Эдуард Толль - Плавание на яхте Заря

Кают-компания на „Заре". Сидит Зееберг

Гавань Диксона

Сушка парусов перед уборкой на зиму

Одного из них застрелил Коломейцев. Это была нерпа (Phoca barbata). При вскрытии Бируля установил, что она питалась морскими тараканами.

В продолжение 6 часов идем самым малым ходом, бросая беспрестанно лот. Глубина менее 9 м вынуждает нас давать задний ход из опасения сесть на мель. На материке справа видна бухта. Это означает, что к юго-востоку от нее опять острова; надо попытаться любым способом пройти между ними. Что касается внутренней жизни экспедиции, то все обстоит как будто благополучно. Все хорошо сжились и полны желания достигнуть мыса Челюскина. Нет места дурному настроению и меланхолии. Командный состав тоже бодро настроен. Развлекают собаки, которые уже знают свои клички: Черный рыцарь, Джентльмен и т. д.

Четверг 23 августа , 8 часов утра. Все еще в шхерах залива Минина, которые доставляют нам много огорчений. Заливом Минина я назвал разделенный многочисленными рукавами залив в память лейтенанта Минина, открывшего Каменные острова в 1740 г. Вчера попали в мешок: кругом мелководье. Единственный выход избавиться от мелей — это повернуть обратно. Матисен и Вальтер отправились с пятью матросами на промысловой шлюпке измерять глубины. Через три часа вернулись с сообщением, что глубина пролива на всем протяжении едва достигает 6 м. Я предоставил команде ночной отдых, а сегодня в 4 часа 30 минут утра велел всех разбудить и отдал приказ повернуть обратно. Обходим все тот же остров, но его вершина видна теперь справа. Ветер повернул на юго-восток.

11 часов 30 минут вечера. Сидим опять на мели в извилистом заливе Минина, все еще лицом к «проклятым» горам. В то время, когда мы были заняты завозом верпа на перлине [17] Перлинь — морской пеньковый трос от 100 до 150 мм в окружности.— П. В. , чтобы сняться с мели, наступил отлив, придвинувший с юго-востока со стороны берега лед вплотную к корме. Яхта получила сильный крен. В этот момент она выглядела неважно! К счастью, более крупные льдины, осев на мели, остановились, мы очутились в своего рода ледовой гавани. За льдом, особенно к востоку, глубина доходила до 8,5 м. Верпование не помогло, якорь волочился по дну. Несмотря на полный ход назад, мы отошли лишь на 2 м, при этом тросы рвались несколько раз, к счастью никого не поранив.

12 часов 30 минут дня в пятницу 24 августа стало заметно обратное течение. Очевидно, начинался прилив, который, надо надеяться, снимет нас с мели. Лед за кормой приходит уже в движение. Потерян хороший день при благоприятном ветре! На острове заметно оживление: появилось четыре оленя с двумя самками и одним молодым олененком, а также несколько гагар (Colymbus qlacialis).

Суббота 25 августа . Наконец снимаемся с якоря, после того как с 5 часов вечера 23-го до полудня 24-го просидели на мели и 19 часов подряд крепко поработали. Офицеры и команда работали без сна, только с краткими перерывами для еды и питья. Во всех работах принимали участие также ученые.

В 11 часов утра, когда вода начала прибывать с северо-востока и ее уровень поднялся на 30 см, нам посчастливилось в конце концов сняться с мели. Когда все работали на брашпиле, под крики «ура» «Заря» наконец дрогнула. На глубине в 12 м бросили якорь, чтобы предоставить отдых утомленной команде. Я собрал команду на шканцах и сказал, что тягостные часы сидения на мели при столь тяжелых обстоятельствах мне все же дороги, так как этот случай убедил меня в том, что вся команда без исключения состоит из преданных делу людей, с которыми можно уверенно идти навстречу любой опасности. Я сердечно поблагодарил всех и пожелал счастья по случаю освобождения «Зари» с песчаной мели. Работала команда в самом деле безупречно, и нельзя умалить того факта, что только благодаря ее самоотверженности мы не остались сидеть здесь прочно. После меня выступил Коломейцев. Он сказал, что ему нечего больше прибавить к словам начальника, кроме того, что в течение своей 15-летней службы во флоте он еще никогда не встречал ни на одном судне такого дельного экипажа, как на нашей «Заре». К обеду было выдано пиво и какао. За завтраком мы пришли в хорошее расположение духа, наслаждаясь выданным к десерту великолепным апельсиновым вареньем. К тому же Коломейцев достал бутылку 7-летней наливки (ликера). После обеда все, не исключая вахтенных, улеглись на койки и спали до 6 часов.

Погода была ясная, +2° и свежий юго-восточный бриз — все благоприятствовало нашему плаванию, однако оставалось еще много работы: надо было поднять большой якорь, тяжелый 9-дюймовый манильский трос, и привести на борту многое в порядок. Не теряя времени, доктор, Бируля и я отправились на берег: доктор впереди на одноместном каяке, сзади в двухместном Бируля и я. Волны были внушительны, и Бируля, сидевший на этот раз спереди, должен был внимательно следить, чтобы вода не заливала каяк. Экскурсия стоила затраченного труда. Орнитологи нашли тундру более оживленной, нежели ранее. Здесь оказались стаи плавунчиков, веретенников, краснозобиков (Phalaropus, Limosa, Tringa subarquata), стаи казарок, гагар и морянок (Bernicla brenta, Colymbus arctica, Harelda) и др. Попадались свежие следы оленей и медведей, но увидеть их не пришлось. Двух больших медведей Расторгуев видел с судна.

Полуостров, который связан,, очевидно, с крупным островом, не более 10 м высоты над уровнем моря. Он относится к типу даюско-увалистой тундры с полигональной структурой. Маленькие ручьи глубоко врезаются в сушу и образуют здесь, как и на восточном побережье, куда мы высадились, ложбины высотой около 4 м. Наблюдая в подзорную трубу с борта «Зари» Конусообразной формы выносы, я установил, что здесь на берегу не кристаллические коренные породы, а послетретичные отложения, что и оказалось на деле. Благодаря находкам Бирули, который обнаружил остатки моллюсков (Astarte borealis и Saxicava rugosa), прихожу к предварительному выводу, что здесь на террасе береговой вал послеледникового времени, прислоненный к морене. В отдельных ложбинах видны следы типичной основной морены, на которую налегают слоистые пески. В этих песках Бируля и нашел вышеназванную морскую фауну. С образованием морен связана здесь неровность морского дна: лот показывал глубину 17— 19,5 м и глинистое дно, вслед за этим сразу же на глубине 13 м определилась смешанная с песком глина. Дальше глубина составляла 5, 11 и 8 м и меньше. На гребне этой роковой банки были камни. В 12 часов мы снялись с якоря и взяли курс на северо-запад, но вскоре пришлось застопорить машину, так как глубины подозрительно убывали. Я велел спустить шлюпку, чтобы измерить глубину. Если пролив окажется мелким, придется повернуть обратно на юго-восток. Тем временем ветер повернул с юго-востока на северо-запад, и ясная солнечная погода сменилась дождем и ненастьем. Таким образом, лучшие дни мы просидели на мели, нисколько не приблизившись к Челюскину! Соответствует ли «околдованная» вершина той, которую видел Нансен против острова Маркхама, остается неясным!