Борис Лавров - Первая Ленская

Лодка – не мореходная. Одежда, сапоги, продовольствие, рыбацкая снасть – все производит впечатление случайно подобранного имущества.

– Сколько же вас человек туда едет?

– Жена, она тоже промышленник. И вот эти двое товарищей.

На мешках сидят два крепких, рослых парня. Из них могут получиться промышленники, но сейчас это совсем сырой материал.

– Мы впервой на Север!..

– У нас две винтовки на четырех человек, – заявляет Бриф. – Нельзя ли здесь раздобыть?

Молодая женщина выглядит энергичной и уверенной.

– Вы за нас не беспокойтесь, мы уже давно зимуем, – говорит она.

– А ребенок?

– Он родился на Севере и будет северянином. Мы и имя ему дали Самрико – волчонок…

Самрико – милый, крепкий ребенок – настроен очень весело. Он заразительно хохочет, ухватив за хвост одну из собак.

Безусловно, эту семью нельзя пускать на шхеры, не переменив и не дополнив все ее снаряжение. А самое лучшее – присоединить ее к группе других промышленников.

Что потянуло этих типичных выходцев из мелких разночинцев на далекий Север? Длинный рубль? Вольная жизнь? Неудача в прошлом? Поиски приключений? Или что-либо другое? Трудно отгадать при коротком знакомстве.

Надежды таких людей обычно разбиваются очень быстро, в первые же годы работы. Только часть их становится хорошими промышленниками и переходит в разряд северян

Бриф не попал на шхеры. Пополнить его снаряжение не удалось. Он уехал на реку Пясину, на более простую зимовку.

Эта поездка была для него последней. В полярную ночь он ушел на собаках в тундру для осмотра пастей. Прошло время, издрогшие собаки вернулись одни, без хозяина и без передовика. Несколько дней спустя пришел и передовик. Брифа промышленники нашли замерзшим в снежной яме, где, видимо, он отсиживался, оставив почему-то упряжку и взяв с собой только передовика.

Так рассказала мне его жена, когда я вновь с ней встретился на Диксоне, возвращаясь с зимовки ленских пароходов.

– Вы нас тогда сфотографировали. Нельзя ли получить карточку на память?

***

Наступило 10 августа. Погода не изменялась. Нордовые ветры переменной силы по-прежнему гнали льды с севера к Диксону и берегам Таймырского полуострова. Однако льдов все-таки стало меньше.

Карские пароходы уже прошли через Маточкин Шар. Теперь ледокол «Ленин», энергично разбивая сплошные льды, прокладывал судам дорогу в Игарку, за экспортным лесом.

Подошли туда «Красин», «Челюскин», «Володарский», «Сталин» и «Правда». Теплоход «Пятилетка» с двумя лихтерами, на буксире в это время пробивался через льды Обской губы.

«Прошу осветить ледовое положение Обской губы и далее до Диксона», –радировал капитан Модзалевский. Но аэроплан по-прежнему стоял в бухте за плотной стеной льдов.

Встречные льды задерживали движение «Пятилетки». Торопясь доставить уголь, она оставила один лихтер у острова Шокальского, а с другим пошла дальше.

Вскоре встретился почти сплошной крупно-мелкобитый лед до девяти-десяти баллов. Сильная «Пятилетка» раздвинула его. Искусное командование сохранило корпус судна, отделавшегося только вмятинами.

Дальше шел разреженный лед. Шторм в шесть баллов подбрасывал на волнах крупные льдины. Каждый удар о борт судна грозил проломом корпуса,

Умелое маневрирование помогло избежать и этой опасности. Но продвижение «Пятилетки» замедлилось. Давно прошли плановые сроки прихода и отхода Ленской экспедиции. Льды упорно задерживали ее морскую и речную группы.

Только 18 августа вошли в порт Диксон морские пароходы. Они выдержали тяжелый бой со льдами Карского моря. Пароход «Сталин» уже имел в форпике две большие пробоины. Между тем основная тяжесть похода была еще впереди.

Через день пришли сюда ледокольные пароходы «Русанов» и «Седов». 20 августа вошла в порт «Пятилетка».

Предсказание Норденшельда исполнилось. В гавани Диксон скопилось действительно множество пароходов самых разнообразных типов. Они шли на восток Ледовитого океана.

Легко и грациозно покачивались на зыби волн шхуны. Их стройные мачты, узкое, острое оформление носа, светло-серая окраска бортов придавали им вид выходцев из того века, когда еще не было и в помине ни пара, ни электричества.

Прекрасное впечатление производит «Русанов» – родной брат «Сибирякова». Вытянутый узкий корпус, сильная машина делают его ловким, поворотливым судном. Он вошел в Диксон, легко скользя по поверхности гавани, не считаясь со скоплением льдов. Под его ударами метровые льдины быстро отходили в стороны, рассыпаясь на мелкие части.

Ленские пароходы являются здесь самыми большими рабочими судами. Они также, по-своему, красивы. Стремление к наибольшей грузоподъемности, уменьшению себестоимости перевозок, удобству погрузки и т. д. продиктовало очертания их корпусов.

Однако для льдов ленские пароходы недостаточно хорошие суда. Тупое образование носа и сравнительно слабые машины приводят к частому застреванию этих судов во льдах. Без ледокола они не могут работать в арктических морях.

Как хорошо отделанные игрушки, выглядят теплоходы «Пятилетка» и «Красноярский рабочий». Они построены по последнему слову техники. Все здесь приспособлено к сильной работе, все сделано для удобства работающего на них человека.

Среди всех этих судов совсем потерялись маленькие баржи Пясинской экспедиции.

Пароходы становятся под бункеровку угля около лихтеров. Неподвижно стоит на своем месте лишь пароход «Сталин». Едем туда. Капитан лежит в постели.

– Почему не бункеруетесь? Вам уголь нужен? До Лены его негде взять…

– Конечно, нужен, – отвечает капитан, – только пусть мне подведут лихтер, а сам я не пойду…

Я удивлен поведением этого «морского волка».

– Почему?

– Да не везет мне на этом пароходе. В Шпицберген ходил – на камни сел. Здесь форпик пробил. Другие не пробили, а я пробил. Пойду к лихтеру – еще на мель сяду.

Бывают положения, когда выгоднее идти на уступки. Потеря уверенности – верный залог неудачи. Пароход «Правда» подвел лихтер в борту «Сталина».

Наилучшее впечатление производит «Володарский». На нем удивительно дружный и спаянный коллектив. Это все архангельцы, с детства привыкшие к работе во льдах. Товарищеские отношения прекрасно сочетаются с крепкой дисциплиной. Капитан Смагин и его старший помощник Никифоров создали эту обстановку. Работа здесь кипит.

На «Правде» едет начальник экспедиции на Хатангу – старый полярник, геолог Урванцев. Цель экспедиции – разведка нефти на побережье около бухты Нордвик.

К своему удивлению, я нахожу Урванцева в самой темной каюте внизу парохода.

– Почему вы здесь поместились?

– А ну их! Не стоит связываться. Совсем не северный народ.