Рихард Хенниг - Неведомые земли. Том 3

Объясняется такое забвение тем, что европейские народы, за небольшим исключением (ирландцы, норманны), примерно до XIII в. разучились плавать в открытом океане.

В открытое море осмеливались выходить только на короткий срок в знакомых водах и, как правило, держались у побережий. Фогель очень удачно подметил, что в течение многих столетий в европейских морях связи поддерживались «в строго обособленных районах» незначительного размера и что отважные норманны были теми людьми, которым было суждено положить новое начало дальним морским плаваниям: «Роль норманнов в истории мореплавания заключается прежде всего в том, что они связали в единый судоходный район все атлантическое побережье Европы от Невы до Гибралтара. Плавания норманнов, несомненно, были первым шагом в том направлении, которое привело в конечном счете к пересечению Атлантики и к овладению этим океаном». [17]

Прекрасной иллюстрацией к этому утверждению служит история ознакомления с Канарскими островами. Правда, мы можем прочесть у Идриси, что западнее Сафи в океане лежит остров, над которым при ясной погоде время от времени поднимается дым. [18]Не подлежит сомнению, что здесь речь идет о вулканическом острове Тенерифе. Идриси рассказывает даже, что один флотоводец Ахмеда Ибн-Омара намеревался приблизиться к этой дымящейся диковинке со своей эскадрой, чтобы исследовать ее. Но об исполнении этого замысла нигде не сообщается, и мы ничего не знаем о посещении этого острова с II по XIV в., если не рассматривать как его повторное открытие плавание арабских «смельчаков» около середины XII в. (см. т. II, гл. 113), что тоже не исключается. Впрочем, все рассказы арабов об островах Атлантического океана почерпнуты ими из особенно почитавшихся классических авторов. Так, ал-Бакри в XI в. называл даже Канарские острова их латинским наименованием Fortunatash! И если 100 лет назад португальский ученый высказал предположение о личном знакомстве арабов с Канарскими островами, [19][168] то это объясняется ошибочным выводом, который он сделал из упоминания этих островов в арабской литературе. Ла-Ронсьер показал, какое абсолютно неправильное, фантастическое представление имел об этих островах даже Идриси.

Рис. 7. Карта Дульсерта от 1339 г., на которой впервые показаны восточные острова Канарской группы. См. Y. Kamal, Mónumenta Cartographica Africae е Aegypti, 1937, t. IV. Fasc. 2. № 1222. [169]

«По Идриси, один из островов Лака сделался необитаемым, так как там расплодились змеи; другой остров был опустошен драконом, которого позднее убил Александр… на Раке будто бы жили гигантские птицы со страшными когтями».

Лучшее знакомство с этой островной группой мы обнаруживаем только у араба Ибн-Халдуна около 1350 г., то есть в то же самое время, когда и христианские народы Европы уделяли вновь открытому архипелагу особенное внимание (см. гл. 143).

Общего представления о том, при каких обстоятельствах в первой половине XIV в. были постепенно повторно открыты Канарские острова, нам не дает ни один первоисточник. Об этом приходится судить только по отдельным фактам. Нельзя ни достоверно указать на народ, которому удалось сделать это повторное открытие, ни определить его точную дату. Мнения современных исследователей по этому вопросу довольно значительно расходятся, поскольку сообщения источников очень скудны. Самый выдающийся португальский хронист века открытий Барруш сообщает только, что, «согласно молве, сведения об этих островах получены от моряков английского или французского судна, отнесенного к ним штормом». [20]Основываясь на сообщении Барруша, Престейдж без доказательств пытается отнести это открытие к 1270 г. [21]Такое предположение вряд ли приемлемо. Попытка дать гораздо более правильное толкование представляется нам отнюдь не безнадежной.

Прежде всего некоторые заключения можно сделать из морских карт и карт мира, составленных в XIV в. Две карты Висконти, от 1311 и 1318 гг., карта Санудо от 1321 г., и карта Далорто, дата составления которой долго вызывала сомнения, но теперь отнесена Винтером к 1330 г., [22]еще не содержат никакого намека на острова, расположенные к западу от Гибралтарского пролива. На карте Санудо есть даже своеобразная запись: «По ту сторону Гадеса, в государствах Испании, Португалии и Галисии, нет сколько-нибудь ценных островов» ( ultra Gades, per regna Ispaniae, Portugaliae et Galitiae, [170] non inveniuntur insulae alicuius valoris ). Сантарен правильно замечает по этому поводу: «Если бы Канарские и Азорские острова были известны во времена Санудо, он не смог бы дать такой легенды». [23]

Только на карте каталонца Дульсерта, составленной на Мальорке в августе 1339 г., найденной в 1885 г. в Париже и приобретенной Национальной библиотекой [24](см. рис. 7), впервые отчетливо показаны два больших Канарских острова: Лансароте и Фуэртевентура. Тождествен ли этот Дульсерт упомянутому выше Далорто или нет, вопрос спорный. И Дульсерт, и Далорто — оба каталонцы, а не итальянцы, как недавно доказал Винтер. [25]Этот исследователь считает, что мы имеем дело с двумя разными людьми, но его аргументация не слишком убедительна. Если два картографа со сходными фамилиями жили и работали в одно и то же время, причем оба были каталонцами и, кроме того, носили редкое имя Анжелино, то вероятность их тождества все же велика, тем более что в их картах обнаруживается заслуживающее внимания сходство. Предположение Маньяги, что Далорто принадлежал к древнему генуэзскому роду даль Орто, [26]трудно доказать.

Довод Винтера, что Канарские острова, показанные впервые на карте Дульсерта от 1339 г., отсутствовали на карте Далорто, составленной на девять лет раньше, только потому, что его карта на западе не включала меридиан Канарских островов, мало убедителен. [27]Автор все же придерживается своего прежнего утверждения, что в 1330 г. эти острова еще не могли быть известны картографам. Ведь иначе Далорто при любых обстоятельствах показал бы их на своей карте, расширив ее по направлению на запад. Автор по-прежнему придерживается своего вывода из упомянутых различий в карте Далорто и Дульсерта: сообщение о Канарских островах могло попасть в Европу только между 1330 и 1339 гг.

Это предположение можно, пожалуй, даже развить. Барруш сообщил, что некое английское или французское судно впервые было отнесено бурей к Канарским островам. Ла-Ронсьер утверждает, что речь будто шла о судне из Шербура, не указывая, впрочем, откуда он почерпнул эти сведения. [28][171] В качестве довольно шаткого предположения с рассказом Барруша можно было бы связать сообщение, сделанное в 1513 г. турком Пири Реисом, что какое-то генуэзское судно на обратном пути из Фландрии в Геную было отнесено штормом к безымянному острову в океане. Этот вопрос будет подробнее рассматриваться в IV томе (см. гл. 180). Пири Реис считает, что судно было отнесено к Азорским островам. Однако автору этих строк представляется, что скорее напрашивается мысль о Канарских островах, тем более что другой генуэзец на основе этого сообщения решил лично предпринять плавание к неизвестным островам.