Рихард Хенниг - Неведомые земли. Том 3

Судебный переводчик с китайского языка Б. Грейзер (Вена), 37 лет проживший в Китае и работавший главным образом в Гуанчжоу, любезно сообщил автору этих строк 6 апреля 1941 г., что ислам мог проникнуть в Китай уже около 650 г., ибо считающаяся подлинной грамота императора Гао-цзуна (650—683) от 672 г. разрешала арабским поселенцам в Гуанчжоу построить там мечеть [«цзяотан», то есть храм]. Самые старинные части этого сооружения сохранились до наших дней. Кроме того, у северных ворот города возвышается мавзолей, построенный в арабском стиле, который, согласно новому сообщению Грейзера от 1 октября 1943 г., поныне почитается мусульманами как святыня и считается могилой Ваз-Казима, дяди Мухаммеда (или его жены). Поэтому весьма возможно, что «Ваккус Баба» прибыл в Китай еще при императоре Тай-цзуне, умершем только в 649 г. (см. т. II, гл. 78). Вполне допустимо, что этот великий и дальновидный правитель, всемерно покровительствовавший христианству, относился благосклонно и к новому мусульманскому учению.

Мусульманское предание утверждает, что дядя Мухаммеда, получив разрешение на постройку мечети в Гуанчжоу, морским путем вернулся в Аравию, но прибыл туда лишь вскоре после смерти пророка (8 июня 632 г.). Затем он, собрав 40 благочестивых мусульман и захватив один экземпляр Корана, возвратился в Китай, где и скончался в следующем 633 г.

Как бы то ни было, но учение Мухаммеда в скором времени закрепилось в Китае. К мечети в Гуанчжоу сразу же добавилась другая — в Ханчжоу. Как известно, ислам начал быстро распространяться в области между двумя главными китайскими реками. Очевидно, после того как две великие империи — арабская и китайская — стали соседями на Сыр-Дарье (см. т. II, гл. 78), для мусульманского учения открылись широкие ворота в Китай благодаря весьма оживленному в то время движению на сухопутных дорогах, которые вели в эту страну. [222]

Отношения между Китаем и мусульманскими государствами Юго-Запад-ной Азии были вначале скорее враждебными, чем дружественными. Нашествие сарацин, правда, было приостановлено у границ Китайской империи. Но в VIII в., после 750 г., мощь Китая быстро ослабела. В битве при Атлахе на реке Таласе в июле 751 г. (см. т. II, стр. 138) китайцы потерпели тяжелое поражение от арабов. Позднее, когда в Срединной империи начались страшные внутренние раздоры, Су-цзун (756—762) смог удержаться па троне только благодаря тому, что в ответ на его просьбу халиф Мансур послал ему на помощь 10-тысячное войско.

После этих событий между Арабским халифатом и Китаем развились дружественные отношения и в Срединную империю прибыли многочисленные мусульманские поселенцы, занимавшиеся одновременно распространением учения Мухаммеда. Даже если в дальнейшем связи между этим государствами поддерживались главным образом морскими судами, все же рассказ Саллама Переводчика о его путешествии к Великой Китайской стене (см. т. II, гл. 89) доказывает, как сильно был распространен ислам в Центральной Азии. Само собой разумеется, что весьма оживленная деятельность арабских купцов в приморских провинциях Китая также способствовала закреплению в них мусульманства. [7]Этот факт подтверждается многими арабскими источниками (см. гл. 139). Еще и поныне в одном Гуанчжоу со­хранилось семь мусульманских мечетей!

В связи с этими фактами вполне возможно, что при монгольском императоре Шунь-ди (1333—1368) мусульманских правителей просили о присылке миссионеров и богословских книг, что не мешало одновременно обращаться с просьбой к папе о распространении христианской религии (см. гл. 142). Однако сообщение Макризи, будто император сам дал согласие «стать мусульманином», разумеется, вызывает большие сомнения. Вероятно, китайские послы здесь слитком сгустили краски, чтобы обеспечить себе лучший прием. Император Шунь-ди, как мы в этом убедимся из следующей главы, был столь ограниченным, психически неустойчивым и слабым правителем, что вряд ли мог серьезно интересоваться религиозными проблемами. В этой связи следует еще раз напомнить о том, какое своеобразное и путаное представление имели монголы о религиозных учениях Запада (см. гл. 121).

Что касается китайского посольства, направленного в Каир, то оно достигло своей цели. Нам неизвестна дальнейшая судьба послов. Китайские хроники об этом событии вообще ничего не сообщают. Нигде не упоминается о том, вернулось ли посольство в Китай и каким путем оно туда добралось. Макризи [8](1364—1442) мог, разумеется, сообщить только о том, что произошло [223] в Каире. [9]После 1342 г. след посольства теряется. Но если даже мусульманские миссионеры и отправились тогда в Китай, что вполне возможно, то они могли добиться там только весьма недолговечных успехов. Великий национальный переворот 1368 г. (см. гл. 142), разумеется, значительно ослабил позиции ислама. И все же в 1419 г. в Пекине еще стояли две мечети (возможно, они были заново восстановлены). [10]

В начале этого года (1338 г.) в Авиньон пришли послы великого императора татар, называвшего себя императором императоров [ибо в Стране татар было много императоров, [1]среди которых он был первым], чтобы заключить союз с папой или завязать с ним более тесную дружбу путем частого обмена посольствами, установив такой обмен на длительный срок. Он просил папу о его благоволении… Бенедикт выслушал этих послов весьма благосклонно и любезно и оказывал им всяческий почет, чтобы через них снискать дружбу самого могущественного императора и его бесчисленного народа и обеспечить более легкий доступ в страну для миссионеров. [2]

Силою Всемогущего Бога Император императоров приказывает! Мы посылаем нашего посла франка Андрея с 15 спутниками через 7 морей к папе, христианскому повелителю, в Страну франков, где заходит солнце, для продолжения пути, по которому Мы папе и папа Нам могли бы чаще направлять посольства, чтобы выпросить Нам благословение папы, чтобы он молился за Нас и Наших верных слуг, аланов, его христианских сыновей. Также следует прислать нам из Страны захода солнца лошадей и другие ценные дары.

Дано в Камбалеке в год крысы, в 6-й месяц на 3-й день новолуния. [3]

Вашему Святейшеству должно быть известно, что мы уже давно осведомлены о католической вере вашим легатом, братом [225] Иоанном [Монтекорвино], наставлены им ради нашего блага и много утешены сим сильным, святым и терпеливым мужем, умершим восемь лет назад. С того времени остались мы без главы и без духовного утешения. Мы порадовались бы известию, что Вы позаботились о новом легате; но таковой сюда еще не пришел. Поэтому мы умоляем Ваше Святейшество направить к нам доброго, терпеливого и умного легата, который мог бы позаботиться о наших душах, и прислать его нужно спешно, ибо мы в тяжелом положении без руководства, наставления и утешения.