Рихард Хенниг - Неведомые земли. Том 2

«Если вы не уберетесь прочь этой ночью, то завтра вам отрубят головы». Ночью их посадили в лодку и отвезли обратно. В течение пяти дней они находились на одном месте… [23 апреля монахи пустились в путь, однако днем, когда они спали на лугу, на них напала группа людей под предводительством некоего Сикко, и их связали. Сикко поразил епископа копьем, другие также нанесли ему удары. Адальберт, получивший семь ран, испустил дух. Трупу отрубили голову. Спутников же его отпустили на свободу.] [3][312]

Епископ взошел на судно, которое озабоченный герцог снабдил многочисленной охраной, чтобы никто из мирян не осмелился покуситься на него. Бороздивший морские волны корабль доставляет их в страну язычников — пруссов. Моряки торопятся отвезти своих святых гостей на берег. Под покровом ночи они гребут обратно и спешат обратиться в бегство. Высадившийся же на берег человек, преисполнившись духа Божия, отправляется в путь, чтобы забросить свои сети в бушующее море в надежде найти какую-нибудь пищу для стола Господнего, а если не поймает ни одной рыбки, то хотя бы испить из уготованной ему чаши во имя Сына Божия. В нем живет горячая надежда умереть за Христа…

Так воитель Божий с двумя спутниками вступил на небольшой участок земли, окруженный со всех сторон водой и похожий на остров. Здесь они пробыли несколько дней. Между тем их обогнал и достиг язычников слух о том, что появились чужеземцы из дальних стран, странного вида и с неслыханными обычаями. Сначала приплыло в лодке всего несколько человек из невесть откуда взявшейся толпы… [Следует спор, в ходе которого епископ получает удар веслом по спине.]

«Если не уберетесь отсюда, то будете преданы смерти и станут мучить вас страшными муками и казнить злыми казнями…»

Они удалились и вскоре пришли на рыночную площадь, где собралось много народу. Густыми толпами они окружили Божьего человека; эти гиены разверзли свои смрадные пасти, спрашивая, откуда он прибыл, кто он такой, что ему надобно и зачем он явился, хоть никто его не звал. Волки чуяли кровь и угрожали смертью ему, принесшему им жизнь. Не дожидаясь, пока он начнет говорить, они стали осыпать его угрозами и насмешками. Ибо не ведали они ничего лучшего. Они велели ему говорить и качали головами. Адальберт перепоясал чресла свои и обратился к людям с краткой проповедью, ибо они могли понять немногое: «Ради спасения вашего пришел я к вам из Польши, которой управляет именем Господа Болеслав, христианский князь…» [Следует проповедь.]

Но те люди, впавшие во гнев, посмеялись над Божьим словом, стали стучать палками о землю, огласили воздух своим ревом и грозно заявили слушавшим их пришельцам: [313]

«Для таких людей на нашей земле ничего не вырастет, — сказали они, — деревья не дадут плодов, новые животные не родятся, а старые подохнут. Убирайтесь вон, подальше от наших границ. Если же не направите стопы свои немедля обратно, то подвергнетесь ужасному наказанию и умрете страшной смертью. Кто примет этих пришельцев как своих гостей и друзей, будет наказан смертью, дом его сожжен, а жена и дети проданы в рабство». Так они заявили в своем гневе…

[Адальберт вместе со своими спутниками удаляется в великой печали. Он решает скрыться и отправиться в северную Померанию, к лютичам, чтобы проповедовать им слово Божие. Некий прусс Сикко, «у которого поляки убили брата», нападает на священников. Смерть Адальберта описывается в вышеприведенном тексте.] [4]

Затем он [Адальберт] взял посох странника и отправился тайно с немногими спутниками в Страну пруссов, словно спасался бегством. Неподалеку от Холинуна он вошел в приятный лесок, посреди которого была красивая проталина. Было это накануне дня Святого Георгия… [5]Со своими спутниками он бесстрашно направился к городу Холинун. Перед въездом в ворота находилось глубокое ущелье, весьма длинное и такое темное, что находящегося в нем человека снаружи было слышно, но не видно… Язычники сбежались, обступили святого посланца Божия и стали расспрашивать, кто он и откуда. Один же из них, знавший его раньше, сказал, что этот человек опускает людей в воду и тем приносит им несчастье. «Он пришел, чтобы погубить нас таким же способом…» [Следует стечение толпы, избиение камнями, убийство Адальберта и отсечение головы у трупа.] Голову они насадили на высокий шест, а тело швырнули в протекающую поблизости реку… И случилось нечто чудесное и неслыханное. Шесть дней покоилось тело святого в реке, в которую оно было брошено. На седьмой же день его, подобно рыбе, прибило к берегу, и там оно было найдено… [6]

Епископ Адальберт Пражский был славянином; он родился около 956 г. в Праге, в семье тогдашнего князя Богемии, и первоначально носил имя Войтех. Когда в 995 г. тяжелые удары судьбы сделали для пего невозможным [314] дальнейшее пребывание в его Пражской епархии, а также исполнение обязанностей епископа, он с одобрения папы решил посвятить себя делу обращения язычников в веру Христову. Долго он колебался, где именно — среди лютичей западной Померании или среди пруссов, населявших земли у Вислинского залива, — следует ему проповедовать новое вероучение. Наконец выбор его пал на Страну пруссов, тем более что там ему была обеспечена поддержка со стороны тогдашнего князя Польши христианина Болеслава I Храброго (992—1026). Отец этого князя Мешко (960—992) в 966 г. принял христианство. Сам Болеслав поддерживал дружеские отношения с германским императором Оттоном III, которому он время от времени оказывал даже военную помощь. А поскольку епископ Адальберт пользовался благосклонностью императора Отгона, то он мог надеяться и на поддержку польского князя во всех своих начинаниях. И действительно, князь сделал все от него зависящее, чтобы способствовать успеху миссии Адальберта.

А так как князь был тесно связан с Данцигом [Гданьском] и хорошо информирован о положении в Стране пруссов, он мог помочь Адальберту не только советом, но и делом.

В нашем распоряжении три письменных свидетельства современников Адальберта, повествующие о трагическом окончании его миссионерской поездки к пруссам: Иоанна Канабария (ум. в 1004 г.); архиепископа Бруно, очевидно почерпнувшего свои сведения из беседы с сопровождавшими Адальберта лицами, состоявшейся в декабре 999 г. в Риме (но записавшего эту беседу лишь спустя 5 лет), и записки неизвестного монаха из Мезерица, которые были составлены, очевидно, еще в конце 999 — начале 1000 г. Они являются самым древним и, пожалуй, самым надежным, хотя и самым кратким из дошедших до нас источников. Все три свидетельства расходятся в деталях, но описание главных событий совпадает.

Несомненным можно считать тот факт, что миссионерская поездка Адальберта окончилась полной неудачей, ибо епископ уже через несколько дней после своего прибытия в Страну пруссов погиб мученической смертью. Нельзя не признать, что Адальберт, державшийся не слишком дипломатично, в значительной степени сам виноват в постигшей его трагической судьбе.