Клод Фаррер - Прогулка по Дальнему Востоку

Чрезвычайно любопытная вещь — салонная пьеса, разыгрываемая на борту судна! Вам известно, что в салонных пьесах, по обыкновению, какой-нибудь мужчина в известный момент целует даму. Недурно было бы сосчитать, сколько раз во время репетиций, о которых я говорю, роль этой дамы меняла своих исполнительниц, и сколько раз менялся претендент на роль этого господина…

А, между тем, мы все дальше и дальше движемся по пути к Дальнему Востоку… Теперь нам осталось уж не так много: еще шесть или семь дней, и мы переступим порог Желтой страны. Мы уже пересекаем море Омана. Можно идти двумя дорогами: по восьмому или девятому градусу. Вы имеете основание предпочитать один из них? Нет? Пусть, значит, все совершается помимо нашей воли…

Вот мы уже между Мальдивскими островами… Дальше, дальше… Мы увидим лунные ночи на океане, великолепные лунные ночи… Наше путешествие длится больше месяца и рано или поздно нам придется любоваться незабываемой картиной полной луны над океаном… Вы помните, конечно, прекрасные стихи Мюссе:

Да, так, именно так!

Представьте только на поверхности моря, которому нет конца, широкую полосу расплавленного серебра, которая тянется прямо к луне, луне огромной, круглой и белой, среди звезд, не смеющих соперничать с ее светом… Эти десять дней среди Индийского океана — самые очаровательные десять дней из всех, которые можно провести на море!

И вот, в последний из этих десяти дней, а считая с отплытия из Марселя, на пятнадцатый, утром, на восходе солнце, когда здесь все цвета розового коралла, — мы увидим, как внезапно перед нашим форштевнем возникнет нечто необычайное, зеленое. Это нечто — Цейлон.

За полчаса до настоящего разговора мне пришлось принять участие в споре с одним из моих друзей, путешественником, подобно мне. Мне хочется, чтобы вы были судьей в этом споре. Мой друг говорил мне:

— Цейлон — это уже другой мир!

Я отнюдь не нахожу этого. Я нахожу, что Цейлон наш, вполне наш мир. Потому что в действительности Цейлон расположен по сю сторону Великих Ворот… А под словами «великие ворота» я подразумевай) те сказочные ворота, которые отделяют наш Запад от Дальнего Востока. Цейлон, — это еще только Индия. Я бы сказал даже больше: это Индия самая классическая, та, которую Лоти так хорошо назвал «Индией больших пальм». Это слегка преувеличенная Индия наших детских книг, Индия распространенных олеографий, та Индия, которую мы все видели в наших снах. Об этой Индии говорилось очень много и с незапамятных времен; она приблизительно та, которую покорил Александр Македонский! Вы видите, таким образом, что уже издавна мы здесь приблизительно у себя дома. Индусы нам приходятся родственниками. Их религия, буддизм, не так уже отличается от нашего христианства! Кажущееся различие между индусами и европейцами далеко не так подчеркнуто… Конечно, сингалезцы отличаются темным оттенком кожи, но черты лица их жен чистейших линий. И, кроме того, в этом темном оттенке нет ничего, кроме черного и белого. При всем желании здесь нельзя открыть ту другую, специальную окраску, то «желтое», которое мы найдем по ту сторону великих ворот, на восточном лице Азии.

Нет, на Цейлоне мы еще положительно находимся у себя. Вкусы тамошних людей, их эстетизм, весьма приближаются к нашим. Я менее всего желал бы разыгрывать ученого… Но так или иначе, мне говорили ученые, которые знают все то, чего я не знаю, что наше искусство родилось из греческого античного искусства, искусства эллинского, — а что само эллинское искусство выросло из такового индусов… Выходит, что эти люди — наши прародители, что мы происходим от них. Наши европейские языки, во всяком случае, две главнейшие ветви их, латинская с одной стороны и саксонская с другой, — обе вышли из Индии. Да, на Цейлоне мы все еще у себя дома.

Правда, что все-таки это «дома» довольно необычно с первого взгляда! Но, в конце концов, оно самое прекрасное, несомненно, каким только мы могли бы похвастать. Потому что это «дома», бесспорно, самый фееричный сад из всех садов нашей планеты. Сказочные деревья, роскошная растительность, кроткое и приветливое население, великолепные виды, прекрасные животные, — кажется, что все это соединилось на Цейлоне, чтобы сделать из него нечто вроде земного рая. И, кроме того, здесь мы снова перевертываем еще одну страницу истории: Цейлон тоже страна глубокой древности. В центре острова существует город, древний, как мир. Он был построен двадцать пять веков тому назад, и разрушен через триста приблизительно лет после своего основания. Его развалины дожили до наших дней. Эту, когда-то пышную, столицу повергло в прах великое вторжение малабарцев.

Я не слишком осведомлен относительно того, что такое было это «великое вторжение малабарцев». Малоисследованная история не есть ли самая увлекательная? Мы не знаем в точности, что представляли из себя эти исчезнувшие народы; но мы можем констатировать так или иначе, что то были народы значительные. Позже, в Китае и Индокитае, мы вновь придем к тому же выводу.

Итак, если на Цейлоне мы как бы у себя дома, то дом этот чрезвычайно древен, и в достаточной мере отрадно видеть в нем самого себя…

Город, в котором мы остановимся, — Коломбо: прекрасный порт, где наш пакетбот бросит якорь в полной безопасности и где он встретится со множеством других пакетботов, ибо Коломбо — перекресток мира.

Именно здесь поворачивают — путь на Дальний Восток к северу, и путь в Австралию — к югу.

Бесчисленные корабли, приплывшие со всех четырех концов нашей планеты, сходятся здесь и запасаются углем, чтобы вновь уйти неведомо куда…

Сойдем на берег. У нас будет не слишком много свободного времени: остановка продлится день, самое большее — полтора… так что нам не придется двинуться по железной дороге вглубь острова… Вернее сказать, мы, может быть, доберемся лишь до «Kandy»… Однако, прежде посмотрим Коломбо. Коломбо — город английский, английский с очень давних времен… еще с тех пор, как наместник Суффрена старался нам его покорить, и ему это почти удалось, лет сто пятьдесят тому назад.

Итак, это город английский, стало быть, мне не приходится его описывать: бунгало, веранды, зеленые лужайки, теннисы, гольфы, очень много спорта, высокие девушки, слегка поджарые (климат сушит: тут он трудно переносим)… Впечатление роскоши, немного неестественной, впечатление жизни, немного лихорадочной… — ведь так жарко!.. Но один шаг за черту города, и уже лес… лес — абсолютно не английский.

Едва останутся позади последние домики, как тропическая природа вновь развернется во всем своем всемогуществе. Бесчисленные колонны, идущие косыми рядами, — стволы деревьев, — поддерживают лиственный свод, густой и непроницаемый… Тропический лес высокий, прямой и стройный, который окутает нас и даст нам почувствовать, что в его чаще мы весьма мало что значим, что природа нас лишь терпит, не больше, и что она наверно не позволила бы нам жить здесь в полной безопасности.