Эрнест Генри Шеклтон - Юг! История последней экспедиции Шеклтона 1914-1917 годов

24 февраля мы закончили с обычной корабельной рутиной и «Эндьюранс» стал зимней базой. Все занятые в течение дня ночью спали, за исключением дежурного, который присматривал за собаками и наблюдал за подвижками льда. Мы расчистили пространство в 10 на 20 футов вокруг руля и гребного винта ото льда 2-х футов толщиной, подняв его парой клещей, сделанных плотником. Крин использовал поднятые блоки, чтобы сделать ледяную конуру для собаки Салли, которая родила щенков. Изредка появлялись тюлени, и мы убивали всех, кто был в пределах нашей досягаемости. Они являлись источником топлива и продовольствия для мужчин и собак. Были отданы указания очистить кормовой трюм и провести ревизию припасов, чтобы мы точно знали, как провести антарктическую зиму. На следующий день спустили на лёд собак. Их конуры разместили на льдине по длине верёвки, которой они были скреплены. Псы, казалось, от души были рады покинуть корабль, и громко радостно визжали, словно переехали в новые жилища. Мы начали тренировки санных упряжек, и сразу же между каюрами началось соперничество. Плоские льдины и замёрзшие каналы в окрестностях корабля создавали превосходные условия для тренировок. Хоккей и футбол были нашим главным способом отдыха, и все объединялись для напряжённых игр. 26-го Уорсли с командой начал строительство линии снежных иглу и «доглу» вокруг судна. Эти небольшие сооружения были сродни эскимосских домов, большие ледяные пирамиды с тонким отверстием в крыше. Они обкладывались досками или тюленьей кожей, сверху присыпались снегом, а затем обливались водой, которая скрепляла конструкцию. Эти ледяные строения, покрытые снегом, предназначались для собак, которые предпочитали, однако, спать снаружи, за исключением случаев, когда погода была необычайно суровой. Решение вопроса привязи собак было необычайно простым. Конец цепи закапывался на восемь дюймов в снег, обкладывался осколками льда и поливался небольшим количеством воды. Ледяное дыхание Антарктики цементировало его в несколько минут. Четверо больных собак были застрелены. Некоторые собаки страдали от болезни, и лекарства, имеющиеся в нашем распоряжении, к сожалению, не помогали. Все здоровые собаки тренировались в составе санных упряжек, и делали это с энтузиазмом. Иногда их излишнее рвение выглядело смешным, но каюры научились быть начеку. Радио было постоянно настроено, но мы так и не услышали субботние сигналы точного времени с Нью Йе Айленд ( Тасмания ), заказанные специально для нас правительством Аргентины. В воскресенье, 28-го, Хадсон ждал в 2 часа ночи ежемесячные сигналы из Порта-Стэнли, но ничего не услышал. Очевидно, расстояние было слишком велико для нашей небольшой радиостанции.

Март месяц начался с сурового северо-восточного шторма. Утром 1 марта на льдине были подстрелены пятеро тюленей Уэдделла и два крабоеда, пока их туши доставляли на волокушах дул сильный ветер с периодическими зарядами снега. Мужчины даже были вынуждены бросить часть ворвани и мяса, настолько трудно было вернуться на корабль по льду с сильными застругами, наметёнными бурей. Шторм продолжался до 3-го, и все были заняты расчисткой межпалубного пространства, которое должно было быть перестроено в гостиную и столовую для офицеров и учёных. Плотник установил в этой комнате печку, которая предназначалась для использования в хижине на берегу, всё было сделано очень аккуратно. Собаки, казалось, были к снежной буре равнодушны. Они изредка вылезали, чтобы встряхнутся и полаять, но большую часть времени просто лежали, свернувшись калачиком под снегом. Одна из старых собак, Сайнт, умерла в ночь на 2-е, врачи сказали, что причиной смерти стал аппендицит.

Когда шторм стих, мы обнаружили, что пак, прибитый с северо-востока, теперь стал ещё более сжатым, чем прежде. Новый айсберг, где-то пятнадцать миль в длину, появился на горизонте к северу. Айсберги в поле нашего зрения становились привычными объектами, и некоторым из них мы дали свои названия. По-видимому, все они дрейфовали с паковым льдом. Наблюдение за новым айсбергом вызывало большой интерес, так как в этом сравнительно мелководном море такому большому айсбергу было легко сесть на мель. Тогда остров льда стал бы центром огромного сжатия и вызвал волнение среди дрейфующего пака. Мы уже наблюдали такое сокрушительное противостояние между айсбергом и льдиной и не хотели, чтобы беспомощный «Эндьюранс» участвовал в этой битве гигантов. 3-го марта тюленье мясо и ворвань были сгружены на торосы вокруг корабля. Замороженные туши были прикопаны в лёд. Лёд, хотя и прочный и твёрдый, никогда не укрепляется под лишним весом. Вещь, положенная на льдину со временем как бы утапливается в поверхность льда. Затем подсоленная вода просачивается сквозь неё, и она становится вмороженной в льдину.

Шторм сменила ясная погода, и мы наблюдали последовательность «ложных солнц» ( паргелий ). Минусовая температура стала нормой, 6-го марта было -21 (-28 °C). Из мешков, наполненных соломой и прочим мусором, мы сделали для собак матрасы, большинство животных были рады получить их в свои будки. Некоторые из них очень страдали от тающего от тепла тел снега, а затем замерзающего. Научный персонал экспедиции был всё время занят. У метеоролога была его исследовательская станция, включающая анемометр, барограф и термограф, установленная на корме. Геолог исследовал лучшее из того, что у него было в этой непростой для него ситуации, но и без работы не оставался. Камешки, найденные в пингвинах, представляли большой интерес, а также некоторые фрагменты скал, поднятые с морского дна во время забора проб. 7-го Вордье и Уорсли нашли несколько небольших камешков, кусок мха, превосходную двустворчатую раковину, и какую-то пыль на фрагменте айсберга, и с гордостью принесли свои сокровища на корабль. Кларк часто пользовался бреднем, который обеспечивал его хорошим набором планктона , редкие образцы которого представляли большой научный интерес. Тюленей было мало, но наши запасы мяса и ворвани постепенно росли. Все с удовольствием ели тюленье мясо и не желали переходить на мясные консервы из корабельных запасов. Мы предпочитали Уэдделлу крабоедов. Крабоеды казались свежее и здоровее. С нами по-прежнему были косатки. 8-го мы рассмотрели место, где лёд был пробит ударом снизу, нанесённым, по-видимому, большим китом в поисках места для дыхания. Сила, с которой был нанесён удар, была поразительной. Плиты льда 3 футов толщиной ( ок. 1 м ) и весом в тонны, были разбросаны вокруг в радиусе около 13 футов ( 4 м ), а трещины расходились наружу на более чем 20-футов ( 6 м ).

Кубрики в межпалубном пространстве были оборудованы к 10-му и мужики осваивали построенное жильё. В самом большом кубрике расположились Маклин ( врач ), Маклрой ( второй врач ), Хёрли и Хасси, его назвали «Биллабонг» ( заводь ). Кларк и Вордье жили напротив, в кубрике с названием «Олд Рикки» ( Старина Рикки ). Затем шла обитель «Натс» ( гайки ) инженеров, потом «Сэйлор рест» ( отдых матросов ), занятая Читамом ( 3-м помощником ) и Макнишем ( плотником ). «Анкоридж» ( якорная стоянка ) и «Фумарола» были на другой стороне. Новые апартаменты стали называть «Ритц» ( хоромы ), и еду подавали, как в номера. Завтрак – в 9 утра, обед в час дня, чай в 4 дня и ужин в 6 вечера. Уайлд, Марстон ( художник ), Крин и Уорсли обосновались в кают-компании и к середине месяца все занялись зимней рутиной. Я жил в одиночестве на корме.