Андрей Чемезов - Марсианская лётная школа

— Не-ет!

— Нет? А куда же вы летите? Если не секрет, конечно. В Гремячинск?

— Нет… Какой может быть секрет, о чём вы говорите?! Ведь мы же с вами летим!

— Вижу, что с нами летите, не слепой, но мне хотелось бы знать ещё: куда вы летите, вот поэтому я и спрашиваю.

— Что значит «куда»?.. Туда же, куда и вы!

— Нет, это… вряд ли.

— Что?.. Что значит «вряд ли»?! Вы шутите, профессор? На билетах же написано, что мы летим с вами… в одну сторону!

Лётчик усмехнулся:

— Допустим, в одну сторону с вами летим, но что именно написано на билетах? Ну-ка, прочтите-ка вслух!

Я всмотрелся в полоску рыжего марсианского билета, напечатанного, как обычно, на медированной фольге, и произнёс:

— Нифига себе… Ну, дела!.. Чертовщина какая-то… Тут действительно ничего не написано! Прочерк стоит! «На усмотрение КВС», — указано в примечании!

— Вот, то-то и оно! Убедились?

— Так вы, наверное, собрались в Кукуев? — поинтересовался второй пилот-инструктор.

— Нет, нет, что вы! — опешили мы от таких расспросов под гул моторов в марсианском небе, переглянулись и ответили, сразу оба: — Вообще-то мы собрались в космопорт!

— Ах, да, в космопорт… Ну да, ну да… Как же я мог запамятовать это… Простите! Что ж, сбросим вас в таком случае между Кукуевым и Гремячинском, — сказал первый инструктор и сразу обратился ко второму, а тот в ответ ему кивнул. Первый инструктор закрыл после этого бар и прокричал ученику координаты намеченной прямо на ходу цели, сопроводив их командой, во весь голос: «Сбрось их!», а сам же в это время спокойно поставил баночки с пивом на стол.

Мы чуть было не выпали из кресел от такого поворота! Что с инструкторами? Мы ведь не снаряды какие-нибудь, чтобы нас сбрасывали точно по целям!.. И вообще… между словами «сбросим» и «посадка» простиралась огромная смысловая разница, настолько огромная, что и представить себе невозможно было, чтобы на жаргоне марсианских лётчиков это могло означать одно и то же!

— А-а, прошу прощения, что значит «сбросим»?!. — с напряжением в голосе спросили мы у Степана Степаныча.

Дядя Петя тоже, как и я, не мог скрыть своего крайнего удивления и даже отчаянного возмущения:

— Что здесь происходит вообще?!. — сурово посмотрел он на инструкторов. — Мы так не договаривались!

— В самом деле? Михалыч, — второй инструктор изучающим взглядом посмотрел тогда на первого. — А ты разве не сообщил ничего пассажирам?..

— Нет! Я думал, ты сам всё расскажешь!

— Михалыч, «я думал, я думал»… Не дрова ведь везёшь! Договариваться надо по таким вопросам с пассажирами заранее, а не так, как ты… Они ведь пассажиры! Видишь, сидят, волнуются почём зря!

«Почём зря» немного обнадёжило нас, но всё равно было не понятно ничего.

Степан Степаныч решил тогда прояснить всё, что касалось нашей посадки, точнее сказать нашего приземления на Марсе, он повернулся к нам всем телом и объяснил ситуацию следующим образом:

— Садиться вы будете на автоматических парашютах, в защитных костюмах.

У дяди Пети от услышанного глаза округлились:

— Это в моём-то возрасте?!.

— Да-да, на парашютах! — повторил лётчик. — Вы не ослышались.

— Но у меня же дети…

— А-а, у всех дети!

— И что же это, посадки, как таковой, не будет?!

— Нет!

— Это ещё почему, на каком основании?!

— На том основании, товарищ, что не предусмотрена здесь посадка вообще никакая!

— Но ведь садились же авиалайнеры в космопорту, я сам видел!

Степан Степаныч, прищурив правый глаз исподлобья, как бывалый таксист, посмотрел на дядю Петю искоса:

— А у меня воздушное такси, а не аэробус!

— Лайнеры здесь разные садятся, это правда, но воздушные такси — никогда. Не пускают они нас сюда, хоть ты тресни! Да и вообще, чего вы хотите от нас, простых марсианских лётчиков?! — возмутился тут Михалыч. — Посмеяться над нами вздумали, что ли?! Где здесь садиться-то? Аэродромов на Марсе — кот наплакал! Рядом с космопортом — нельзя! В космопорту — тоже! Не положено! Воздушное пространство над космопортом открыто только для космопланов и магистральных воздушно-космических судов… Для приземления пассажиров воздушного такси предусмотрены посадочные точки в разных районах рядом с космопортом. Мы спускаем на эти посадочные точки всех желающих, а сами после этого сразу возвращаемся на базу, в Тургай. Без посадки!

— Аха-ха, вот здорово, так мы, значит, с парашютами прыгать будем? — сказал я, мне это уже начинало казаться забавным.

— Ну, прыгать вы будете или на месте стоять — значения не имеет, главное — не скакать (перед открытым люком он имел в виду). Мы вас сбросим сейчас с самолёта: над нужным районом в нужный момент времени, и вы благополучно приземлитесь туда, куда следует. Техника за вас всё решит, всё сделает сама! Посему хотите — прыгайте, хотите — на месте стойте, но… не скачите. Если начнёте скакать перед открытым люком — возможны сбои.

— А из-за сбоев возможна авария?

— Ну, мелкая, вероятно… Она не приведёт вас к фатальному исходу, я просто предупредил.

— Ах, ну хорошо, учтём такую вероятность, хоть она и мала. И всё-таки страшно нам… Волнительно как-то…

— Страшно? Волнительно? Да отчего вам волнительно-то?.. Послушайте, — Степан Степаныч по-житейски обратился к нам, всмотрелся в глаза наши, и даже… прихвастнул чуть-чуть: — вот уже 20 лет я сбрасываю здесь пассажиров, и ни один ещё не пожаловался!..

— То есть… Вы хотите сказать, что ни один не возвратился, чтобы пожаловаться на вас?

— А зачем им возвращаться, коли всё нормально?

— А вы уверены, что у всех всё нормально?

— Абсолютно!

Михалыч потыкал пальцем вниз в иллюминатор, подтверждая:

— Посмотрите-ка, товарищ: разве виден на поверхности Марса в районе космопорта хотя бы один… не справившийся?

— Ну, и аргументики у вас!.. Вот только зачем нам это… — прослезился дядя Петя. — Почему нельзя…

— Нельзя! Не положено! — отрезал Степан Степаныч.

— Не положено, потому как нельзя! — вторил Михалыч ему вслед. — Взлёт и посадка на Марсе стоят времени и денег колоссальных. Ни у нас, ни у вас, ни того, ни другого, как водится, нет.

— Да почему же у нас-то не водится?.. Если посадки для вас слишком дороги — так и скажите, мы готовы доплатить! Положим сверху, и — положено будет! — осенила дядю Петю вполне здравая, как ему показалось, идея, но лётчики ответили отказом на его предложение:

— Не получится. Ни к чему городить огород этот. Нельзя здесь садиться. Нельзя! Запрет — не наше решение! Вам на парашюте сподручнее будет спуститься, вы сами в этом скоро убедитесь. Парашютный способ высадки пассажиров намного выгоднее и безопаснее для самих пассажиров, чем посадка в лёгкомоторном самолёте… Вы прибудете в зал космопорта даже быстрее, чем планируете!