Эдуард Толль - Плавание на яхте Заря

Когда разговор коснулся наблюдений Анжу, который проследил оленьи следы на протяжении 20 км на северо-северозапад от Фаддеевского острова, Джергели заявил, что там должна находиться земля, так как олень знает, куда идти, а объяснение Анжу, что олени шли в море, чтобы полакомиться «рассолом», он считал необоснованным. По его мнению, олени могли найти пропитанный солью лед и близко у берега. Джергели утвердился еще более в своем мнении, когда я рассказал, что американцы нашли оленьи рога на острове Беннета. Интерес к этому острову особенно возрос, когда я рассказал промышленникам о множестве птиц, виденных нами на мысе Эммы. Когда же я заговорил о найденных там зубах мускусных быков, которые встречаются на Новосибирских островах и на материке совместно с мамонтовой костью, то интерес к «Америкатер-ары» (острову Беннета) настолько возрос, что оба джентльмена стали проклинать свою старость, которая препятствовала им сопровождать меня, а Оммунджа сказал, что если я после поездки на остров сообщу, что на нем есть олени и мамонтовая кость, то он готов перебраться на него и остаться там.

8 марта Николай Омук, один из будущих моих проводников на остров Беннета, прибыл с собачьей упряжкой из Казачьего. Это расстояние в 370 км он проехал в 2,5 дня, не останавливаясь ни днем ни ночью. Из разговоров о его зяте Василии Чичаге, с которым он жил в одном доме и который был завербован еще осенью для поездки со мной на остров Беннета, стало ясно, что тот колеблется принять в ней участие. Я надеялся, что суждения стариков — самых уважаемых промышленников — окажет на молодежь решающее влияние. Однако Оммунджу с его критическим умом было не легко заставить отказаться от мысли, что мой план невыполним, и только когда Джергели ему разъяснил, что там, на острове, птичьи горы и настолько много птиц, выводящих своих птенцов, что их количество можно сравнить с роем комаров над тундрой в теплый летний день, Оммунджа сдался.

4 марта Степан, Конон и Егорчан выехали на трех собачьих нартах на Котельный. По расчетам Степана, они через 12 дней должны быть на «Заре», если их не задержит в пути шторм. Почта была доставлена на «Зарю» точно по расчету 16 марта, но письма получили немногие.

К «норветерам» (норвежцам) и в особенности к Нансену Джергели относился с чувством величайшей симпатии. Сколько бы я не рассказывал о «Фраме» и путешествиях Нансена и Иоганнсена, ему было все мало, хотя разговоры о чудесах на «Заре», или «порходе», велись в течение всей зимы, но материал на эту тему оставался неиссякаемым. Джергели от души смеялся, когда Николай Омук рассказал об охотничьих похождениях Аскика, и прибавил: «Этого молодца я должен видеть». Он твердо решил приехать к «порходу», когда узнал о моем плане окончания экспедиции в устье Лены.

Через несколько дней снова возникли возгласы удивления, когда появились новые слушатели рассказов Николая Омука. Это были Портнягин и якут Уйбан с сыном. Портнягин, широкоплечий, необычайно некрасивый якут, с жидкой бородкой, напоминавшей о его русском происхождении, закончил осмотр своих капканов и завернул теперь в Айджергайдах» чтобы приветствовать меня и справиться о состоянии здоровья своего бывшего «тойона Буига». После того как он получил ответ на все свои вопросы и после выпитого с нескрываемым удовольствием горячего чая, он стал разговорчивее и рассказал не без юмора о медвежьей охоте доктора Бунге у Медвежьего мыса острова Котельного. Этот рассказ все слушатели знали уже наизусть, но тем не менее вознаграждали рассказчика полными удивления возгласами «хукси» и «ед-де-ден». Через несколько дней Портнягин снова отправился в путь, у него было достаточно оснований, чтобы не относиться нерадиво к добыванию песцов, так как надо было прокормить шестерых детей я, кроме того, приходилось вносить 25 рублей годового налога не только за себя, но и за умерших собратьев своего поселения. Если не ошибаюсь, род Портнягиных является единственным из числа переселенных сюда около 250 лет назад крестьян. Однако все члены общины остались в полном составе в списках местного административного управления, и подушные подати, которые около 250 лет назад взимались в размере 1 рубля с каждой души, продолжают взиматься и теперь. Сюда, в область полюса холода, кроме политических, ссылались также уголовные по отбывании принудительных, работ или после помилования по амнистии. Согласно положению, политические получают от казны субсидию, при помощи которой могут влачить жалкое существование, а уголовных преступников крестьяне должны кормить без какого-либо вознаграждения.

Распределение уголовников между поселениями производится администрацией губернии. Число опекаемых уголовников превышает в этом году число крестьян Жиганского улуса. В 1893 г. я узнал о трагическом случае, имевшем место в районе устьевого участка реки Оленек. От прежнего крестьянского поселения там остался лишь один представитель, обитатель тундры, в якутских жилах которого почти не оставалось русской крови. К этому якуту было прислано пять бывших уголовников на пожизненное попечение, против чего он возражал перед ближайшей правительственной инстанцией. После того как в течение долгих лет его заявления оставались без ответа, он решился на самоуправство и во время Сна перерезал горло своим пяти опекаемым. Якут был арестован, отправлен в Якутск и осужден на каторжные работы. Как я теперь узнал из источников, заслуживающих доверия, этот случай был не единичным. Якуты прибегают к такому способу, чтобы освободиться от выполнения долга «верноподданных», и после осуждения на бессрочные каторжные работы довольствуются сознанием, что их семья оказалась таким образом избавлена от опеки над уголовными преступниками. По-видимому, подобное средство защиты оказалось запоздалым, так как болезни, главным образом сифилис, распространились в Верхоянском районе и Усть-Янском округе в необычайных размерах.

Для понимания нравов и быта населения севера Азии я должен поделиться в нескольких словах теми сведениями, которые мне стали известны по чистосердечным признаниям моих друзей, а также на основе собственных наблюдений во время путешествий в районах Яны, Лены, Оленека, Анабара, Хатанги и Енисея.

Три смертных греха, которые были известны Джергели, Оммунджа и Никите, по их понятиям, следующие: прелюбодеяние, воровство и клевета. Гостеприимство и взаимопомощь в борьбе с суровой природой обычны для обитателей тундры. Возможности убийства они даже не допускают. Отсюда понятно, что у них не возникало мысли о существовании такого греха. Насколько помнят старожилы, преступление 1893 г. было первым в этом округе прибрежной тундры. Один случай людоедства вследствие голода, разыгравшегося среди промышленников на острове Котельном приблизительно 25 лет назад, является единственным в этом роде и не может быть отнесен к категории убийств.