Рихард Хенниг - Неведомые земли. Том 3

Следовательно, не подлежит никакому сомнению, что «франк Андрей» не был ни епископом Зайтуна, ни вообще каким-либо духовным лицом.

В июле 1338 г. китайское посольство тронулось в обратный путь на Восток. Папа Бенедикт 30 октября поручил францисканцу патеру Джованни Мариньоле отправиться в качестве папского легата в Пекин (Камбалек), однако с повелением возвратиться назад. Следовательно, сам Мариньола еще не назначался епископом Китая, а должен был прощупать, насколько целесообразно такое назначение. Король Роберт Сицилийский (1309—1343) принимал участие в организации этого посольства и, подобно папе, поручил своему личному уполномоченному передать великому хану Шунь-ди письмо и ценные дары. [17]

Кроме письма к великому хану, папа Бенедикт направил послания аланским князьям и правителю «Срединного государства» Джагатаю. Буквальный текст этих посланий можно найти у Ваддинга, [18]но приводить их здесь не стоит, так как они не представляют особого интереса.

Поездка Мариньолы в Китай была одним из самых продолжительных дипломатических путешествий, известных в истории. Началось оно в декабре 1338 г. в Авиньоне и закончилось возвращением в этот город в 1353 г. Обратное путешествие заняло более трех лет, что было тогда общим правилом, причем Мариньола зимовал в Сарае и в Армалеке. Пребывание в Пекине длилось также года три-четыре. Однако на возвращение морем легат затратил слишком много времени. Отплытие из Зайтуна последовало в день святого Стефана (26 декабря), но в каком именно году, точно не установлено. Кунстман полагает, что речь может идти только о 1345 г., [19]однако чаще считают, что Мариньола покинул Китай в 1346 г. Прибытие в «Колумбо» [20](в Индии) последовало в среду на страстной неделе, то есть либо 12 апреля 1346 г., либо 28 марта 1347 г. Вторая дата представляется более вероятной. От Индии до Неаполя путешествие продолжалось целых шесть лет. Почему Мариньола потерял так много времени на обратном пути, зная, что при папском дворе в Авиньоне с нетерпением ждали его возвращения, вылепить нельзя.

Больших успехов в Китае папский легат не добился. Это объясняется как характером тогдашнего монгольского императора, так частично и личными качествами самого легата. Великим ханом и китайским императором был в то время Токалмут-хан, названный китайцами Шунь-ди. Этот правитель, родившийся в 1319 г., не обладал пи одним из достоинств своего великого предка Хубилая. Правда, он также благосклонно относился к христианам и даже своим письмом побудил папу послать в Китай Джованни Мариньолу. Но Шунь-ди был слабым и равнодушным правителем, трусливым и сладострастным человеком, который проводил свое время либо с куртизанками, либо в увеселительных прогулках на лодке, либо в играх с заводными игрушками [232] и других детских забавах. Шунь-ди обескровил страну непомерно высокими налогами, не принял никаких мер, когда в 1334 г. разразился страшный голод, унесший 13 млн. его подданных, и неограниченным выпуском бумажных денег вызвал роковую инфляцию. Вряд ли мысль о посольстве к папе исходила от самого императора. Однако мы очень слабо осведомлены об обстоятельствах, которые привели к этому шагу.

Столь же мало соответствовал своему назначению и избранный папой легат — Джованни Мариньола, который был лишен величия духа и стремления к самопожертвованию, свойственных Джованни Монтекорвино. Несомненно, Джованни Мариньоле нельзя отказать в мужестве, ибо не так-то легко провести более 14 лет среди совершенно чуждых народностей и смотреть в лицо различным опасностям. Но в остальном этот легат был человеком ограниченным, малопривлекательное тщеславие которого проявлялось неоднократно. Оказанные ему почести он описывает с видимым удовольствием и весьма подробно, зато совсем умалчивает о гораздо более важных вещах. В своих описаниях Мариньола чаще всего либо останавливается на явных пустяках, либо рассказывает детские сказки, которые он где-то слышал или сам придумал. С точки зрения истории культуры представляют, пожалуй, интерес его сообщения о положении христианских общин в Китае. Что касается трехлетнего пребывания в Пекине, то папский легат почти ничего о нем не сообщает, кроме описания театрального приема, оказанного ему при дворе императора (по китайским источникам, прием состоялся 19 августа 1342 г.). [21]Во время этого приема Мариньола заботился главным образом о том, чтобы показать помпезные ритуалы католической церкви. В остальном он проявил какие угодно качества, кроме дипломатического такта, и, как говорят, «рубил с плеча». Сверх этого мы узнаем еще, что он вел несколько довольно никчемных бесед на религиозные темы «с иудеями и другими сектами», что в Пекине было «великолепное здание епископской резиденции и много церквей с колоколами», в том числе и построенный еще Монтекорвино собор, находившийся рядом с императорским дворцом, и во что обходилось содержание посольства, состоящего из 32 человек. И это все!

По сравнению с описаниями путешествий, оставленными Рубруком или Марко Поло, рассказы Мариньолы выглядят убого. Как великолепно изобразил Поло все важные пункты, через которые он проезжал или о которых он слышал! Мариньола же рассказывает о всяческих вздорных выдумках, примером чему может служить следующая цитата:

«Самая высокая гора в стране Сабе [то есть на Яве] называется Тибет, то есть Благословенная. На этой горе, как говорят местные жители (?), скрывался пророк Илья [22]до своего вторичного появления в Израиле; здесь молились также три волхва в ту ночь, когда родился Христос и им явилась звезда. [233] Гора эта почти недоступна, ибо выше ее середины воздух так сух, что немногим удается подняться на ее вершину, и то не иначе, как держа влажную губку у рта».

А о Кипре, который Мариньола посетил на обратном пути, он не может сообщить ничего другого, как только следующий пустяк:

«Остров Кипр, называемый в прежние времена Хетимом, Ной, распределив землю среди своих сыновей, оставил для себя, чтобы в покое провести на нем старость, и заложил там виноградник, принадлежащий теперь епископу Никозии». [23]

Вдобавок к этим запутанным представлениям Мариньола отличался чрезмерно живой фантазией и некритичным восприятием слухов. Пишет же он, например, что однажды в Азии находился так близко от библейского рая, что слышал даже журчание рек, берущих там свое начало!

Нс удивительно, что историки отзываются о Джованни Мариньоле не очень лестно. И им трудно возразить, когда они иногда обзывают его «кичливым папским легатом» [24]и «болтуном». [25]

Чего бы только не достиг в переговорах с Хубилаем в Пекине такой человек, как Джованни Монтекорвино, будь у него подобные полномочия!

Однако на этот раз появление папского легата в Пекине показалось событием достаточно важным для того, чтобы китайские хронисты внесли его в свои летописи. Среди папских даров великому хану особенное внимание привлек к себе европейский боевой конь, глубоко поразивший китайцев, так как он по своим размерам значительно превосходил мелких лошадей Центральной Азии. Этому коню поэты посвятили несколько хвалебных од, а придворный живописец Чжоу Лаи написал с него картину. Изображение коня была помещено в каталоге императорского собрания от 1815 г. и, возможно, сохранилось даже до наших дней. Согласно китайским сообщениям, Джованни Мариньола прибыл из государства Фулан. Так как Фулан, несомненно, означает «Франк», то это указание правильно, ибо папский двор находился в то время в Авиньоне, то есть действительно во Франции. [26]