Теодор Шумовский - По следам Синдбада Морехода. Океанская Аравия
- Название:По следам Синдбада Морехода. Океанская Аравия
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Мысль
- Год:1986
- Город:Москва
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Теодор Шумовский - По следам Синдбада Морехода. Океанская Аравия краткое содержание
По следам Синдбада Морехода. Океанская Аравия - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Однако и сумма была впечатляющей; проживи Ферран дольше, количество наблюдений при силе его таланта перешло бы в качество — они легли бы в основание обобщающего вывода. Бурный рост сведений неудержимо влечет к высоким построениям общего плана. Но жизнь коротка, и не все ученые об этом помнят — ведь менее всего их занимает собственная плоть, даже когда она уже неприметно, но неотвратимо гаснет; раз так, то подчас они могут и слишком долго задерживаться на одной стадии своих открытий, мнительно перепроверяя результаты и не решаясь двинуться вперед.
Тут, зачарованный блеском открывшихся взору сокровищ, счастливый владелец Сезама соскальзывает на зыбкую тропу к нему возвращается старая мысль, поселившаяся в легко воспламеняющемся мозгу еще с момента открытия 1912 года, позже оцепеневшая под холодным взглядом Годфруа-Де-момбиня, притаившаяся под кручей трезвых размышлений над новым предметом исследований. Если арабские мореходные тексты пятнадцатого и начала шестнадцатого столетия ис
9
тинны (а это уже доказано), рассуждает Ферран (сперва он только верит, потом убеждается, что это так), раз это не подделка, подаренная миру сочинителями поздних веков, то энциклопедия Сиди Али Челеби утратила то значение, которое она приобрела в науке благодаря изданию Хаммер-Пург-шталля. Ее ценность ничтожна. Страницы турецкого адмирала представляют всего лишь перевод, иногда посредственный, подлинных арабских источников. Однажды мелькнувшая, застрявшая, набиравшая силы по мере успешного продвижения ученого в мир идей Ахмада ибн Мадж и да и Сулай-мана ал-Махри, эта оценка начала становиться навязчивым представлением — она переходит из одной работы Феррана в другую.
Дело не так просто. У Челеби и, например, у Сулай-мана ал-Махри, писавшего несколько ранее в том же XVI веке, действительно встречаются совпадающие фрагменты навигационных описаний. Повторяющиеся данные о глубинах по фарватеру, о расстояниях между гаванями, о высотах звезд над горизонтом, конечно, не могут служить основанием для обвинения в копировании. Мореплавание требует точных цифр, установленных опытом. Вот одинаковый порядок сходно построенных фраз — это уже действительное заимствование, о творческой переработке здесь не может быть и речи. В турецком тексте такой грех встречается не раз, и, хотя мы отдаем должное этической высоте автора, открыто указавшего свои источники (писатели не всегда достаточно щепетильны в этом отношении), нужно признать, что книга Челеби в ряде случаев потеряла ценность оригинального труда. Однако не следует забывать о другом: во-первых, турецкая энциклопедия (это отметил в свое время академик И. Ю. Крачковский) содержит сообщения о Новом Свете, отсутствующие в арабских материалах, и эти сведения тем более ценны, что они представляют одно из самых ранних свидетельств о землях, открытых в западном полушарии. Уже это говорит о большом значении для науки труда стамбульского флотоводца. Во-вторых, и это важнее для нашей темы, страницы Челеби построены на перекрестной проверке книжных и устных данных; благодаря этому истинность сведений, сообщаемых мореходными сочинениями арабских авторов, прежде всего Ахмада ибн Маджида и Сулай-мана ал-Махри, удостоверена живым опытом их преемников; эти труды могут считаться у лее безусловно надежными источниками. Нужно еще учесть, что ряд отрывков из турецкого трактата обнаружен знаменитым французским ученым-ориенталистом Рено в книге столь серьезного писателя, как хорошо известный востоковедам Хадджи Халифа; уже это само по
10
себе говорит о высоком доверии и авторитете, которыми пользовалось в ближневосточной литературе творение поэта-морепроходца.
Двадцать лет, на протяжении которых Ферран изучал арабские мореходные тексты XV и XVI веков, достойно завершают его жизнь, полную глубоких мыслей и тонкого историко-филологического труда. За эти годы он опубликовал серию этюдов, крупнейшими из которых по значению являются статья «Персидский элемент в арабских мореходных текстах» (1924), очерки об Ахмаде ибн Маджиде и Сулаймане ал-Махри в «Энциклопедии ислама» (1927). Далее следует указать на следующие капитальные свершения: фототипическое издание в двух томах текстов рукописей, найденных в 1912 году (1921 —1923, 1925), а также выпуск сборника статей «Введение в арабскую морскую астрономию» (1928 г.). По мысли Феррана, эти публикации должны были составить первые три части шеститомного свода, в котором предполагалось поместить и переводы, а также сличение с португальскими материалами и арабский морской словарь; судьба не позволила осуществиться этому предприятию, которое было бы одним из наиболее значительных в науке нашего столетия. Наконец, с именем французского первооткрывателя связано отождествление Ахмада ибн Маджида, крупнейшего среди известных нам теоретиков и практиков арабского судовождения, с индоокеанским лоцманом первой экспедиции Васко да Гамы. Одного этого открытия, сделанного в начале периода в результате тщательного сопоставления арабских, турецких и португальских данных и подтвержденного в 1917 году египетским ученым Ахмадом Заки-пашой, было бы достаточно для того, чтобы исследователь занял высокое место в истории дерзаний человеческого ума. Габриэль Ферран по праву может считаться отцом науки об арабской талассографии, сообщения которой вносят определенные поправки в сложившееся понимание культуры халифата.
После Феррана никто из его соотечественников не проявил специального интереса к волновавшим его темам; одинокой вспышкой можно назвать в этом смысле статью Жана Соважэ, которую опубликовал в 1948 году когда-то руководимый Ферраном парижский Journal Asiatique. Однако научному делу, столь блестяще начатому, не суждено было угаснуть: далеко не сразу, но изучение документов морской истории халифата, созданных самими лоцманами, т.е. на практической основе, переместилось в нашу страну, арабские лоции и размышления над ними впервые зазвучали по-русски.
Еще во втором десятилетии текущего века И. Ю. Крач
11
ковскому встретился в рукописном фонде Азиатского музея Академии наук смешанный турецко-арабский сборник, в котором среди прочего материала оказались три поэмы «какого-то Ахмада ибн Маджида с довольно скучным, как мне казалось, перечнем морских переходов где-то около Аравии» — так спустя тридцать лет напишет он в книге «Над арабскими рукописями». Первое впечатление надолго предопределило научную судьбу поэм в нашем столетии; на их поблекшие от времени страницы легла густая тень от других дел и событий. Шли годы; глубоко замкнув свои тайны, молчала в глухом переплете старая бумага. Лишь после первой мировой войны и последовавшей революции в России, когда Игнатий Юлианович, уже академик, жадно знакомился с восточными и западными исследованиями, вышедшими в годы, когда были нарушены международные связи, вдруг ярко блеснуло откровение. «Пробегая их (поступившие книги.— Т. Ш.), я любовался, с каким мастерством французский ориенталист Ферран строил неизвестную ранее интереснейшую главу о морской географии XV века: только с его знанием и ближневосточных, и малайских, и индийских, и дальневосточных языков молено было это сделать, только комбинация европейских и восточных источников приводила к таким незыблемым результатам. Постепенно фигура арабского лоцмана Васко да Гамы начинала приобретать живое обличие...— вспоминает Крачковский в названной выше книге.— И тут — «Ахмад ибн Маджид». Да ведь так зовут автора тех стихотворений, что находятся в сборнике, который я со скучающим видом несколько раз держал в руках!» Ферран, которому была послана копия поэм, оценил ленинградскую рукопись как уникальную. Так в нашем академическом собрании документов был найден еще один самоцвет.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: