Даниэль Дефо - Приключения Робинзона Крузо [Адаптация: Мальвина Г. Фогель]

Пока же он велел одному из сдавшихся начать переговоры с теми, кто оставался на берегу, и попробовать уговорить тоже сдаться.

— Давай! — сказал он. — Позови того, кого лучше знаешь.

Тот послушно завел разговор, продолжая скрываться за деревьями.

— Эй, Том Смит! — крикнул он. — Том! Узнаешь, кто с тобой говорит?

— Вильямс? — откликнулся тот. — Это ты?.. Что тут такое, черт возьми?

— Слушай меня, Том, — продолжал Вильямс. — Бросай оружие, брат, и сдавайся, как сделал я, иначе все вы погибли!

— Кому сдаваться? — заорал тот в ответ. — Кто в нас стрелял? Где они?

— Здесь наш капитан, а с ним еще человек пятьдесят. И все вооружены до зубов, слышишь меня?

— Мы слышим, Вильямс! — ответил другой бунтовщик. — А они сохранят нам жизнь, если мы сдадимся?

На этот раз вместо Вильямса заговорил сам капитан.

— Эй, Смит! Ты ведь знаешь мой голос, верно? Так вот, если ты и все остальные бросите сейчас же оружие на землю и поднимете руки, мы сохраним вам жизнь. Всем, кроме Билла Аткинса. Я вижу его с вами. Он не заслужил пощады!

— Капитан! — взмолился Аткинс. — Смилуйтесь надо мной! Чем я хуже других?

— Ты одним из первых набросился на меня, висельник, и стянул мне руки веревкой, — отвечал капитан. — Я не собираюсь тебя прощать. Впрочем, — добавил он, подмигнув Робинзону, — на этом острове есть губернатор, я хорошо знаком с ним. И если он решит оставить тебя в живых…

Робинзон, стоя за деревом рядом с капитаном, хмыкнул и пробормотал:

— Я и не догадывался до сих пор, кто я такой здесь. А пожалуй, так оно и есть. Спасибо, капитан.

Однако на то, чтобы развивать эту тему, сейчас не было времени, тем более что бунтовщики, коротко посовещавшись друг с другом, послушно бросили на землю оружие и подняли руки.

— Командуйте отрядом, капитан, — сказал Робинзон, — и отведите пленных к тем, кто уже, связанные, сидят у меня в пещере. А губернатор пойдет сзади вас, никем не замеченный. Негоже лицу столь высокого ранга появляться перед своими подначальными в одежде из козьих шкур и в такой изношенной обуви…

Уже в жилище Робинзона капитан произнес перед мятежниками небольшую речь.

— Вы все сейчас пленники, но не мои, — говорил он суровым тоном, — ваши судьбы зависят от губернатора, который тоже англичанин и живет по английским законам. А по ним все вы должны быть повешены. Либо здесь, либо в Англии, куда он может вас отправить на своем корабле.

— Но, капитан… — заговорил после гробового молчания один из пленников. — Разве… если вы попросите его за нас, он не может смягчиться? Мы же никого не убили…

Эти слова поддержали все остальные. Капитан молчал. Напряжение возрастало.

— Что ж, попробую, — сказал он наконец. — Не знаю, как насчет остальных, а когда губернатор узнал о поведении Билла Аткинса, то велел повесить его первым, уже на рассвете.

Бедняга Аткинс бухнулся на колени и снова начал молить капитана сохранить ему жизнь. Остальные просили о другом: ни в коем случае не отправлять их в Англию, где над ними будут вершить суд и, конечно же, приговорят к смертной казни, а разрешить остаться хотя бы здесь, на острове. Они станут мирно жить и работать, верой и правдой служить губернатору и всей Британской империи.

Еще много чего они говорили, перебивая друг друга, давали множество обещаний, снова и снова клялись в преданности губернатору и капитану.

Слушая нестройный гул их голосов, находившийся в соседнем помещении Робинзон подумал, что, прикажи он сейчас этим испуганным людям захватить для него корабль, который еще недавно они собирались превратить в пиратский, и они немедленно сделают это…

— Решение о вашей судьбе, — повторил капитан, — примет не далее как завтра утром его сиятельство губернатор. Сейчас он сидит в своем роскошном замке на другом конце острова и ждет от меня гонца…

«Его сиятельство губернатор» сидел в это самое время на низкой скамеечке, сколоченной собственными руками, и в полутьме доил одну из коз.

Закончив беседовать с пленными, капитан нашел Робинзона, и они вновь стали решать, что делать дальше — такое уж для них обоих наступило время: чуть не каждую минуту принимать решение, каким должен быть следующий шаг.

Главной задачей сейчас было — захватить корабль. Но оба понимали, что их отряду, насчитывающему от силы семь человек, сделать это не только трудно, но невозможно: ведь на корабле еще оставалось чуть не вдвое больше мятежников во главе с самозваным капитаном. Поэтому подлинный капитан вынужден был, скрепя сердце, прибегнуть к помощи тех мятежников, клятвам в преданности и обещаниям которых можно было, как он надеялся, доверять… Надеялся, но до конца уверен не был. Однако ничего другого не оставалось, и капитан вновь обратился к пленникам, обрисовал страшную судьбу, которая их ждет, и затем сказал:

— Но если вы поможете мне вернуть корабль, обещаю замолвить о вас словечко самому губернатору и уверен, что он изволит частично простить вас.

Люди были счастливы слышать, что у них остается шанс хотя бы сохранить жизнь, и снова падали на колени и клялись, что будут до гроба верны ему.

— Ладно, — заключил капитан, — тогда постараюсь как можно быстрее доложить губернатору о том, что вы мне обещали…

И он пошел в соседнее помещение и рассказал Робинзону, какие посулы дали ему пленники. Тот не был склонен особенно верить их клятвам и посоветовал капитану отобрать из них хотя бы нескольких, но самых-самых надежных, которых и взять для захвата корабля, а остальных оставить как заложников.