Михаил Кожухов - Клуб путешествий. Записки командора и других путешественников (сборник)

Портовая администрация во время прохождения Канала требует наличия на каждой яхте четырех стропальщиков с канатами, потому это занятие довольно востребовано среди яхтенной публики.

Всегда интересно, пользуясь предоставленным случаем, получить опыт перехода через Канал, чтобы потом без досадных приключений и финансовых потерь провести через него свою лодку. Ко второй неделе стоянки на карантине (а очередь продвигалась край не медленно) я уже слыл опытным стропальщиком, поучаствовав в перегонке нескольких парусников.

Вот и сегодня очередная проводка: на этот раз американской яхты Кена и Кейт. Снявшись с якоря, они согласно инструкции администрации Канала подошли к одному из заранее оговоренных желтых карантинных буй ков – месту встречи с катером, развозящим по яхтам лоцманов.

Было уже 5:30 утра. Катер, как всегда, запаздывал, и Кен, пробравшись на нос своей лодки и вглядываясь в рассеивающийся утренний туман, держался одной рукой за выступающую из воды широкую стойку буйка, в то время как Кейт за штурвалом, чтобы течение не снесло яхту, периодически подрабатывала мотором на малых оборотах.

Мы все – четыре добровольных стропальщика – маялись на кокпите от безделья.

– А не выпить ли нам по чашечке кофе? – предложила Кейт и отправилась вместе с Лореттой, высокой загорелой итальянкой с соседней яхты, на камбуз разлить каждому по глотку черного напитка.

Бодрящая жидкость в это раннее прохладное утро была как нельзя кстати, и мы, с удовольствием пропустив по глотку и чувствуя приятно разливающееся по телу тепло, вдруг услышали громкий возглас Кейт, отправившуюся на нос яхты порадовать и мужа горячим кофе.

Выглянув наружу, мы стали свидетелями картины с болтавшимся в двадцати метрах от нас на буйке Кеном. Вокруг него кружил лоцманский катер, видимо, недоумевая, как же он там оказался. Ухватившись за толстую трубу буйка руками и ногами, Кен шевелил роскошно закрученными вверх усами и, отчаянно вращая глазами, пытался как-то развернуться в нашу сторону.

К желтому бую уже успели подойти две другие яхты, готовившиеся сегодня пройти Канал, и также терялись в догадках, зачем солидному мужчине в столь ранее утро понадобилось влезать на буек и раскачивать его, словно Ваньку-Встаньку.

Наконец, собрав аплодисменты с соседних яхт, Кен был снят с буйка лоцманским катером и благополучно доставлен в объятия жены. Переход американцев через Канал прошел спокойно и мало чем особенным еще запомнился, чего нельзя было сказать о Харальде – уже четвертом, попросившем меня помочь исполнить роль стропальщика.

– Сегодня я буду угощать вас свежей рыбой, – в надежде удачно сэкономить на обеде добровольных помощников, произнес скупой немец, стравливая 100 метров лески, когда мы с ним прошли первые три шлюза. Поглядывая на интенсивный трафик контейнеровозов, сновавших по Каналу в обе стороны, иметь на ужин рыбное блюдо из здешних вод не очень хотелось.

Я нащупал в рюкзаке приготовленные с вечера два бутерброда и уже было решил съесть один сей час, а второй приберечь на ужин, как леска вдруг резко натянулась.

– Сабинэ, за штурвал! У меня поймалась рыба, – закричал пожилой ортопед молодой жене и бросился вытягивать леску. Мы переглянулись… Неужели? Здесь? В следующее мгновение леска ослабла и провисла.

– Сорвалась! – расстроился Харальд. – Судя по вибрации троса – довольно большая рыбина. Жаль только новый крючок и наживку.

Сквозь плотно увешанный гроздями бананов и вязанками кокосов кокпит мы выглянули наружу, чтобы посмотреть, не видна ли все еще в нашем форватере та самая, сорвавшаяся с крючка рыбина, как в пятидесяти метрах позади себя заметили канальный буксир, следовавший поперечным курсом.

– Так это была, Харальд, не рыба. Ты пой мал на крючок панамский буксир, – весело засмеялся Кай – как и я, сегодняшний доброволец с соседней яхты.

В тот раз мы так и не успели пройти Канал за один день. Под вечер нас нагнал какой – то груженый химикатами танкер и первым встал в шлюз. В один шлюз с танкером нас из соображений безопасности не впустили, и мы были вынуждены ночевать, бросив якорь в акватории озера Мирафлорес.

После жаркого дня все бросились купаться с бортика в прохладные воды озера, а два француза с соседней яхты, спустив на воду надувную лодку, в поисках устриц двинулись к берегу.

Никто толком и не заметил, когда на берегу появился аллигатор, решивший, видимо, в лучах уходящего солнца погреться на песке. Был он не более двух метров длиной и производил впечатление вполне дружелюбного пресмыкающегося…

Васко де Бальбоа, отпрыск обедневшего рода испанских грандов, был человеком тщеславным. Как и всех завоевателей Америки, его, наравне с желанием разбогатеть, влекла любознательность.

Узнав от местных вождей, что за горами перешейка есть Большая вода и много золота, он, собрав отряд добровольцев численностью в 190 человек, совершил трудный переход через джунгли. За время пути из-за болезней, нападений индейцев и встреч с ядовитыми пресмыкающимися численность отряда уменьшилась втрое.

Через двадцать пять дней Васко де Бальбоа оказался на вершине плоскогорья, с которого открылся вид на бескрайние водные просторы. Тут, видимо, и проявился верх его тщеславия: запретив солдатам следовать за ним, он один спустился вниз к кромке берега, став навеки первым европейцем, испанцем, христианином и белым человеком, увидевшим воды Тихого океана.

Произошло это 25 сентября 1513 года. Лишения оправдались: экспедиция действительно обнаружила на том берегу много золота и жемчуга, а конкистадор в своем донесении королю написал об открытии огромного пространства соленой воды, назвав его Южным морем (по-исп. mar del sur). Так по сей день и зовется вся южная часть Тихого океана.

Спустя 400 лет, во время строительства Канала, в устье его тихоокеанской части был заложен город, названный именем первооткрывателя Южного океана. Так и стоят теперь по обе стороны Канала два города, названные в честь первооткрывателя Америки и вдохновленного этим открытием его последователя.

Сегодня в Бальбоа располагается панамская администрация этого сооружения. Кстати, некоторые из ее сотрудников до сих пор помнят русский язык. Диана, офицер таможенного отдела, в молодости училась в Киеве на врача. Вернувшись домой, поняла, что сможет больше заработать, являясь служащей Канала. Было забавно слышать от нее на моем родном много теплых слов и в адрес СССР, и по-детски ностальгическое желание опять вернуться в ту эпоху.

Панамский аллигатор и впрямь оказался дружелюбным, позволив любителям устриц обойти себя на добрый десяток метров, добраться до динги и отчалить. Лишь потом он нырнул в воды пресного озера.