Борис Лавров - Первая Ленская

В двадцать часов гудки всех пароходов приветствуют самую северную оконечность азиатского материка, где никогда еще не проходило столько судов.

Якоря отданы. «Красин» и «Сибиряков» начинают бункеровку угля со «Сталина».

1 сентября. Катер промышленников отошел от «Русанова» и приблизился к борту «Красина». Волны пролива Вилькицкого подбрасывают его на высоту половины корпуса ледокола.

Торопливо спускаемся по штормтрапу и, выждав удобный момент, прыгаем в катер. Здесь корреспондент «Известий» товарищ Зингер, постоянный участник полярных плаваний, и корреспондент «Водного транспорта» товарищ Морозов.

Катер бодро идет с волны на волну. Скоро перед нами сквозь туман показался берег мыса Челюскина. Подойти к нему можно, только найдя какой-либо проход между прибрежными льдинами. Катер ходит в разные стороны, используя каждую узкую расщелину, и, наконец, упирается в вязкую глину.

Неподалеку от нас – большой круглый столб из местного черного камня-плитняка. Он поставлен Руальдом Амундсеном во время его экспедиции на шхуне «Мод» в 1919 году.

Медный шар увенчивает верхушку столба. На шаре выгравирован путь, проделанный Норденшельдом, и надпись (даем ее перевод):

«Покорителям Северо-Восточного прохода Адольфу Эрику Норденшельду и его славным спутникам. Экспедиция на «Мод» 1918 – 19».

Велика и несомненна заслуга Норденшельда. Но он не был победителем Северо-Восточного прохода. Он был, как и сам Амундсен, только разведчиком этих огромных пространств. Победителем стал наш Советский Союз, где стихиям Севера противопоставляются энергия, воля и знание организованного коллектива, последовательно и планомерно изучающего законы, управляющие северными пространствами.

Несколько восточнее видны мачты радиостанции и небольшие строения. По липкой грязи, перемешанной со снегом, мы направляемся к ним.

Внезапно за огромным торосом показывается наш воздушный разведчик – самолет № 2. Он вытащен на берег. Как и на Диксоне, он и здесь попал в окружение льдов и, спасаясь от них, выбросился на мель. Теперь понятно, почему мы не имели никаких сведений о ледовитости моря Лаптевых.

Вскоре мы подошли к зимовке. Это некрасивое, приземистое здание. Сшитое из узких досок, с крайне низко поставленными окнами, оно производит впечатление неуютного и непригодного для Севера жилья. Зданию только один год, но кажется, что оно уже изживает свой век.

Около дома бегают разномастные собаки. Они с лаем окружают нас, повиливая хвостами. Их выразительные глаза с любопытством и ожиданием смотрят на пришельцев. Все они выглядят очень хорошо.

Старый черный пес с большим широким лбом пристально глядит на Журавлева.

– Колыма… Милый дружище!.. Старый ты черт!..

Колыма радостно уткнулся лобастой головой в его ноги.

– Это мой вожак… На нем всю Северную Землю мы объехали… Эх, и умный же пес!.. Да здесь и другие приятели… Махно, Тускуп, Резвик…

Мы оставили Журавлева разговаривать со своими четвероногими друзьями и вошли в дом.

Из тамбура дверь ведет прямо в кухню. Вследствие этого она является самой грязной комнатой на зимовке. За кухней – кают-компания, или попросту столовая. Дальше – узкий коридор. Направо и налево от него – комнаты зимовщиков.

Было еще раннее утро. Зимовщики спали. Без всяких церемоний мы быстро подняли их.

– Пришли наконец! Мы ждали, ждали, да и уснули.

Скоро перед нами собралось все население мыса Челюскина.

– Газеты привезли?.. Письма где?

Товарищ Зингер вручает зимовщикам комплект газет весьма относительной свежести. Мы передаем им новости «большой земли».

Первым берет слово начальник станции Георгиевский.

– Зимовка прошла хорошо. Исправно работали метео- и радиостанции. Произвели геологическую съемку местности. Прошли гидрологическим разрезом пролив Вилькицкого на мыс Мессера. Эту работу выполняли уже весной, так как только в марте окончательно замерз пролив. Порядочно успели и охотники: за зиму убили пятьдесят семь медведей, взяли около шестидесяти песцов, есть морж, заяц, белуха…

Делятся своими впечатлениями и другие зимовщики. Все, что они говорят, очень интересно, но на сегодняшний день нас больше всего интересует море Лаптевых.

– Товарищ Алексеев, как с разведкой на восток?

– Попали в положение хуже диксоновского. Едва спасли самолет… Разве здесь место для его стоянки!

Постоянно дрейфующий лед пролива исключает возможность спокойной стоянки аэроплана. Посадка и взлет его здесь всегда под вопросом. Глаза экспедиции – самолет опять не может помочь нам. Решение о дальнейшем ходе надо принимать на основе наблюдений за дрейфом льдов в проливе при разных ветрах. Спрашиваем зимовщиков:

– Бывали ли за последнее время дни, когда при восточном и юго-восточном ветре пролив Вилькицкого забивался льдом до восьми-десяти баллов?

– Нет, не бывало, – отвечает гидролог.

Пора ехать к пароходам, чтобы следовать дальше. Нельзя терять лишних минут. Все, что нам нужно, мы уже узнали на зимовке. Лесовозы могут идти самостоятельно без ледокола в море Лаптевых. «Красин» отправится за речными судами.

– Товарищ Георгиевский, уступи тонну мяса для моих собак, – просит Журавлев.

– Бери, – соглашается товарищ Георгиевский. Мясо быстро погружено. Последнее пожатие рук.

– Встретимся в Ленинграде. Нас теперь сменят…

– Надеемся, что встретимся… Только не дело ежегодно сменять всю зимовку. Не передается никакой опыт…

По дороге катер подходит к «Правде».

– Вахтенный, передайте капитану, чтобы немедленно уходил самостоятельно на Нордвик.

– Есть!

То же распоряжение дается «Володарскому». На него перебрасывают наши вещи с ледокола.

– А я как же? – волнуется капитан парохода «Сталин». – Один разве пойду?..

– К вам перейдет капитан Сорокин. Вы должны закончить бункеровку «Красина» и «Сибирякова». Потом идите в Тикси.

Последний визит к ледоколу.

– Пойдете навстречу речному каравану, когда он будет выходить в поход. Пока же займитесь гидрологическими заботами в проливе.

В семь часов «Володарский» и «Правда» вышли по назначению в бухту Тикси и в бухту Нордвик. Ветер сменился. Он подул с юго-востока, сначала слабо, затем, к двенадцати часам, немного усилился. Наступил давно ожидаемый момент, когда можно вызвать речную группу экспедиции. Теперь льды будут несколько отжаты от берегов.

Радиограмма-молния идет на Диксон с вызовом речной группы. Через час получили ответ:

«Иду курсом на остров Расторгуева. Прошу озаботиться авиаразведкой и высылкой ледокола. Модзалевский».

«Красин» двинулся навстречу речным судам – на запад от мыса Челюскина. Самолет остался на берегу: в проливе Вилькицкого он не имеет места для взлета. Море Лаптевых неожиданно проявило себя совсем не таким, каким бы его хотелось видеть.