Эдуард Толль - Плавание на яхте Заря

С гранитной вершины острова открывался вид на фиорд, на всем протяжении свободный от льдов. Дальше за проливом виднелась южная оконечность острова и море, плотно забитое льдом. Лишь у западного берега острова оставалась узкая полынья и на горизонте другая, по ту сторону архипелага. Я надеялся обогнуть этот архипелаг 28 августа. Очевидно, это тот самый остров, которого я ранее тщетно пытался достигнуть. Как и тогда, по ту сторону архипелага плотный лед. Тундра покрылась ровной снежной пеленой, из-под которой выступают темные, обросшие лишайниками каменные плиты. Ходьба по тундре стала затруднительнее: при каждом шаге нога скользит по обледенелым кочкам и с трудом ее вытаскиваешь из подмерзшей почвы. Жизнь в тундре за последние дни замерла. Кроме пролетавших большими стаями пуночек, мы видели единичных песочников (Tringa alpina), пару крачек (Sterna macrura), одну чайку (Larus fuscus) и двух гагар. Во время странствования с Вальтером по таймырской тундре наши мысли невольно обращались к воспоминаниям о том человеке, который принял бы живейшее участие в нашей экспедиции, будь он в живых,— к исследователю реки Таймыры А. Миддендорфу.

С приближением вечера пустились в обратный путь. Снежные вихри проносились над фиордом. Нас снова выручила большая льдина; под защитой ее можно было лавировать, и мы пошли прямо на «Зарю». Я не принимал участия в гребле, а сидел на корме и правил веслом, так как ветер относит каяк. Когда подошли к маленькому островку, под защитой которого стояла на якоре «Заря», мы увидели высланный за нами паровой катер. Я крикнул матросам, чтобы о нас не беспокоились,— мы чувствовали себя настолько уверенно, что могли бы взять катер на буксир, в случае если бы он остался без пара. Действительно, я нахожу каяк незаменимым в наших условиях: несмотря на низкую посадку, вода даже в большую волну его не заливает, если перестать грести, чтобы не разрезать волн с ходу, а дать каяку спокойно подниматься на их гребни.

Вернувшись на борт, мы сели ужинать в уютном салоне. Все были в прекрасном расположении духа. В самом деле, нам не на что жаловаться: отлично оборудованное судно, тепло, светло, хорошая свежая пища. В выдержке, необходимой в условиях полярного плавания, в терпении не ощущалось пока недостатка, по крайней мере у меня и у Коломейцева. Меньшим запасом терпения обладает гидрограф: он находит местность отвратительной, считает, что она не сулит ничего интересного и не имеет полярной специфики; такую местность он мог бы найти и в окрестностях Петербурга. Доктор сдержан, но внутренне раздражен из-за того,- что не попадалось моржей. Он говорит, что, по всей вероятности, их здесь вовсе не существует и что это, по-видимому, для Арктики мифические животные. Бируля тоже высказывает неудовольствие и говорит, что здесь нельзя оставаться, а нужно во что бы то ни стало достигнуть восточного побережья Таймырского полуострова! Но в конце концов не я же загнал плавучий лед к выходу из фиорда и не я забил шхеры льдом!

Сегодня в воскресенье у команды день отдыха. Закончив в 10 часов утра переброску угля в трюме и выровняв дифферент судна, матросы могли умыться и отдохнуть.

Гидрограф пошел на катере к ледяному барьеру, чтобы произвести исследование льдов, Бируля провожал его с драгой. Результаты драгирования, как и вообще сборов по зоологии, можно уже теперь считать богатыми. Помимо того, Бируля отлично обрабатывает свои материалы и дает прекрасные иллюстрации в виде красочных рисунков. Гидрограф установил, что наибольшая мощность прибитого ветром ледяного поля составляет 2,7 м, а торосы достигают высоты 7 м. Эти торосы представляют собой результат сжатия льда в устье фиорда. Как хорошо, что мы защищены от такого сжатия! Обнаружив на льду медведицу с медвежонком, гидрограф переправился туда с Коломейцевым на катере, и вскоре они привезли их на судно.

По «вопросу о Пясине» привожу цитату из Миддендорфа: «У левого притока реки Пясины, реки Фиры (Пиры) кочует род Тавгинских, или Авамских, самоедов. Два рода кочуют по берегам Пясины и пять по Таймыре». Реку Пиру близ моря они не переходят, как отмечает Миддендорф, из-за следующих побуждений: «на мой вопрос, почему они не доходят до моря, они пресерьезно отвечали мне, что неоднократно пытались сделать это, но что там бродят белые медведи целыми стаями и постоянно вытесняют самоедов. Они говорили о них, как об особой нации, умеющей удержаться в своей стране. Если вышлешь туда 8 человек, то белые медведи немедленно высылают против них 12 человек своей братии» [20] Миддендорф А. «Путешествие на север и восток Сибири», СПб., изд. Академии наук 1878 г., ч. II, стр. 666.— Авт. .

Если судить по нашим личным наблюдениям над нравами белых медведей, которых мы здесь встречали, то ненцам с Пясины нельзя приписывать особой храбрости.

Ненцы, кочующие по речной системе рек Боганиды, Дудыпты и Верхней Таймыры, поднимаются летом до южного берега Таймырского озера (74,5° с. ш .). Эти самые северные обитатели Таймырской земли — наши ближайшие соседи. В скором времени они двинутся в обратный путь на юг, но едва ли будет легче добраться до них, чем до авамских «на Пире или же на берегах Пясины» [21] И пясинцев в скором времени нельзя будет там найти, их зимовка находится в Лузино — в верхнем течении Дудинки ( Кастрен. Северн, путешествия и исследования, СПб., 1856 г., стр. 245).— Авт. Авамскими ненцами Э. Толль называет малую народность Таймыра — нганасан.— Г. Я. . Маршрут отсюда вдоль побережья к устью Пясины, думается мне, географически более интересен, чем путь возвращения Миддендорфа. Лаптев, Челюскин, Минин, Стерлегов и Чекин направлялись весной по льду вдоль берега, но по материку между горами и побережьем не ступала еще нога ни одного путешественника, а до устья Пясины — вообще человека.

Собраться в дорогу я мог бы только после того, как выяснится, придется ли нам здесь остаться на зимовку. Это должно определиться если не в ближайшие дни, то в течение трех-четырех недель. Путь до Дудинки займет целый месяц, тем временем с 5 ноября здесь наступит полярная ночь. Обратный путь полярной ночью не лишен риска и, кроме того, в темноте невозможно будет возвращаться по старым следам. Не лучше ли мне пойти с гидрографом от Дудинки до истоков Хатанги и к Ессею, где полярная ночь наступает 5 декабря и длится до 2 января, оттуда пройти до устья Хатанги, а в марте и апреле обогнуть с востока Таймырский полуостров и мыс Челюскина и вернуться сюда?

Среда 5 сентября. На борту «Зари» в том же выжидательном положении! Коломейцев и Вальтер отправились вчера к северной вершине, у подножия которой мы видели недавно много оленей. На этот раз они вернулись, не встретив ни одного животного. Очевидно, волки разогнали все оленье стадо и за эти дни обглодали до костей труп оленя. На обратном пути Коломейцев и доктор видели спящего тюленя, рассмешившего их своей комической позой. Оба вернулись с прогулки поздно ночью свежими и бодрыми. Обозревая при ясной погоде с вершины горизонт, они удостоверились, что к северо-востоку нет выхода из пролива. Благодаря южному ветру температура заметно поднялась. Вчера у нас было +5 , +6°, и ночью в каюте стало жарко. В кают-компании мы привыкли к 8—9° и каждый лишний градус ощущается нами как тягостная жара. Когда же появится наш избавитель — северо-восточный ветер? Или мы в самом деле находимся уже на зимней квартире?