Артур Дойль - Мир приключений, 1922 № 01

На следующей недели мистер и мистрис Тимминс уехали с Ребекка-стрит наставлять на путь истиной депеши давным давно составлены его заместителем, и все время, свободное от выполнения необходимых формальностей, связанных с его возращением, посвятил разъяснению вопроса о своем загадочном исчезновении и необъяснимой метаморфозе. Но все попытки оказались тщетными. Он мог только вспомнить, как в один прекрасный вечер вышел прогуляться, далее в его памяти образовался полный пробел.

Два человека могли бы пролить свет на это дело. Один из них — аптекарский ученик. Другой — человек с рыжими усами, который содержит дрянной трактирчик в грязном переулке отдаленного квартала. Но по некоторым соображениям оба предпочитают хранить молчание.

Рассказ Ф. Анстей.

С английского.

РАНЬШЕ, чем начать рассказывать о событии, которое многим покажется настолько странным, что они сочтут его почти, если не совсем, невероятным, будет не лишним указать, что я адвокат, практикующий уже несколько лет, и что я не считаю себя и, насколько мне известно, никто никогда не считал меня, — лицом с чрезмерно развитой фантазией.

Это было на святках, в прошлом году. Я шел домой из своей конторы в Новом Сквере, в Линкольн-Инне, и по дороге зашел в магазин игрушек, намереваясь купить подходящий святочный подарок одному своему маленькому крестнику.

Как это бывает только в это время года, лавка была полна покупателей, и мне пришлось ждать, пока освободится кто-либо из приказчиков. Пока я ждал, мое внимание привлекла одна игрушка, на прилавке передо мной.

Это был стеклянный шар, величиной с обыкновенный апельсин. Внутри шара было изображение чего-то похожего на фасад замка; перед ним стояла фигура, державшая за ниточку маленький грушевидный воздушный шарик, выкрашенный полосами в красное и синее. Шар был наполнен водой, содержавшей белый порошок, который, когда воду приводили в движение, создавал впечатление мятели в миниатюре.

Не могу объяснить своего поведения, свойственного разве только ребенку, иначе как тем, что мне нечего было делать в это время, и я занялся встряхиванием шара и созерцанием крохотных снежинок, плававших в жидкости. Я настолько увлекся, что совершенно забыл окружающее. Поэтому я не очень удивился, когда вскоре заметил, что хлопья снега падают на меня и тают на рукаве моего пальто. Передо мною были тяжелые ворота мрачного укрепленного здания, которое я сначала принял за Голловейскую тюрьму, хотя, как я мог так далеко забрести, было выше моего понимания.

По осмотревшись, я не увидел никаких признаков пригородных построек и убедился, что я как-то попал в местность, с которой я совершенно незнаком, очевидно расположенную далеко за пределами метрополитена. Я решил, что самое лучшее будет постучать в ворота и спросить у привратника, где я, и как пройти к ближайшей железнодорожной станции; но прежде, чем я мог выполнить свое намерение, в одной из створок ворот отворилась калитка, и показался старик почтенной наружности. Он был похож на обыкновенного привратника, ко был в особенной ливрее, которую я счел ливреей сенешаля, хотя я никогда не видал сенешаля; но таково было мое впечатление. Кто бы он ни был, он, казалось, несомненно, рад был видеть меня.

— Добро пожаловать, прекрасный сэр, — сказал он высоким надтреснутым голосом — истинно знал я, что моя несчастная госпожа не будет лишена защитника в своей тяжелой доле, хотя она почти оставила всякую надежду на ваш приход!

Я объяснил, что явился не по приглашению, но просто прохожий, который оказался в этих краях совершенно случайно.

— Это не важно, — ответил он, произнося слова на старинный лад, — раз вы все же пришли; ибо воистину, сэр, она тяжко нуждается в ком-либо, кто готов посвятить себя ее делу.

Я сказал, что я, как раз, по профессии юрист и что если, как я понял, его госпожа в каком-либо затруднении и желает моей помощи, то я вполне готов дать ей совет, какой только смогу, и выступить от нее, если ее дело таково, что это, по моему мнению, понадобится.

— Да, оно таково, — сказал он, — но прошу вас, не стойте долее, ведя переговоры, ибо сие, так как я вижу, что вы сейчас плохо защищены, — добавил он торопливо, — может быть сопряжено с ненужной опасностью. Войдите, не медля долее!

Я не думал, что рискую серьезно простудиться, но удивился, почему мне не пришло в голову раскрыть зонтик, пока не обнаружил, что моя правая рука уже занята тем, что держит веревочку, к которой привязан пестро раскрашенный воздушный шар, колебавшийся над моей головой.

Это была такая неподходящая вещь для адвоката, особенно для готовящегося предложить свои услуги в деле, повидимому, серьезном, что я на мгновение смутился. Но я скоро вспомнил, что не так давно заходил в игрушечную лавку, и заключил, что купил, должно быть, этот шар в подарок своему крестнику.

Я хотел объяснить это старику, но он внезапно втащил меня через калитку, захлопнув дверь так резко, что перебил ею веревочку от воздушного шара. Я видел, как он взмыл вверх по другую сторону стены, пока снежный вихрь не скрыл его от моего взора.

— Не жалейте о потере его, — сказал сенешаль, — он исполнил свое назначение, доставив вас к сим воротам.

Если он полагал, что кто-нибудь действительно мог бы воспользоваться таким странным способом передвижения, то он, подумал я, должно быть выжил из ума; я начал опасаться, что, приняв его приглашение войти, я, может быть, поставил себя в неловкое положение.

Однако, я зашел слишком далеко, чтобы возвращаться, поэтому я позволил проводить себя к его госпожа. Он провел меня через обширный двор к боковому входу, а затем вверх по витой лестнице, по пустынным коридорам и через пустые прихожия, пока мы не пришли в большой зал, плохо освещенный сверху и увешанный тусклыми коврами. Здесь он оставил меня, сказав, что сообщит хозяйке о моем приходе.

Мне пришлось ждать недолго, пока она вошла через дверь под аркой напротив.

Я сожалею, что не могу, отчасти потому, что помещение было недостаточно освещено, описать ее хотя бы с приблизительной точностью. Она была совсем молода, немного старше 18 лет, как я склонен думать; она была одета роскошно, но необычайно в какое-то блестящее платье, и ее длинные волосы были распущены и рассыпаны по плечам; это (хотя я обязан признать, что впечатление в данном случае не было неприятным) всегда, по крайней мере для меня, кажется во взрослой женщине неопрятным и заставило меня на мгновение усомниться, вполне ли она нормальна.