12 офицеров были одеты в свои лучшие праздничные костюмы. На берегу собралась огромная толпа любопытных. Султан подробно расспросил о Португалии и её короле, имя которого он просил написать. Затем он пригласил Васко да Гаму посетить его дворцы. Для того чтобы еще больше расположить к себе султана, командующий приказал вернуть ему пленных мавров — его подданных, которых португальцы захватили по пути в Малинди. Затем султан в своем каноэ проплыл вокруг португальских кораблей, которые салютовали в его честь из многих бомбард. Этот грохот очень напугал жителей Малинди.

На следующий день султан снова приплыл в своем каноэ и настойчиво просил Васко да Гаму удостоить его своим посещением в его дворце.

Здесь описание Г. Коррейа сильно отличается от всех других источников. В то время как Велью и хронисты утверждают, что Васко да Гама с очень вежливым извинением отказался выйти в город, Г. Коррейа излагает прямо противоположную версию. Согласно ей, Васко да Гама посоветовался со своим братом Паулу да Гама о том, что им следует делать. Он привел ему тот довод, что поскольку в море они ежеминутно рисковали жизнью, то почему бы им и на суше не рискнуть, доверившись маврам. Но так как он, Васко да Гама, — младший из братьев, то рисковать должен именно он, а старший Паулу должен остаться для командования кораблями. Прежде чем пойти к султану самому, Васко да Гама отправил к нему Николау Козлью. Султан принял его, сидя в своем величественном кресле, отделанном золотом и инкрустированном слоновой костью. Он подробно расспросил Коэлью о Португалии. Проинструктированный командующим и следуя тому же правилу гиперболизировать величие и могущество своей родной страны, Коэлью утверждал, что король Мануэл является самым могущественным господином христианского мира, что он направлял многотысячные отряды кавалерии против тех, кто отказывался ему подчиниться, что он всегда имеет на море 200 кораблей и настолько богат и могущественен, что только из дани, собираемой в бесчисленных городах и поселках своего королевства, при каждом восходе луны откладывает в казну 200 тысяч крузадо. Султан, видимо, поверил всем этим небылицам и одарил выдумщика богатыми подарками. После этого братья да Гама встретились с султаном в море, а затем, согласно версии Г. Коррейа, Васко да Гама с несколькими португальцами посетил его во дворце [68] Correia G. Op. cit. Tomo I. Parte I. Cap. XIV. P. 56. .

Султан обещал снабдить португальцев лоцманами, которые проведут флот в Каликут, где они смогут загрузить свои суда специями и другими товарами. Чтобы показать португальским мореплавателям, как высоко он ценит дружбу с ними, султан настаивал, чтобы Васко да Гама поужинал с ним за его столом, но командующий с обычным вежливым извинением не принял этого приглашения и вернулся на корабль. Вскоре они устроили на корабле обед в честь султана Малинди. На столе, покрытом дорогой скатертью из Фландрии, стояли консервы, сладости, миндаль, конфеты, оливки. Монарх был восхищен роскошью и щедростью, с которой его принимали чужеземцы. Устремив взгляд на серебряную посуду на столе, он сказал сопровождавшим его сановникам и придворным: «Если эти люди едят на серебре, то их король ест не иначе, как на золоте». Больше всего, по словам Коррейа, султану и его сановникам понравились оливки. По окончании трапезы Васко да Гама подарил султану серебряный таз, украшенный красивой резьбой, очень дорогой и искусно изготовленный кувшин и полотенце, отделанное вышивкой и золотыми украшениями.

Кроме того, он подарил ему дорогое кресло, в котором он сидел, будучи на корабле.

Такова версия Г. Коррейа, в которой, вероятно, больше фантазий, чем исторической правды.

Возвращаясь к фактам, следует упомянуть, что в порту Малинди стояли суда индийцев из Гуджарата.

А. Велью сообщает, что в Малинди португальцы обнаружили четыре судна христиан из Индии. Он считает, что это были христиане из Малабара, и здесь снова проявилась неистребимая вера португальцев в то, что в Индии существовала древняя община христиан, крещенных еще апостолом св. Фомой. Когда Васко да Гама проплывал в лодке мимо индийских судов, индийцы что-то кричали, причем португальцам казалось, что они кричат: «Христос! Христос!».

Наконец-то сбылась мечта Васко да Гамы. Султан Малинди снабдил его опытным лоцманом Малемо Кана, который взялся провести флот в Каликут. Васко да Гама возблагодарил судьбу за то, что после стольких страданий и трудностей он, наконец, нашел лоцмана, которому мог полностью довериться. Лоцман показал командующему гидрографическую карту Индии, на которую были нанесены меридианы и параллели. Кроме того, он показал ему навигационные инструменты. Убедившись в обширных знаниях и опыте лоцмана, Васко да Гама преисполнился надежды, что ему удастся пересечь Индийский океан и достичь Малабарского побережья.

Это дает возможность сказать еще об одном заслуживающем упоминания аспекте великого путешествия Васко да Гамы. Оно имело своим результатом не только открытие морского пути в Индию, не только встречу культур, менталитетов и цивилизаций, но и встречу мореходных искусств и навигационных техник.

Кем же был Малемо Кана? Французский ученый Габриэль Ферран, а вслед за ним и российский исследователь Т.А. Шумовский идентифицировали этого лоцмана с известным арабским навигатором Ахмадом ибн-Маджидом, автором лоций по Индийскому океану, три из которых были обнаружены и опубликованы Т.А. Шумовским. Однако в свете известных сегодня фактов такая идентификация представляется сомнительной.

Прежде всего, есть основания сомневаться в том, что Малемо Кана был арабом. Хронист Ж. Барруш свидетельствует, что это был «мавр, гуджарат по нации, называемый Малемо Кана». Скорее всего, он был не арабом, а индийцем. Малемо Кана — это не имя, а должность (по-арабски это означает «мастер навигации и астрологии»).