Андрей Чемезов - Марсианская лётная школа

— Внимание! Остаётся десять секунд!.. Внимание! Пять, четыре, три, два, один!

Перед нами, сразу после отсчёта последних пяти секунд, автоматически растворились створки самолётного днища. — «Ну, пошли!» — раздалась команда.

Вдохнув побольше кислорода в грудь, я прыгнул первым. Следом за мной — дядя Петя. Скорость в свободном падении прирастала медленно, так медленно, что я успел даже подумать про себя: «уж не сон ли это?». Щипать себя за нос, как водится в таких случаях, не стал. Вместо этого попробовал другой способ: достал телефон и сделал селфи. «Если это не сон, то снимок потом на телефоне обязательно увижу», — подумалось мне. Засунул телефон после этого поглубже в карман и осмотрелся по сторонам: марсианское притяжение кое-как, да кое-как… Но вот оно раскочегарилось, наконец-таки! Послышался свист снаружи. Я почувствовал постепенно усиливающийся воздушный поток, снизу набегавший, и от этого непроизвольно съёжилось сердце в моей груди: Марс приближается!

Ещё я успел отметить, что парашютный прыжок на Марсе сильно напоминает прыжок из ближнего космоса над Землёй: то же чёрное небо над головой и летишь долго, замёрзнуть можно…

Осмотрелся я по сторонам ещё раз, пока было на то время. Заметил и подивился той скорости, с которой продолжал лететь вслед за улетавшим от меня самолётом, несмотря на умеренное сопротивление воздуха, которое, казалось бы, должно было меня останавливать, то есть гасить горизонтальную скорость движения. Глянул я на самолёт — а он и спустя тридцать секунд был всё ещё близок ко мне!

Мелкая рябь покрыла мой защитный костюм. Сначала он покрылся зыбью от разряжённого ветра, а затем начал трепаться сильнее, когда зыбь стала крупной и превратилась в редкую, но сильную волну, как-бы намекая: всё, назад ходу нет! И в этот момент раздался щелчок: парашют раскрылся!..

Почти сразу после появления купола над собой я с удовлетворением отметил, что автоматика корректирует мой полёт, замедляет вращение парашюта натяжением и ослаблением управляющих строп под куполом. По экрану на запястье я чётко видел цель предполагаемого места посадки и точность наведения на цель, которую обеспечивал искусственный интеллект парашюта. Встроенный навигатор ритмично попискивал, успокаивая меня: всё в порядке! всё в норме! Отклонение от расчётных значений — 0,5 единиц, что в пределах допустимого. Крестики «цель» и «на цель» почти что совпадали. Оставалось ещё немного подождать… И вот оно, чудо: через какое-то время я разглядел внизу несколько начерченных на марсианской земле кругов с номерами от 1 до 5 — очевидно было, что я должен приземлиться на один из них, но на какой именно — не знал, и не догадывался даже. Лишь когда до поверхности оставалось метров 60—70, я почувствовал обещанное включение двигателя мягкой посадки: реактивная струя воздуха вырвалась прямо из моего ранца, ударила под купол и начала резко гасить вертикальную скорость.

Когда мои ноги коснулись поверхности Марса, скорость спуска была ничтожно мала. Никакого толчка я не ощутил!

«Молодцы, немцы!» — подумалось мне в этот момент. Приземлился я точно в центр круга с номером «3». «Да, в самом деле превосходно!» — вторил дядя Петя мне. Он, как мне показалось, ещё мягче, чем я, коснулся ногами грунта, и оказался после этого в центре круга с номером «1» 1 1 Аналогичные парашютные системы обязательно найдут своё применение в десантировании грузов и техники на любой мало-мальски изученной местности. Спускаемые космические аппараты (пилотируемые прежде всего) будут использовать такие парашюты для осуществления посадки в одну из нескольких запланированных на местности точек приземления. Это дешевле, чем строить сеть космических аэродромов по всему земному шару, как это делалось прежде для «Буранов» и «Шаттлов». Зная точное место посадки аппарата (а таких мест можно подготовить несколько на трассе спуска, на случай сильного ветра), можно оборудовать это место как следует — сделать, например, мягкую подстилку 10х10м или подрессоренную на уровне земли площадку. Приземление в спускаемом аппарате на подрессоренную площадку пройдёт более гладко, тем более если каждый край её будет находиться на одном уровне с земной поверхностью… Космонавты не почувствуют удара о грунт. Груз, доставленный с орбиты, окажется в лучшей сохранности. Прим. 04.03.2007 ! Вписались мы точно!

Купол парашюта сразу после посадки стал автоматически складываться в ранец, стропы при этом не падали, не путались, так как не прекращал работу двигатель мягкой посадки :пока купол складывался — двигатель производил наддув под купол, тем самым удерживая его в вертикальном положении. По мере того, как парашют складывался, купол уменьшался в объёме, двигатель мягкой посадки сбавлял свои обороты соответственно. Когда купол сложился полностью — двигатель вырубился. Управляющие стропы всё то время, пока работал двигатель, не ослаблялись и не болтались; в случае внезапного порыва ветра они должны были автоматически натянуться, чтобы удержать купол в равновесии, а вместе с ним и парашютиста — в вертикальном положении; если автоматического удержания не произошло бы, то парашютиста могло бы тогда потащить в сторону ветром… В такой ситуации (если ветер сильный к тому же) купол аварийно отстреливается и на его поиски отправляется тут же специально подготовленный и обученный робот. Он находит потерянный парашют, аккуратно складывает его, сворачивает и транспортирует на базу. Однако вероятность развития событий по такому сценарию, который сами парашютисты называют «весёлым» — менее 1%.

Когда мой парашют полностью убрался в ранец, я осмотрелся по сторонам и помахал рукой дяде Пете. Тот всё ещё стоял в центре круга с номером «1» и смотрел на меня. Время от времени он хлопал глазами, как-будто пытался сообразить, что происходит за его спиной… Видно было, что он даже не догадывался, но пытался!.. Парашют дяди Пети складывался так же быстро, как и мой.

Вскоре всё закончилось, и он улыбнулся:

— Кажется, всё закончилось благополучно. Ты как?

— В порядке!

— Слава Богу!

Окинул взглядом бескрайнюю марсианскую пустыню старик, и пропел:

— У нас, на Марсе, сынок, всё красное — красныя деревни, красныя земля, от горизонта до горизонта, и даже небо — рыжеватых оттенков бывает порой!

В это время он бережно прижимал к груди правой рукой книгу «Былины средневековья, ХХ век», а левой, которая была у него свободна, указывал на иссохшую красную долину, перепаханную третьего дня плугом, до самого горизонта.