Изабелла Эберхард - Тень ислама

Так погибла эта замечательная русская женщина, оставившая в литературной — и только ли в литературной?.. — жизни североафриканского ислама такой глубокий след, что горячий поклонник ее таланта, ее биограф, ее друг, через двадцать лет после ее смерти все еще собирающий и издающий ее творенья, Виктор Баррюкан, говорит:

«Изабелла Эбергард не исчезла, ее сияние горит еще на нашем поколеньи, и наша радость, наша гордость, наше утешенье в том, что мы поддерживали в действии эту слишком рано разбившуюся силу.

Изабелла Эбергард была действительно героиней и потому пережила смерть».

Гибель ее была оплакана поэтами и выдающимися людьми. Она погибла двадцати семи лет, в начале расцвета своего таланта и на пятом году своей жизни «в горячей тени ислама».

Предвидение близкого конца не покидало ее. Но разве она не ждала его со спокойной ясностью? Разве она не говорила:

«…Быть здоровым телом, чистым от всякого загрязнения после омовения холодной водой, быть простым и верующим, никогда не иметь сомнений, не бороться с самим собой, ожидать без боязни и без нетерпения неизбежного часа вечности — вот мир и счастье мусульманина — и кто знает? — вот, может быть, и мудрость».

Она, предпочитавшая всему дорогу, Путь, путь, неотразимо влекший ее, уводивший и от покоя и даже от любви, с чисто исламическим, а может быть, и славянским фатализмом и смиренномудрием писала:

«За всеми морями есть континенты; в конце каждого плавания порт или кораблекрушение…

Неприметно, тихо надежда ведет к могиле. Но что из того! Завтра великое солнце снова поднимется над морем, море оденется в свои самые отливающие цвета и порты будут сиять всегда».

В стране миражей, быть может, одним из чудеснейших был этот — это видение молодой прелестной русской девушки, взнесшейся в час могреба на горячем коне на вершину огромной дюны и увидевшей оттуда своими восхищенными очами в красном пожаре вечернего солнца белоснежный в перламутре пустыни, зачарованный, с тысячью куполов и минаретов древний Элуэд и поразившее ее, как печальное, но верное предзнаменование, погребение бедного, в белом саване закутанного суфи, человеческой песчинки в бесконечном океане ислама.

Изабелле Эберхард (1877–1904) посвящены десятки книг и статей (включая ряд документальных и романизированных биографий), кинофильмы и даже опера. Ее именем названы улицы в Женеве и алжирских городах Бехар и Алжир. На французском и английском языках, не считая отдельных сборников, изданы собрания сочинений, дневники, письма.

На русском языке произведения Изабеллы Эберхард не переиздавались почти сто лет. Мало того: ни единая русская публикация о ней, начиная с 1900-х годов, не свободна от вымыслов и неточностей.

Настоящая книга призвана исправить создавшееся положение. Считая ее предварительной, мы решили не обременять издание хронологическо-биографической канвой, комментариями, библиографией и т. п. Общий очерк жизни и творчества Изабеллы Эберхард читатель найдет в вошедших в книгу статьях; к услугам тех, кто пожелает расширить свои знания о ней — необозримая всемирная сеть (к сожалению, как уже сказано, мы не можем рекомендовать ни один русский источник).

В издании полностью воспроизведена единственная русская книга Эберхард Тень ислама, впервые опубликованная в 1911 г. и давно ставшая библиографической редкостью. Состав ее нуждается в некоторых пояснениях.

При жизни Эберхард не было издано ни одной ее книги. Рукописи, обнаруженные в развалинах ее дома в Айн-Сефре, были переданы французско-алжирскому писателю и журналисту Виктору Баррюкану (1964–1934) — покровителю, издателю, литературному душеприказчику и, вероятно, одному из любовников Эберхард. Среди них была и рукопись, озаглавленная Южный Оран и найденная в развалинах спустя почти полтора месяца после трагической гибели писательницы.

Так появилась первая книга И. Эберхард Dans l'ombre chaude de I'lslam («В горячей тени ислама»). Это парижское издание 1906 года — фактически оно вышло в ноябре 1905 г. — вызвало скандал: Баррюкан, работая с поврежденными водой и грязью, чудом уцелевшими рукописями, многое исказил, что-то опустил и позволил себе некоторые «экзотические» и цветистые вставки собственного сочинения. Южный Оран он произвольно разделил на две части; в книгу вошла вторая в сопровождении републикаций некоторых очерков из периодики (в оправдание Баррюкана можно сказать, что эта часть представляла собой цельное повествование о поездке Изабеллы Эберхард в Кенадсу и пребывании в местной завие). Но совершенно оскорбительным и неприемлемым было другое: книга В горячей тени ислама вышла под двумя именами — Эберхард и Баррюкана.

В дальнейшем Виктор Баррюкан, чья преданность памяти Изабеллы сомнению не подлежит, гораздо бережней относился к публикации ее наследия. Однако именно с этой скандальной книги начался путь Изабеллы Эберхард к славе. В русское издание переводчик А. Е. Вандам (Едрихин, 1867–1933) — военный писатель и журналист, будущий генерал-майор — включил с небольшими сокращениями всю вторую часть Южного Орана, добавив к ней подборку новелл и этюдов из периодических изданий.

Вторую часть нашей книги составила большая публикация В. Лебедева, состоявшая из перевода восьми рассказов и этюдов и статьи об И. Эберхард; она появилась в 1925 г. в сдвоенном номере 7/8 пражского эмигрантского журнала Воля России.

Некоторые биографические мифы, с которыми читатель может столкнуться в статьях британского писателя Н. Дугласа (1868–1952) и В. Лебедева, также нуждаются в объяснении.

Никакого «доброго деда» в жизни Изабеллы Эберхард не было. Большинство биографов считают ее отцом образованного полиглота, анархиста-толстовца и последователя М. Бакунина (а по сведениям швейцарской полиции, также священника-расстригу, бывшего стряпчего и т. д.) Александра Николаевича Трофимовского (1826–1899), служившего наставником детей в семье генерал-лейтенанта, участника наполеоновских и кавказских войн, сенатора Павла Карловича Мердера (1795–1873). Став любовником его жены Наталии, урожденной Наталии Шарлотты Доротея Эберхард (1838–1897), Трофимовский в 1871 г. выехал с ней и тремя детьми генерала (Наталией, Николаем и Владимиром) за границу, оставив в России жену и троих сыновей. Через Турцию и Италию Наталия Мердер и Трофимовский прибыли в Швейцарию, где в конце 1871 г. у Наталии Мердер родился сын Августин. В бумагах ребенок был записан как «Августин Павлович Мердер»; по мнению биографов, отцом его являлся Трофимовский.