Георгий Кублицкий - Весь шар земной...

Он «постучался в дверь» ФНРС — таковы были начальные буквы принятого в Бельгии названия Фонда, уже оказывавшего профессору помощь при постройке стратостата незадолго до второй мировой войны.

Чего добивался Огюст Пикар, к которому вскоре присоединился его сын Жак, при разработке конструкции нового аппарата для проникновения в тайны океана?

Прежде всего — никакого троса. Хотя в 1948 году Отис Бартон, внеся некоторые изменения в свою батисферу, и сумел достичь глубины 1360 метров, было ясно, что это близко к пределу.

Возможный обрыв троса — главное, но не все. То, что батисфера связана с кораблем в самом прямом смысле, причиняет много неудобств. В волну она, повторяя движения судна, раскачивается, как маятник, распугивая рыб. Биби боялся соприкосновения батисферы с дном: корабль, послушный ветрам и течениям, мог поволочь ее по неровностям дна, а уж тут могло случиться всякое…

После множества экспериментов и испытания моделей профессор Пикар нашел нужную конструкцию «подводного воздушного шара». Для людей — стальная сверхпрочная гондола, способная выдержать давления на самых больших глубинах. Ее будет поддерживать не канат, а резервуар, наполненный жидкостью легче воды. Пикар остановил выбор на бензине.

Но ведь этот поплавок должен иметь прочнейшие стенки, чтобы его не расплющило при погружении?

В том-то и дело, что нет! В цистерну-поплавок Пикар провел полые трубы. По ним внутрь проникала морская вода. При погружении ее давление сжимало бензин. При всплытии, когда давление ослабевало, бензин расширялся, вытесняя воду. Таким образом давление внутри и вне поплавка, непрерывно меняясь в зависимости от глубины погружения, оставалось практически одинаковым. Для изготовления цистерны вполне годились сравнительно тонкие стальные листы.

Чтобы маневрировать в полете на воздушном шаре, воздухоплаватели могут либо выпустить часть газа — и тогда шар начинает спускаться, либо сбросить часть балласта — и, облегченный, он взмывает вверх.

На своем «подводном воздушном шаре» Пикар предусмотрел возможность слива части бензина и сброс балласта, роль которого выполняла железная дробь.

Да, у стратостата и батискафа оказалось очень много общего.

— Возможно, судьбе было угодно создать это сходство именно для того, чтобы работать над созданием обоих аппаратов мог один ученый, — заметил как-то «профессор вверх-вниз».

Но судьбе не было угодно облегчить труд этого ученого.

Война приостановила постройку батискафа. Помощник Пикара погиб в бою. Ушел на фронт сын.

Когда работы возобновились, правительство Бельгии отпустило деньги при условии, что со швейцарцем Пикаром все права должен разделить бельгиец, физик Козинс. Профессор не всегда ладил с навязанным ему партнером. Однажды, когда батискаф был уже готов, «двоевластие» едва не привело к аварии: Козинс включил автоматическое устройство, не предупредив Пикара, и тяжелая аккумуляторная батарея рухнула, едва не пробив днище судна-базы.

Пробный спуск батискафа на небольшую глубину состоялся в октябре 1948 года. Пикар назвал судно «ФНРС-2», как бы связывая этим названием новое свое детище воедино со стратостатом «ФНРС-1», отмеченным таблицей рекордных полетов в стратосферу.

— Сорок лет я ждал этого момента! — с такими словами взволнованный изобретатель обратился к сидевшему рядом с ним в гондоле профессору Моно.

Биографы Пикара так рассказывают о начале спуска:

«В иллюминатор Пикар и Моно увидели плывущего аквалангиста. Эта картина напомнила им известную иллюстрацию к книге «Двадцать тысяч лье под водой»: в гостиной «Наутилуса» капитан Немо и его гость Аронакс, профессор Парижского музея, наблюдает за плывущим человеком, Никола, ловцом жемчуга с мыса Матапан… Пикар стоял на пути к осуществлению сокровенных мечтаний Жюля Верна, и это было только начало».

А продолжение оказалось достаточно тернистым. При попытках спуска батискафа без людей на большую глубину обнаружились конструктивные недостатки. Кроме того, «ФНРС-2» повредили при буксировке.

Нужны были деньги на постройку усовершенствованного батискафа. Кто мог их дать? Начались переговоры с командованием военно-морского флота Франции. Пикару посулили деньги, но с условием: он удовлетворится скромной ролью «научного сотрудника», его новый «ФНРС-3» после трех, всего только трех, погружений будет принадлежать французским военно-морским силам.

Когда в 1951 году переоборудование батискафа заканчивалось, Франция назначила ответственным за испытания не его, конструктора, а морского офицера Жоржа Уо.

Позднее Огюст Пикар написал книгу «На глубину морей в батискафе». В посвящении говорилось: «Моему сыну Жаку Пикару в память о его бесценном сотрудничестве, давшем мне возможность создать «Триест» и провести его погружение».

Это не было простым проявлением отцовской любви. Когда «ФНРС-3» стал ускользать от Пикара-старшего, Пикар-младший, экономист по образованию, с энергией молодости взялся помогать отцу и сумел придать делу неожиданный поворот. Именно он нашел в Швейцарии, Италии, а также на свободной территории Триест людей, согласившихся финансировать постройку нового аппарата.

Батискаф, названный «Триестом», испытывали 14 августа 1953 года.

Испытания еще не закончились, когда телеграф принес известие: сегодня, 14 августа, французы Жорж Уо и Пьер Вильям на «ФНРС-3» достигли глубины 2100 метров.

Создатель батискафа не присутствовал при установлении этого рекорда…

Но 30 сентября того же года настал час его торжества. Огюст Пикар вместе с сыном спустился в «Триесте» до глубины 3150 метров.

Итальянские моряки устроили Пикарам встречу, которой удостаиваются только адмиралы.

Однако почести почестями, но для продолжения работ снова требовались деньги. Пикарам не на что было купить хотя бы аккумуляторные батареи. «Триест» бездействовал, между тем как Жорж Уо доказал огромные возможности батискафа Пикара, преодолев на «ФНРС-3» порог 4000 метров.

В это трудное время работами Пикара заинтересовались Соединенные Штаты Америки. Точнее, штаб их военно-морских сил.

На «Триесте» появились американские наблюдатели. Они оценили достоинства аппарата. Неожиданно Пикары получили предложение продать батискаф. Практически у них не оставалось выбора. «Триест», поднятый на борт американского корабля, покинул воды Европы.

Жак Пикар спросил у одного видного специалиста морского флота США, почему американцы не заинтересовались батискафом раньше.

— Когда вы начинали свои погружения, мы еще не знали, что русские так интенсивно начнут заниматься морем, — ответил тот. — А коль скоро русские что-то делают, мы вынуждены догонять, чтобы по возможности обойти их.