Михаил Родионов - Голубая бусина на медной ладони

Подобные увещевания вызваны отнюдь не грубостью и невоспитанностью первых мусульман, а отсутствием единой нормы поведения. Уже тогда таких норм было целых три. Они боролись между собой, влияли друг на друга, но ни одна не одолела. Что же это за нормы?

Назовем самую древнюю из них — асабийя. Значений у этого слова множество. Почтенный арабско-русский словарь В. Гиргаса (Казань, 1881) перечисляет: «родолюбие, пристрастная привязанность к своему роду, партии, вследствие которой каждый член его защищает интересы другого; дух племени, партии; племенная ссора, распря». Слово «асабийя» употреблял в четырнадцатом веке Ибн Хальдун, описывая бедуинское общество. Для нас из всех значений главное — верность асабу, то есть родству по мужской линии.

Члены племенного общества подчинялись предписаниям обычного права — адата, утверждавшего законы взаимопомощи и взаимозависимости. На этих законах основывались обычаи кровомщения и ответственности за кровь, заботы о предках и потомках. Верность асабу включала знание своего родословия от отца до основателя племени, уважение к прошлому и к старшим. Строжайший запрет добрачных и внебрачных связей для женщин объяснялся стремлением к «чистому» потомству. Обычное право регулировало и отношения между племенами — набеги, стычки, заключение союзов и их разрывы. Черты асабийи можно наблюдать по сей день у бедуинов и у оседлого населения деревень и городов.

Асабийя обязательна не только для мужчин, но и для женщин. Считается, что после замужества они сохраняют верность асабу отца, поэтому брачной нормой объявлен брак внутри рода, а идеалом — женитьба на дочери дяди по отцу. Асабийя конкретна. Ее проявления зависят от того, к какому асабу, действительному или мнимому, относит себя человек. Источники, хранящие ее идеалы, — адат, старые родословные предания и родовые хроники, особая «асабийская» поэзия, воспевающая свое племя и уничижающая все прочие. В «Киигe песен» аль-Исфахани приведены выразительные примеры подобной поэзии — стихи Амра ибн Кульсума в честь племени таглиб, аль-Хариса ибн Хиллизы в честь племени бакр, ан-Набиги в честь племенного союза абситов и зубьянитов, Кумейта ибн Зейда против племен Йемена.

Вторую норму поведения назовем — мурувва. Так с доисламских времен обозначался набор прекрасных качеств «настоящего мужчины»: доблесть, великодушие, щедрость, умение любить и веселиться, красноречие, верность данному слову. Идеальный носитель этих качеств должен блюсти свою личную честь и постоянно утверждать свое превосходство. Женщина в мурувве — на второстепенных ролях: предмет страсти героя, хранительница или нарушительница традиционного благочестия. Зато для мужчины мурувва универсальна — следовать ее предписаниям надлежит любому, независимо от происхождения, положения и веры. Законы муруввы отражают устная традиция, многие образцы классической арабской поэзии, народные сказки и романы, такие, как «Тысяча и одна ночь» или «Повесть об Антаре».

Наконец, третья норма — дин. Это очень употребительное в арабском языке слово соединяет арамейское понятие «суд, приговор», среднеперсидское «вера» и староарабское «обычай, образ поведения». Как норма поведения — это кодекс поступков верующего, получающего нравственную оценку по пятибалльной шкале:

1. Обязательные поступки. Связаны с исполнением ритуалов ислама; уклонение от них наказуемо в земной жизни и после смерти.

2. Желательные . Среди них — дополнительные молитвы и посты, выполнение обетов, благотворительность; за все это в загробной жизни обещано воздаяние.

3. Дозволенные , или безразличные . К ним относятся сон, вступление в брак, вкушение разрешенной пищи и прочее; не заслуживают ни осуждения, ни одобрения.

4. Неодобряемые . Поступки, вызванные чрезмерной привязанностью к мирским благам. Они не одобряются, но за них не предусмотрено и наказания.

5. Запрещенные . Наказываются в этой жизни и после смерти.

Многие мусульмане имеют смутное представление об этих пяти категориях, различая лишь разрешенное и запрещенное. Предписания дина обязательны для всех верующих, причем ритуальная сторона не отделяется от нравственной и правовой. Эта норма в ее мусульманской редакции оказала огромное влияние и на арабов-христиан, живущих бок о бок с мусульманами вот уже тринадцать с лишним веков. Источники дина — писание и предание, а также многочисленная литературная продукция толкователей и комментаторов.

Все три нормы поведения активны, каждая способна использовать переосмысленные положения двух других. И все они действуют одновременно.

Ближе всего асабийя и мурувва, сложившиеся еще до ислама. На первый взгляд они даже составляют единое целое: доблестный удалец защищает своих сородичей (мурувва), а племя гордится своими доблестными мужами (асабийя). Однако стоит вспомнить: большинство арабских поэтов, воспевавших мурувву и ставших ее героями, находились в конфликте со своими родственниками с отцовской стороны, то есть с асабом. Изгоями были доисламские поэты аш-Шанфара, Таабата Шарран, Имруулькайс, Тарафа и другие.

Любимейший герой муруввы — поэт-богатырь Антара — рожден рабыней-эфиопкой, за что подвергался унижениям от родственников по отцу, презрительно называвших его «толстогубым». Свободу Антара получил только благодаря личной доблести. Во время стычки абситов с племенем тай, отец сказал ему:

— Нападай, Антара!

— Разве раб умеет нападать? — спросил тот.

Отец воскликнул:

— Нападай и станешь свободным! — И Антара ринулся против воинов из племени тай.

С тех пор Антара говорил: «С одной стороны я родом из лучших абситов, другую сторону я защищаю острым мечом…» Много подвигов совершил Антара, но высокомерная Абла, его двоюродная сестра по отцовской линии, так и не ответила на любовь «толстогубого»… О популярности темнокожего поэта-богатыря гласит речение, приписываемое Мухаммеду, который без особой приязни относился к бедуинам: «Ни одного кочевника не желал бы я повстречать, кроме Антары».

Аль-Исфахани сообщает о «низком» происхождении многих из самых известных поэтов и о презрении некоторых из них к чистокровному родословию. Так, родословная аль-Хутайи (умер в 678 г.) неясна, ибо он относил себя к любому из племен, когда сердился на прочие; а один из крупнейших арабских поэтов — слепец Башшар ибн Бурд (696–783) дерзко заявлял, что он вольноотпущенник самого Аллаха, и то подтверждал, то отрицал свое арабское происхождение.

Это не значит, конечно, что идеалы муруввы воспевали только люди подобного склада. Немало поэтов гордилось арабской кровью. Среди них — аль-Мутанабби. Вспомним его постоянные самовосхваления мужеством, талантом и происхождением. Но хвалится он не ради чести родного асаба, а для того, чтобы оттенить неблагодарность высокого мецената.