Эдуард Толль - Плавание на яхте Заря

Дежурная комната в снежной хижине устроена очень уютно: потолок и стены завешаны парусиной, которая защищает снежную поверхность от непосредственного воздействия тепловых лучей и в то же время препятствует капанию оттаивающего понемногу снега. У стены устроены широкие нары из досок, на них разложены оленьи шкуры. Перед нарами стоит большой дощатый стол из ящиков, покрытый клеенкой, так как часть этих досок служила ранее подстилкой для собак. У узкого конца стола стоит вертящееся кресло — запасный стул из кают-компании, покрытый оленьей шкурой, у другого конца — маленький деревянный стул из штурманской рубки. У западной стены из ящиков устроен буфет для посуды и припасов. В северо-западном углу на керосиновой печке помещается в термическом ящике хронометр. Посреди комнаты рядом со столом отведено место кипятильнику. Пол сделан из досок, чтобы ноги не находились непосредственно на снегу. У северной стены стоит умывальник и рядом висит барометр.

За пять минут до истечения каждого часа матрос зажигает фонарь и покрывает его колпаком для защиты от ветра. Сняв показания барометра, выхожу наружу. Идем сначала к флюгеру, затем к термометру. На шесте над термометром прикреплен ручной анемометр, под жестяным кожухом во избежание его вращения в промежутках между наблюдениями. Снимаю кожух, анемометр приходит в движение, после минутного вращения снимаю показания. Затем иду без фонаря к магнитному павильону и отсчитываю через трубу унифиляра деление шкалы.

На обратном пути ведутся наблюдения над облачностью, северным сиянием и другими явлениями природы, а затем все заносится в тетрадь. В 7 часов утра, 1 час дня и 9 часов вечера определяется температура почвы по четырем термометрам на глубинах 0,2, 0,4, 0,8 и 1,6 м, а в 7 и 9 часов только по двум термометрам. Затем снимаются показания максимальных и минимальных термометров на снегу. В интервалах между наблюдениями занимаюсь легким чтением.

Заболела еще одна собака — Тугут, бравый вожак, который лежит теперь у моих ног.

Ежечасные наблюдения являются истинной благодатью. Благодаря им вахта проходит незаметно. Когда возвращаешься в 10 часов утра с острова, два часа до завтрака проходят быстро за умыванием и разговорами. После завтрака ложусь в час дня спать до 6 часов. После обеда играю партию в шахматы и, вытянувшись на диване перед камином, наслаждаюсь комфортом кают-компании, слушая в исполнении Матисена на фортепиано песни Шумана или Шуберта. Беседую и забавляюсь горячими спорами между Матисеном и Колчаком; они неизменно придерживаются противоположных мнений, но благодаря добродушию Матисена остаются в дружбе, несмотря на частое раздражение гидрографа.

Матисен все более сживается со своей метеорологией. Его практические склонности находят хорошее применение.

Суббота 8 декабря . Время быстро проходит, слишком быстро, чтобы чувствовать удовлетворение работой, но слишком медленно, когда думаешь об оставшихся 22 месяцах! Сегодня волшебный светлый лунный ландшафт и тихо при 24° мороза. Ненарушимая тишина полярной ночи и покой. Мир? Еще нет! Предстоит дальнейшая борьба...

При луне по ночам светлее, нежели днем, так как луна дает отраженный от снега свет и, что особенно важно, дает тень, в то время как при сумеречном свете дня теней не бывает. Вчера от 11 до 12 часов я ходил с Бирулей гулять до станции, где доктор вел наблюдения. На обратном пути светло-голубое небо было расцвечено северным сиянием, которое образовало нежные лучи и красиво окрашенную вздернутую завесу среди мерцавших звезд и созвездий. Внизу бесконечная пелена снега и ледяная равнина. Вся картина — символ мирного покоя. Но здесь нет мира, нет покоя, только временами их приносит освежающий сон, а потом вновь начинается борьба с самим собою и со всем окружающим...

Вторник 11 декабря . Сегодня во время дежурства я с большим наслаждением дочитал до конца прекрасный роман Рейтера. Многоречивость, которая местами присуща автору, соответствует духу той эпохи, когда располагали временем для личной жизни.

Сегодня темно, луна скрылась. Возвращаясь с острова, я спотыкался не один раз, так как свежие снеговые заструги не были видны. До острова уже протянуты телефонные провода на бамбуковых шестах. В ближайшее время телефон начнет работать. Уже несколько дней приведен в действие измеритель приливов.

Четверг 13 декабря . Собачья благодать: у молодой собаки в лаборатории появилось на свет восемь, пестрых, красивых щенят; другая белая собака принесла сегодня ночью семь щенят, но по неопытности дала трем из них погибнуть.

Пятница 14 декабря . Вчерашняя молодая мамаш а произвела на свет всего 13 щенят. Она хорошо устроена со своими семью выжившими щенятами у машинистов, которые находят развлечение в ухаживании за ними.

Вторник 18 декабря . В ночь на сегодня наблюдения велись при великолепной погоде с 36-градусным морозом. На этот раз я ни минуты не спал, но за то боцман Бегичец отсыпался очень усердно.

Время в работе проходит у меня быстро; Огрин также считает, что благодаря отсутствию свободного времени дни мелькают незаметно. Как и все остальные, он чувствует себя хорошо. В субботу, придя ко мне по вопросу театральной подготовки, он просил дать ему геофизику Гюнтера, за изучение которой хочет взяться после нового года.

Схема измерения уровня

Запас дров кончается, и потому в каюте довольно-таки прохладно. На остров Наблюдений посланы две нарты за бревнами. Как только появится луна, нужно будет подвезти топливо с более отдаленных мест. Мороз постепенно крепчает: сегодня — 38°, но толщина льда не превышает одного метра.

Пятница 21 декабря . Страдаем от недостатка дров, и потому в кубриках поставлены две керосиновые печки. За 60 дней подвезли приблизительно 60 нарт дров, следовательно, ежедневно расходуется по одной нарте.

Сегодня истекли шесть месяцев с тех пор как мы покинули Петербург и уже месяц со времени последнего разговора с Коломейцевым об угле. Угольный вопрос стоит настолько остро, что я должен принять окончательное решение по этому поводу. У меня окрепло твердое намерение поручить лейтенанту Коломейцеву организовать угольные станции; сопровождать его может Расторгуев.

Расход угля на отрезке пути от гавани Диксон до Таймырского пролива, особенно от фиорда Миддендорфа, значительно превысил допустимое количество. Согласно подсчетам капитана, в бункере еще достаточно угля для плавания до Земли Санникова или острова Беннета даже при столь неблагоприятных ледовых условиях, как в 'последнюю кампанию. При более бережном расходовании угля и при более благоприятных обстоятельствах будущим летом 1902 г. в бункерах должно остаться количество, достаточное, чтобы пройти под парами до Новосибирских островов иди до ближайшего материкового побережья Сибири, но и только.