Генри Стенли - Как я отыскал Ливингстона

Мы провели несколько счастливых дней в Уджиджи, занятые приготовлениями к плаванию по Танганике. Ливингстон ежедневно пользовался разнообразными кушаньями, подносимыми ему моим поваром. Я, конечно, не мог ему устраивать ужинов, какими угощались Юпитер и Меркурий в хижине Баввиды и Филемона. У нас не было ягод целомудренной Минервы, маринованных вишен, радиссов, сушеных винных ягод, фиников, душистых яблоков и винограду; но мы имели сыр и масло мною сбитое, свежие яйца, цыплят, жареную баранину, озерную рыбу, роскошный творог и сливки, вино из гвинейской пальмы, бадиджан, огурцы, свежий картофель, стручковый горох и бобы, белый мед из Укаранга, сладкий сингве — плод сходный с сливой, из лесов Уджиджи и туземные хлебные растения, заменявшие наш пшеничный хлеб.

Во время полуденного жара, скрываемые под тенью нашей веранды, мы беседовали о наших различных планах, а утром и вечером мы прогуливались по берегу озера, любуясь тихим приливом и отливом журчащих волн, с наслаждением вдыхая в себя свежий ветерок озера.

Стояло сухое время года, и мы пользовались необыкновенно приятною погодой; в тени температура никогда не достигала выше 80°.

Открывавшийся вид с базара на широкое серебристое озеро был для нас очень поучителен и занимателен. Близ озера ютились самые разнообразные племена. Тут были земледельцы и пастухи ваджиджи с своими стадами и табунами; рыболовы Укаранга и Баолэ, из Бангвэ и даже из Урунди, с своими уклейками, которых они называли догара, с сомами, с щуками и другими различными рыбами. Здесь же хлопотали торговцы пальмового масла, пришедшие преимущественно из Уджиджи и Урунди; их пятиголовые горшки были наполнены красноватым маслом; также торговцы соли из соляных долин Увинца и Угга; торговцы слоновой кости из Увира и Усова; мастера байдар из Угомо и Урунди, с красным товаром продавцы из Занзибара, торговавшие лубочными картинами, потертыми бусами мутунда, сами-сами, сунгомацци и софи. На бусы софи, грубые толстые шары, в полдюйма величиною каждый, имеется здесь большой спрос. Тут же мы встретили ваггуга, вамануйэма, вагома, вавира, вазигэ, варуда, ваджиджи, вага, валинца, вазово, вангвана, вакавенди, арабов и вазавагили шумно занятых торгом и меною. Мы наблюдали также за юношами, почти нагими, с непокрытыми головами, как они расточали свои любезности чернокожим красавицам, которым неизвестна стыдливая краска, появляющаяся на щеках их белых сестер; старые матроны ворчали, не изменяя и в этом случае привычке сродной всем старухам; дети, как и в наших странах, быстро бегали, смеялись и барахтались, а старики, как и всюду, и всегда, опершись на свои копья, задумчиво смотрели на всю эту пеструю панораму.

Наш корабль, валкая лодка. — Громадный павиан. — Рыбаки на Танганике. — Река и деревня Засси. — Промеры глубины на озере. — Остров Ниабигма. — Беспокойства, причиненные ужином. — Враждебные действия туземцев. — Война между Мукамба и Варухасхания. — Один Мгвана утверждает, что Русизи вытекает из озера. — Я поражен лихорадкой. — Уход за мной доктора. — Рассказ Мгвана опровергается рассказом Мукамба. — Стая крокодилов. — Известие, сообщенное Рухинга. — Источник озера и устье Рузизи. — Разрешение вопроса о том, впадает ли в озеро или вытекает из него Рузизи. — Доктор продолжает верить в истечение. — Крайний пункт, достигнутый Буртоном и Спиком. — Признаки тревоги в деревне племени Мрута. — Островки «New-York-Herald'а». — Мыс Лувумба. — Готовая завязаться драка. — Умиротворенный султан. — Трагико-комическая сцена. — Возвращение в Уджиджи.

«Я решительно отвергаю, чтобы полученные мною от королевского географического общества инструкции относительно определения положения Белого Нила помешали мне добросовестно отнестись к чрезвычайно важному вопросу об исследовании направления реки Рузизи. Дело в том, что мы сделали все, что от нас зависело, чтобы достичь того, но не имели успеха.» («Занзибар» Буртона)

«Общее свидетельство туземцев, что река Рузизи есть приток озера, есть убедительнейший аргумент за то, что она из него вытекает». (Спик).

«Я до тех пор буду требовать признания озера Танганика самым южным резервуаром Нила, пока это не будет опровергнуто с положительною очевидностью посредством расследования на месте». (Финдлей. К. Г. О.).

Если бы Ливингстон и я сам, после того как мы намеревались посетить северный исток озера Танганики, были вынуждены, вследствие требования и боязни перед толпой Ваджиджи, возвратиться в Унианиембэ, не разрешив вопроса о реке Рузизи, мы, разумеется, заслуживали бы быть встречены дома всеобщим хохотом и шиканьем. Но то, что капитану Буртону не удалось добраться до них вследствие требований Ваджиджи и их смешного дикого вождя Каппины, послужило для нас предостережением относительно противодействия, которое мы должны были встретить у такого народа в деле разрешения географической задачи. У нас были довольно хорошие паруса, которыми вполне могли располагать, и если бы мы могли добыть себе лодку, то могли бы рассчитывать на то, что все будет хорошо.

Вследствие наших домогательств, Сеид-бен-Маджид великодушно позволил нам пользоваться его лодкой, для чего бы она надо ни понадобилась. Наняв двух проводников Ваджиджи за два доти на каждого, мы приготовились выехать из порта Уджиджи, через неделю приблизительно после моего приезда туда.

Я уже рассказал каким образом мы с доктором предприняли расследование северной половины Танганики и реки Рузизи, о которой так много говорилось и писалось.

Прежде чем предпринять эту поездку, доктор Ливингстон не решил еще окончательно вопроса о направлении, которое должны были принять его изыскания, так как положение его было самое плачевное. Его прислуга состояла из Сузи, Шумаха, Хамойдаха, Гарднера и Халимаха, стряпухи и жены Хамойдаха, и, кроме того, Каифа-Халека, того человека, которого я привез с собой из Унианиембэ, чтобы он передал Ливингстону присланные на его имя письма.

Куда мог доктор Ливингстон отправиться с такою горстью людей и с таким незначительным количеством тканей и бисеру, которое осталось у него из запасов, растерянных олухом Шерифом? Это был затруднительный вопрос. Если бы Ливингстон был совершенно здоров, его обычный, смелый и неукротимый дух дал бы на него короткий ответ. Он занял бы тканей у Сеида-бен-Маджида за страшную цену, которых бы ему хватило, чтобы добраться до Унианиембэ и южного берега. Но как долго пришлось бы ему оставаться в Уджиджи в бесконечном ожидании посылки, изо дня в день надеясь на окончание войны! Кто знает как долго выдержало бы его слабое здоровье эти постоянные разочарования, которые беспрестанно на него обрушивались?