Борис Лавров - Первая Ленская

«Немедленно выходите!» – говорила радиограмма-молния каравану судов, стоявших в бухте Широкой.

«Есть», – лаконически ответили «Красноярский рабочий» и «Партизан Щетинкин».

Со стороны моря в порт входил ледокольный пароход «Сибиряков». Для него льды – привычная дорога, а остров Диксон – удобное и знакомое место отдыха. Отсюда он в прошлом году вышел в свой исторический поход, открывая сквозной Северный Морской путь.

Им командовал молодой, но уже с большим опытом капитан Хлебников. Протяжным гудком «Сибиряков» приветствует порт Севера – остров Диксон.

– Просит угля, – сообщил радист.

– Пусть идет навстречу «Партизану». Это ускорит дело и поможет каравану.

«Сибиряков» ушел в Енисейский залив. «Володарский», «Сталин» и «Правда» известили о своем выходе из Архангельска. Они вышли со значительным опозданием. Видимо, никто в Архангельске не отдавал себе отчета в том, как дорог каждый день в Арктике. Конечно, в том году небрежность архангельских работников в подготовке экспедиции не имела особо дурных последствий. Нам все равно нельзя было бы отсюда двигаться. Но такая постановка дела при отправке арктических экспедиций недопустима и преступна.

Пора произвести авиационную разведку на восток. Экспедиция должна иметь развернутую карту расположения льдов в этом районе. Нельзя бросать во льды караван судов, не составив предварительно представления о возможной ледовой картине и не проверив ее разведкой. Отдельные пароходы типа «Сибирякова» могут вырваться из ледяных объятий, караван же лесовозов будет там бессилен. Самолет по-прежнему стоял затертый льдами в небольшой бухточке. На этот раз северная природа оказалась сильнее нас. Приходилось ждать. Ждать, когда так дорог был каждый час!

Гудок парохода известил о прибытии в Диксон давно ожидаемого каравана судов из бухты Широкой. Впереди шел «Красноярский рабочий» с длинной вереницей барж. За ним следом появились «Партизан Щетинкин» с угляркой, небольшой пароходик «Лесник», промысловые боты и суда гидрографической партии. «Сибиряков» взял уголь с «Партизана» и, не заходя в порт, ушел в Карское море для производства научных работ.

Пришедшие суда стали на якорь, по возможности укрывшись от оставшейся массы ледяных полей за мысами и островами.

Диксон начал оживать. С разных концов слышался грохот якорных цепей, шум моторов, перекличка через рупор. По воде засновали лодки.

От «Красноярского рабочего» отделился катер, подошел к «Леснику» и, забрав людей, двинулся к заливу. Там были Иголкин – начальник экспедиции на реку Пясину, капитан «Красноярского рабочего» Лиханский и капитан Добровольский – начальник рыбопромыслового флота.

Мало кто слышал про экспедицию в залив Гыдо-Ямо на неизвестную реку Юрибей, про походы небольших ботов к шхерам Минина и т. д. Мало знают и про экспедицию на реку Пясину. Между тем эти экспедиции требуют от их участников большого напряжения сил, самоотверженности и героизма.

Жизнь и работа закалила этих людей. Они уже позабыли про так называемые «особые условия» Арктики. Как часто при обсуждении какого-нибудь смелого проекта приходилось слышать от них недоуменный вопрос:

– А что же тут особенного?

Теперь они стояли на берегу, здороваясь со старыми знакомыми из окрестных зимовок.

– Запоздали из-за проклятого льда с промыслом! – горевал Добровольский.

– Мы вам давно говорим: дайте пособие на поселение здесь, тогда будете с рыбой, – прервал подошедший рыбак. – А то вместо того, чтобы дать нам возможность рыбу ловить, нас возят взад и вперед. Мы еще до промысла не доехали, а через две-три недели пора и заворачивать. Вот и вся работа.

Рыбаки говорят дело. Необходимо отпустить средства на заселение низовий Енисея рыбаками.

Товарищ Иголкин уже третий год идет на реку Пясину. В первый год его экспедиция искала проход для речных судов через мелководный бар реки. Поход был удачен только наполовину. Непрерывные штормы не давали работать. В конце концов экспедиционный бот «Дельта» выкинуло на берег.

На второй год бар был пройден и нанесен на карту. Суда поднялись немного вверх по этой исторической, но забытой реке и вернулись обратно. Одновременно экспедиция обследовала рыбные богатства Пясины, послав ихтиолога Пирожникова сухим путем от Дудинки на верховья реки. Осенью части экспедиции соединились и ушли через море и Енисей в Красноярск.

Теперь туда шел целый караван. Пароход «Лесник» и сильный катер «Грузчик» являлись пионерами будущего пясинского речного флота. Они вели за собой пять барж и три паузка.

Как жалко выглядят эти посудинки на просторе диксонского морского порта! Первая же волна разбушевавшегося Енисея, несомненно, будет для них роковой. Это типичные плоскодонные речные суда. Между тем от Диксона им надо еще идти открытым морем, пока они не войдут в спасительные берега этой реки.

– Здравствуйте, товарищ! – послышался новый голос.

Это подошел промышленник Рагозинский, едущий на реку Пясину с первой партией поселенцев.

Сухой, рослый, с обветренным лицом, он – патриот этой реки. Не одну зиму провел он там, промышляя песца и рыбу, и попутно ведя научную работу.

– Льды, видать, нас не скоро пустят. Я бы высадил пару своих ребят на берег. Надо лодки поконопатить, да и собак проветрить. На барже не развернешься с этим добром.

– Куда твою баржу поставить? Действуй! – соглашается Иголкин.

«Лесник» подвел баржу к указанному Рагозинским месту. Скоро берег стал неузнаваем. Загорелись костры, над которыми согревались чайники и котелки разных размеров. Лаяли и выли десятки собак. Забегали на просторе детишки. Выросли «жилища» – что-то среднее между северным чумом и русским шалашом. Женщины, типичные крепкие сибирячки, таскались с узлами, на ходу переругиваясь между собою.

На другой барже внимание привлекает одна семья, молодая черноволосая женщина с ребенком на руках, около нее мужчина с лицом провинциального артиста или учителя.

– Это тоже зимовщики, – объясняет капитан Добровольский. – Едут на шхеры Минина.

Зимовка на шхерах Минина – одна из наиболее серьезных зимовок. Там зимовали один год два брата Колосовы, промышленники из Архангельска. Затем они ушли оттуда.

Местность совершенно неизученная, оторванная на весь год, до навигации, от всех остальных зимовок. Оставаясь там, можно полагаться только на свои силы, на свое уменье.

– Почему вы хотите туда ехать? – задаю я вопрос подошедшему к нам в это время мужчине.

– Моя фамилия Бриф. Я уже зимовал на Юрибее. Там у меня плохо вышло…

Я отправляюсь ознакомиться с его снаряжением. Передовая собака – неплохая. Остальные – вислоухая мелкая дрянь. Впрочем, у Рагозинского они не лучше. Для новых промышленников хороших собак не хватает.