Рихард Хенниг - Неведомые земли. Том 3

При зачастую весьма небрежном пользовании географическими наименованиями, характерном для средневековых авторов, вполне возможно, что Монтекорвино назвал «Эфиопией» неизвестный ему остров, лежавший на пути к этой стране. В таком случае не было бы ничего необычного в приглашении, посланном оттуда в Индию. Ведь остров Сокотра находился в то время на перекрестке оживленных торговых путей, ведущих из Красного моря в Индию.

Впрочем, о пребывании Монтекорвино в Индии гораздо точнее, чем его собственное донесение папе от 22 декабря 1291 г. (1292 г.), нас информирует письмо доминиканского монаха Менентилла из Сполето (Спалато), [63]написанное только в 1310 г. (см. первоисточники в начале главы). Появление в Индии европейских христиан и их проповедническая деятельность не были чем-то необычным после 1300 г., то есть после того, как монголы уничтожили преграды, созданные ранее исламом. Но 36-летнее пребывание христианского миссионера в Китае имеет большое значение с точки зрения истории культуры.

Мы происходим из семьи, в которой монарший сан передается по наследству. И вот предшествовавший мне правитель решил, что нет ничего невозможного в том, чтобы убедиться в наличии противоположного берега у моря ал-Мухит [Атлантический океан]. Одержимый этой мыслью и воодушевленный желанием доказать свою правоту, он приказал снарядить несколько сот судов, набрал для них команды и присоединил к ним также много других судов, снабженных золотом, съестными припасами и водой в таком изобилии, что все это могло удовлетворять потребности команды в течение многих лет. При отплытии он обратился к командирам со следующей речью: «Не возвращайтесь, прежде чем вы не достигнете самой крайней границы океана или прежде чем не будут исчерпаны ваши съестные припасы или питьевая вода».

Они отплыли и долго отсутствовали; прошло много времени, но никто не возвращался. Наконец вернулось одно судно. Мы спросили кормчего этого судна, что же случилось. Он ответил: «Государь, мы долго плыли, пока не встретили мощного течения, подобного реке. Я шел последним за другими судами. Все суда, шедшие впереди, продолжали плавание, но едва подошли к этому месту, как начали исчезать одно за другим, и мы так и не узнали, что же с ними случилось. Я же не захотел оказаться во власти этого водоворота и потому вернулся».

Султан не захотел поверить этому сообщению и не одобрил поведения командира. Затем он приказал снарядить две тысячи судов, из которых одна половина была предназначена для него самого и его спутников, а другая — для припасов и питьевой воды. Он доверил мне правление и со своими спутниками вышел в море ал-Мухит.

При таких обстоятельствах мы видели его и других в последний раз. Я остался неограниченным властелином государства. [1][158]

Уже сообщение Геродота о разведывательном путешествии юных насамонов через Сахару (см. т. I, гл. 17) свидетельствовало о том, что в отдельных случаях даже у полукультурных и первобытных народов может появиться настоящая потребность в географических исследованиях. Еще более характерно в этом отношении событие, происшедшее в африканском мире в начале XIV в. Оно достаточно хорошо засвидетельствовано и вполне правдоподобно.

Мы узнаем об этой странной истории из труда каирского ученого Ибн-Фадлаллаха ал-Омари (1301—1348), составившего обширную энциклопедию «Масалик ал-абсар фи мамалик ал-амсар». [По Крачковскому, — «Пути взоров по государствам крупных центров». — Ред .]

В ней содержится, между прочим, и сообщение тогдашнего вали Каира египтянина Ибн-Амир Хаджиба о его приключениях в год 724 хиджры (1324 г. н.э.). В этом году ему довелось повстречаться со «знаменитым» [2]султаном ( Mença ) Муссой, или Мусой, правителем большого и богатого негритянского государства Мали в бассейне Нигера. Муса, как благочестивый магометанин, предпринял предписываемое исламом паломничество в Мекку, во время которого посетил также и Каир. Ведь оживленный путь паломников из мусульманских стран Западной Африки в Мекку проходил через столицу Египта. [3]Эти паломничества из Западного Судана в Мекку, продолжающиеся и по сей день, широко практиковались в средневековье. Еще за 100 лет до султана Муссы один из его предков, султан Муса Аллакой (1200—1218), совершил путешествие к святым местам в Мекку не менее четырех раз! [4]Именно от этого султана, самого выдающегося из правителей Мали, вали Ибн-Амир Хаджиб лично узнал удивительную историю, сообщенную в первоисточнике.

В Западном Судане, видимо, около 300 г. н.э. было основано государство Гана, или Ганата. Когда это государство в XI в. подчинило своей власти живших в районе мыса Бланко мусульман-азанагов, порабощенные около 1076 г. склонили завоевателей к принятию магометанства. Как прославленная Страна золота, Гана пользовалась широкой известностью в европейском мире и считалась своего рода сказочным государством. Позднее Гана попала в зависимость от возникшего на верхнем Нигере государства Мали, Мелли, или Мандинго, территория которого распространялась примерно от Бамако вверх по течению Нигера через «богатый золотом район Буре» и такие же золотоносные области Фалеме и Бамбук. [5]С 1250 по 1500 г. она простиралась «почти через весь Западный Судан». [6]Столицей этого государства была сначала Джариба, а позднее Ниани, основанный около 1238 г. на левом берегу реки Санкарани. [7][159]

Этим государством с середины XI в. правила династия Кейта, первый царь которой Барамендана был обращен в мусульманство около 1050 г. [8]Правителем этой династии был и султан Муса. В его царствование государство Мали достигло зенита своего могущества и, как богатая золотом страна, приобрело широкую известность, нашедшую отражение на картах мира христианских народов XIV—XV вв. (см. гл. 146 и рис. 12).

Государство Мали и его главные центры находились в 1000 км от моря. Ко времени достижения зенита своего могущества оно простиралось от долины Бани до долины Фалеме и от пустыни до границы тропического леса. [9]Итак, до Гвинейского залива это государство не доходило; ислам тоже не проникал на юг дальше Сьерра-Леоне. С учетом этих обстоятельств многое остается не совсем понятным в истории, сообщенной ал-Омари.

Всем народам тропической Африки мореплавание было почти чуждо. У них не было стимула для дальних морских плаваний, и, насколько нам известно, они ограничивались довольно скромным каботажным рыболовным промыслом. Тем непостижимее для нас, что африканский султан послал сразу 2 тыс. судов в океанское плавание. Прежде всего совершенно непонятно, откуда мог достать правитель удаленной от моря страны такой мощный океанский флот и где ему удалось набрать такое количество опытных моряков, необходимых для предполагавшегося разведывательного плавания по «глубокотекущим водам Океана». [10]