Артур Дойль - Мир приключений, 1922 № 01

— Я нашел ее в кустах, в сквере, — сказал он, — я не знаю, как она туда попала.

— Это та самая палка, которой я убил Марстона.

Все было сказано так просто, что Терсфильд не поверил своим ушам.

— Что такое? — закричал он, наклонившись вперед и с диким изумлением смотря на старика.

— Боюсь, что я слишком поразил вас, — ответил тот, — да, это я убил его. Я заметил, что там, на допросе они подозревали меня. Во всяком случае, завтра я сознался бы сам. Напряжение оказалось слишком сильным. Вы вряд ли сможете понять, что я вынес за последние два дня.

— Но… но… — Терсфильд не находил слов. Почва заколебалась у него под ногами. — Ведь, это же невозможно!

— О. нет! Это так. Видите ли, я не на всю ночь уходил. Я вернулся неожиданно около двух часов и чувствовал себя слегка возбужденным. Я поднялся наверх, никак не ожидая застать там Марстона в такой поздний час. Я хотел взять там свои бумаги, которые он удержал у меня.

Я ненавидел его сильно. Когда я открыл дверь, в комнате было темно. Только на столе горела лампа и освещала Марстона, сидевшего спиной ко мне. Входя, я наткнулся на палку; вероятно, ее забыл у двери кто-нибудь из посетителей. Внезапно во мне проснулась непреодолимая ненависть к этому человеку. И я убил его палкой на том самом месте, где он сидел.

Он передавал эту историю ровным, спокойным голосом, почти без всякого оттенка волнения или какого-либо другого чувства. Терсфильд слушал его, в нем крепло сознание, что все это — правда, и чудовищное сооружение, воздвигнутое им самим, начало рушиться вокруг него. Он задрожал.

Старик продолжал говорить, казалось, не замечая, какой эффект производят его слова.

— Как только это было сделано, я бросился вон из дома. Несколько часов я бродил по улицам, Было раннее утро, когда я вернулся, но я недолго мог оставаться в комнате. Исчезновение палки поразило меня. Теперь я знаю, что захватил ее с собой. Вы видите, я могу объяснить все.

Терсфильду выяснилась вся цель событий. Старый клерк нанес смертельный удар своему хозяину, пока он, Терсфильд. лежал в пьяном забытьи на диване, с милостивого разрешения Марстона, В этом заключалась вся его роль, а он-то считал себя главным действующим лицом, чуть ли не сверхчеловеком, восхищаясь собственной смелостью и ловкостью. Разочарование охватило его.

— Но подумайте, — заметил старик, с первым проблеском чувства. — ведь, этот человек был негодяем. Я не жалею. что убил его.

— И я не жалел, — ответил Терсфильд. Он тяжело двинулся к двери.

— Там, на улице стоит полисмен, — сказал он, — может — быть, он вам нужен?

Юмористический рассказ К. Брисбена.　

— К СЕВЕРУ? — повторил старый Билль Кэрью, протягивая ноги к солнцу, (мы сидели в тени у береговой стены). Да, раз. Большей частью я ездил по теплым широтам, а тут меня уговорил один чудак, по имени Спукенс. Дед его ушел с Джоном Франклином — тем, что пропал со своей экспедицией; но Спукенс вдолбил себе в голову, что они вовсе не погибли от стужи как думали все, а просто заехали так далеко, что уж и вернуться нельзя было. Взяли себе эскимосок в жены и остались там жить. Что же деньги нашлись, Спукенс выстроил по всем правилам, особый корабль, какой нужно было по его расчету, чтобы пуститься на поиски, и пригласил меня, потому что слышал обо мне, как о моряке надежном, а я как раз в ту пору не имел работы.

— Опыта ведь у меня нет насчет ледовитых морей, мистер Спукенс, — говорю я ему.

— И незачем, — говорит;—мне нужно только человека с головой на плечах. А подштурмана, из бывалых сыщем — не велика хитрость. К тому же я сам еду с вами, и хоть я по вашему и не моряк, но прочитал все книги, какие только написаны про северный полюс, и знаю, где концы найти. А чего не знаю, то говорит все можно написать на вашем одном ногте.

— Ладно, говорю. А где корабль?

— В Соутгемптоне. Поедем вместе— посмотрим.

Так и сделали на другой же день. Ну, и чудной же корабль — другого не сыщешь такого! Нижняя половина из железа, верхняя — из дерева — где это видано? А с боков и у кормы большие круглые ящики, да такие неуклюжие.

— Это на что?

— Это? А это, говорит, колеса. Разве я не сказал, что судно на колесах?

— Не говорили. Но как же это на колесах?

— Да! это, говорит моя собственная затея. Что случается почти со всеми судами в полярных водах? Льдом затрет — и корабль ни туда ни сюда— иди пеший! А у нас того не будет. Нельзя на парусах по воде — мы сейчас колеса опустим, на лед вскатимся и марш вперед.

— Затея то недурна! — порадовался я. — И придумали же вы! Ну, а, скажем, если противный ветер будет, — можно лавировать?

А как же! Вон на корме колесо это руль.

— А если затишье?

— Все-равно будем по тому курсу ехать к северу, только медленнее. Но не скажу, какое у меня для этого припасено средство, пока сам не испытал его. Вы еще глазам своим не поверите.

И подлинно оказалась потом удивительная штука, но об этом после, а сначала надо рассказать о другом. Пришел новый подштурман наш, можно сказать, выросший на китоловных промыслах, и ему тоже все в диковину. Звали его Жуль Блонжер, французское имя; но он был такой человек, как вы или я, потому что смолоду плавал всегда на английских китоловах. Иногда только прорывалось в нем; что нибудь его, бывало взбаламутит, он и давай руками этак страшно махать и по своему что то говорить язык свой вдруг вспомнит. Так с ним случилось и при виде «Шустрой обезьяны» — это мистер Спукенс назвал так свое судно, потому что ему нипочем было взбежать на самый полюс.

Жуль руками тычет во все стороны чуть не заехал мне по уху.

— Мон дю! кричит: ке дябль? Это что за кругляши такие вдоль бортов?

А как услышал, что это колеса, так с ним чуть припадок не сделало нехорошо, что я догадался сказать слово «бир», которое, я знаю, по французски значит пиво, и налил ему кружку, потому у м-ра Спукенса на этот счет было хорошо. Помогло он согласился что выдумка удачная, хотя и совершенно нова для него.

Ну, распустили мы паруса, и только что вышли из пролива и взяли курс на север, как м-р Спукенс позвал меня и Жуля в каюту и говорит:

— Хочу посоветоваться с вами. Эта поездка, говорит, стоит мне денег и мне важно знать, нельзя ли в пути чем-нибудь так, между делом, приработать?

— Есть киты, — отвечает Жуль: но их поубавилось, потому что последнее время за ними слишком усердно охотились. Потом тюлени есть, но и с ними не лучше, А потом можно выручить кое-что на ловле белых медведей — для продажи их в зверинцы, хотя, по правде, не каждый умеет за это взяться.