Борис Лавров - Первая Ленская

Туман и лед объединились в одном усилии – остановить дерзких пришельцев в их вековое царство, уничтожить или заставить возвратиться обратно.

Чем гуще туман и плотнее лед, тем чаще переговариваются между собой пароходы. Кажется, что в этой непроницаемой и легкой мгле плывут громадные живые существа, одаренные волей и разумом. Их язык своеобразен, но понятен для всех нас.

– Следуйте за мной… – гудит ледокол.

– Иду… – отвечает быстро «Сталин».

– Иду… – слышен замедленный голос «Правды».

– Иду-у-у… – доносятся издалека приглушенные гудки «Володарского» и «Сибирякова».

В четыре часа плотный туман настолько охватил караван, что выбор дороги стал невозможен. Ледяные поля при таком положении непроходимы. «Красин» дал новый сигнал – «остановиться». Стали на «ледяной якорь», – каждый пароход пришвартовался к большой льдине и дрейфует теперь вместе с ней.

Можно идти в тумане, когда нет сплоченного льда. Можно пробиваться через сплошные льды, когда нет тумана. Но нельзя двигаться вперед, когда обе эти силы арктической природы соединяются вместе. Тогда они непреодолимы.

Через два часа туман приподнялся. Гудок «Красина» снова зовет следовать дальше. Счисление показывает, что мы на траверсе острова Скотт-Гансена.

Кругом лед – девять баллов с редкими разводьями и полыньями. Нет возможности лавировать между ними. Ледокол бьет своим могучим корпусом встречные поля, прокладывая дорогу. Иногда он не в состоянии разбить их, и тогда наползает на них всем своим корпусом. Выдержать вес ледокола не может даже двухметровый лед. Он раскалывается на части, и «Красин» тяжело опускается на воду.

Но то, что под силу «Красину», не под силу идущим сзади лесовозам.

«Володарский» просит помощи. Ему особенно трудно пробиваться, так как проложенный «Красиным» канал ко времени подхода лесовоза успевает уже снова почти закрыться теснящимися льдами. Идущий сзади «Сибиряков» не в состоянии освободить «Володарского». Остановив караван, ледокол возвращается обратно и обкалывает зажатый лесовоз.

Через несколько часов суда снова вошли в тяжелый битый лед. Лесовозы были бессильны следовать дальше за ледоколом. То один, то другой из них застревал во льду, требовал помощи.

Оставив караван на «ледяном якоре», «Красин» ушел на разведку. Вокруг виднелось сплошное ледяное пространство с приподнимающимися торосами. Путь был непроходим. Караван повернул назад – на юго-запад.

Ленская экспедиция вынуждена была отступить на этот раз, как отступает армия, ища более уязвимое место противника. В своем отступлении экспедиция потеряла по широте 10’, по долготе 14’.

В конце дня наши потери при отступлении несколько уменьшились. Караван достиг 75°40’ северной широты и 88°01’ восточной долготы, дойдя до района островов Тилло.

Снова налетел густой туман. Дан сигнал остановиться до улучшения видимости.

27 августа. Начали падать снежинки – спокойно, ровно, но с какой-то неумолимой настойчивостью. Шум похода замолк. Кругом сыро и холодно. Опустела и палуба ледокола. Все разошлись по каютам. Только закутанные фигуры вахтенных неподвижно стоят на своих местах. Мертвая тишина в мертвом матовом свете.

Палуба побелела от слоя выпавшего снега. Отчасти побелели и борта. Суда принимают постепенно привычный на Севере цвет снега и льда.

Эластичный туман тысячами неотразимых и непобедимых щупальцев охватывает все на своем пути. Легкий северный ветер двигает его вперед. Иногда, как бы играя с нами, туман чуть-чуть рассеивается. Тогда становятся видными все ваши суда. Они прижались около своих льдин, такие же безжизненные и безмолвные.

Может ли помочь здесь аэроплан? Конечно, нет! Нам остается только ждать, вооружившись терпением.

Наступление дня не принесло улучшения. По-прежнему двигаться нельзя. Видимость несколько улучшилась, но ее горизонт не более двухсот саженей. Часть людей соскочила с пароходов на лед. Сбросили даже собаку. Одна группа взгромоздилась на ближайшую стамуху. Фотографы, несмотря на слабое освещение, защелкали затворами, торопясь заснять «эффектные полярные виды».

К борту ледокола подошли по льду русановцы. Это охотники, едущие в бухту Прончищевой, на восточный берег Таймырского полуострова. Их начальник – известный полярный охотник Журавлев. С ним три его товарища и несколько ребят.

– Ну что же, скоро пойдем?.. А то и посмотреть мишку можно. Недалеко видны его следы… У нас семьдесят собак на довольствии.

Вместе с охотниками мы отправляемся к остальным пароходам. На ледяном поле – широкие следы медведя. Но дальше они теряются. Медведь ходил по этому полю, когда

оно стояло в другом месте. К нашей стоянке, куда его принесло, мишка не забирался. Чем дольше стоим, тем оживленнее становится движение на льдинах. Любители футбола уже готовятся к бою. Капитан Ерохин с мостика «Русанова» старается рассмотреть что-то сквозь густую пелену тумана.

– Ничего не увидишь. Пойдемте лучше в каюту. Там потеплее.

В каюте Ерохина большая, хорошо подобранная библиотека.

– У капитана дом на корабле, а на берег, к семье, приезжаем в гости, – улыбается Ерохин. – Здесь и почитываем в такое время, как сейчас.

Вскоре появилась плотная фигура Смагина – капитана парохода «Володарский».

– Ерохин, ты чего пресной водой не запасаешься? Я уже накачал со льдины во все танки.

– Я уже тоже это сделал. Все в порядке.

Эти два ледовых капитана не испытывали никакого беспокойства среди теснящихся льдов.

– Бывает, что и на четверо суток станем. Поднимется туман – и пойдем.

Утешение слабое. Нам дорог каждый час. Отрицательная температура воздуха и особенно воды говорит о возможности быстрого смерзания в одно целое пока разрозненных ледяных масс. Тогда проход каравану будет закрыт. Тогда самая идея продвижения морских пароходов на восток будет скомпрометирована. Тогда сорвется снабжение Якутской республики.

Мы снова спускаемся по штормтрапу на лед. Дрейфа нет никакого. Видимо, льды имеют здесь какую-то точку опоры. Если ее дают острова Тилло с их припаем, значит место нашей стоянки нанесено верно. Но, пока не выглянет солнце, проверить этого нельзя.

Только к вечеру погода несколько прояснилась. Невдалеке отчетливо вырисовался ряд приподнятых каменистых островов, лишенных всякой растительности. Около каждого острова невзломанный припай. За ним сплошное пространство плавучего льда с небольшими разводьями.

«Красин» и «Сибиряков» ушли на разведку по разным курсам. Через час «Сибиряков» сообщил по радио, что к югу видна открытая вода, но между островами замечены подводные камни.

На этот курс начал выбиваться из окружающего льда весь караван. Медленно, непрестанно промеряя глубины, движется ледокол между островами: у него глубокая осадка, и поэтому особенно опасно идти в этих местах.