Рихард Хенниг - Неведомые земли. Том 2

Дело в том, что пруссы вообще довольно радушно встречали чужестранцев, приезжавших к ним с мирными намерениями. Об этом свидетельствует не только сообщение Вульфстана (см. гл. 94), но и в первую очередь хроника Адама Бременского, составленная в 1074 г. Хронист с большой похвалой отзывается о «гостеприимных пруссах», об их радушии и готовности помочь потерпевшим кораблекрушение, даже когда судно принадлежало чужестранцу. [7]Если же они враждебно встретили чужеземца, прибывшего к ним с проповедью новой веры, то это объясняется тем обстоятельством, что как раз в это время они находились в состоянии войны с польским князем, а епископ прибыл в их страну непосредственно из Польши. Понятно, что приезд Адальберта не мог вызвать у них особого восторга. И если миссионер действительно [315] начал свое обращение к язычникам словами: «Пришел я к вам из Польши, которой управляет именем Господа христианский князь Болеслав», как об этом сообщает архиепископ Бруно, то остается лишь удивляться тому, что ого не прикончили на месте, а предоставили возможность в кратчайший срок покинуть страну. Епископа вместе с сопровождавшими его лицами заставили под угрозой смерти покинуть на небольшом судне пределы страны. Но когда Адальберт, который, судя по всему, был весьма непрактичным человеком, вместо этого скрылся всего на пять дней, а потом опять появился среди местных жителей, его, разумеется, сочли за шпиона и убили. Сами по себе пруссы вовсе не были кровожадными. Это видно хотя бы из того, что захваченные в плен спутники епископа были отпущены на все четыре стороны.

Обычно считалось, что епископ принял мученическую смерть где-то па Земландском полуострове. Еще в 1585 г. Хитрэус [8]писал, что св. Адальберт был «prope Fischausen inlerfectus» [«убит возле Фишгаузена» (Приморск). — Ред .]. Здесь, на берегу Балтийского моря, с давних пор возвышался «крест Адальберта», якобы указывающий на место совершения убийства. Еще в 1424 г. здесь была воздвигнута в память Адальберта часовня, простоявшая до 1669 г. Однако современный уровень наших знаний не позволяет согласиться с этим старинным определением места гибели Адальберта, с которым все соглашались до последнего времени. По мнению автора, в настоящее время имеются доказательства того, что Адальберт не смог попасть на Земландский полуостров и что смерть настигла его в совсем другом месте.

Земландский полуостров считался предположительным местом смерти св. Адальберта, так как полагали, что «начав плавание» в Гданьске, он прошел затем водным протоком, прорезавшим Балтийскую косу, в Вислинский залив. Эта гипотеза получила широкое распространение главным образом благодаря Фойгту, который считал, что проток в Балтийской косе находился поблизости от Альттифа (Бальгатифа), а из этого, разумеется, следовало, что епископ Адальберт направился в район реки Преголи, поблизости от которой и был убит. [9]Рекой с «островом», на который высадился епископ, могла быть только Преголя, поскольку в северной части залива нет другой судоходной реки.

Даже если принять эту гипотезу, чего, как будет показано ниже, вовсе не следует делать, все же остается непонятным, зачем понадобилось пруссам, жившим на берегу Преголи, высаживать неугодного им чужестранца, которого они стремились изгнать из своей страны, на Балтийской косе севернее протока. Если они хотели избавиться от епископа мирным путем, то самым простым и естественным было бы высадить неугодного им миссионера южнее протока, чтобы он мог, двигаясь вдоль косы, добраться до Гданьска, откуда он явился. Ведь в противном случае ему пришлось бы вернуться через Земландский [316] полуостров в район Преголи, то есть туда, откуда его только что изгнали! Если же Адальберта высадили на косе южнее протока, то он не мог вернуться на Земландский полуостров, так как у пего не было судна, и, следовательно, он не мог там погибнуть. Каким же образом он мог быть « proре Fischausen interfectus »?

Новые исследования показали, что проток в северной части косы, вероятнее всего, в X в. проходил севернее, чем теперь, — недалеко от Приморска, то есть в непосредственной близости от того места, где стоит крест святого Адальберта. [10]Между тем проток у Бальгатифа, по которому Адальберт, если верить утверждениям Фойгта и других, проплыл в Вислинский залив, возник, как теперь стало известно, лишь вскоре после 1300 г. [11]и, следовательно, в 997 г. о нем не могло быть и речи.

Тем более неразумно было бы со стороны пруссов высадить епископа на Земландском берегу водного протока южнее Приморска. Итак, очевидно, что гипотеза о гибели епископа Адальберта на Земландском полуострове лишена каких-либо оснований. Фактически дело обстояло совсем иначе, что и будет показано ниже.

Из путевых записок Вульфстана (см. гл. 94) мы знаем, что в IX и X вв. из Гданьска можно было попасть по водному пути прямо в Вислинский залив, западная часть которого в те времена почти достигала Гданьской бухты. Если в конце I тысячелетия условия судоходства действительно соответствовали описанию, данному в гл. 94, то напрашивается вывод об абсолютной неприемлемости предположения, что епископ Адальберт и его спутники выходили в открытое море. В настоящее время это признается почти всеми. Правда, в сообщениях того времени говорится, что святой Адальберт отдал себя в Гданьске «во власть моря». Следует, однако, иметь в виду, что в те времена в документах и хрониках такие обширные внутренние водоемы, как заливы, и даже незначительный и спокойный залив у Камень-Поморски именовались «морями». Вульфстан называет Вислинский залив «Морем эстов» (см. гл. 94). В биографии Отто Бамбергского (XII в.) Щецинский залив также называется морем (см. гл. 111).

Наконец, решающую роль играет следующий факт, установленный несколько лет назад. В тот период, когда происходили рассматриваемые нами события, суда из района Гданьска, видимо, действительно довольно часто ходили в Вислинский залив. Немного южнее Гданьска при раскопках обнаружены три большие ладьи, пригодные только для плаваний во внутренних водах. Из этой находки можно сделать вывод, что в крайней западной части Вислинского залива, достигавшего в те времена района Гданьска, «наблюдалось оживленное судоходство» [12](см. гл. 94). Кроме того, установлено, что на бронзовых дверях собора в Гнезно изображен корабль, на котором епископ Адальберт совершил свою поездку в Страну пруссов. [317]

Итак, Адальберт, видимо, проплыл по устью Вислы в Вислинский залив («Море» эстов»), подобно, Вульфстану, проделавшему этот путь на 100 лет ранее. Но в таком случае цель его путешествия должна была находиться только в юго-западной части залива. В пользу этого говорит следующее соображение. Миссионеры, впервые прибивающие в какую-либо языческую страну, обычно не решаются сразу отправиться в самые глубинные, отдаленные и слабонаселенные районы. Они поступают благоразумнее, начиная с пограничных областей, особенно если здесь находятся культурные и экономические центры, как это и было в Стране пруссов. Нам же известен всего один город и торговый центр в Стране пруссов того периода, а именно Трусо на Эльблонгской Висле, уже упоминавшийся в гл. 94. Еще Гизебрехт указывал на то, что логические соображения заставляют считать этот город целью первого этапа путешествия Адальберта. В биографии Адальберта, принадлежащей перу архиепископа Бруно, сообщается, что миссионеры посетили рыночную площадь ( veniunt in mercatum ). По этому поводу Гизебрехт справедливо замечает: «В X в. мы обнаруживаем только один торговый центр такого рода — Трусо на Эльблонгской Висле. Следовательно, Трусо и был, видимо, целью задуманного Адальбертом путешествия ». [13]