Геннадий Невельской - Подвиги русских морских офицеров на крайнем востоке России

На другой день, то есть 28 сентября, он снова поплыл вдоль берега и через 10 верст прибыл в селение Отоксам [Одасан]; около селения по берегу разбросано много каменного угля (по-туземному анса) и янтаря (куюреко). По наблюдению меридиональной высоты широта определилась 47°36′2'N, а счислимая долгота 142°45′О [142°35′]. Выйдя из селения и речки Огоксам и следуя по тому же направлению, он через 12 верст прошел селение Аи, а еще через 8 прибыл на ночлег к устью реки Найбу. По обоим берегам этой реки расположено селение того же имени [Найбуци].

Река Найбу имеет в ширину от 25 до 35 сажен (45–64 м), глубина реки около 15 футов (4,5 м), а на баре 6 футов (1,8 м) в малую воду; течение — около узла (1,8 км в час). Местность около этой реки лучшая из всех местностей, какие удавалось видеть Орлову на этом берегу. Огромные строевые леса, растущие по ее берегам, луга, черноземная почва и изобилие в реке различной рыбы представляют все удобства для заселения. Широта ее устья по меридиональной высоте солнца определилась в 47°28′26″К, а счислимая долгота 142°25′О. Из селения Найбу, по рекам Найбу и Сусоя, с их протоками, лежит, по словам туземцев, самый удобный и кратчайший путь в залив Аниву, до которого около 100 верст. Первоначально Д. И. Орлов и хотел следовать этим путем, но, услышав от айнов, что из Анива морем идут шесть человек японцев, Орлов, желая встретиться с ними, чтобы узнать о нашем посте, оставил свое первое намерение и из Найбу поплыл вдоль берега. Пройдя 11 верст, он встретился с японцами в селении Сумму и остановился там ночевать. Японцы приняли его дружелюбно и ласково, объяснили, что русские поселились у селения Тамари, в заливе Анива, и что они уехали оттуда, чтобы повидаться со своими товарищами. Между прочим, они сказали Орлову, что совершенно спокойно оставили свои дома, так как уверены, что при русских все их имущество в Та-мари будет цело.

На другой день, 30 сентября, Д. И. Орлов поплыл вдоль берега дальше; спустя 8 верст он прошел селение Сус-Уэнай, а через 7 верст мыс Турей. Пройдя еще 36 верст, он пришел ночевать в селение Обуэ-Сена, широта которого 47°N, а долгота 143°10′О.

1 октября из этого селения он поплыл вдоль берега на SSO¼O и через 17 верст (18 км) достиг селения и мыса Чан-Поко у залива Мордвинова. Широта этого пункта по меридиональной высоте солнца определилась 46°52′N, а счислимая долгота 143°20′O.

Залив Мордвинова, лежащий между высокими мысами Ай-Ру и Тунайча, открыт от всех румбов северо-восточной четверти. Грунт в заливе — дресва и каменья — ненадежный для якорной стоянки. Южный берег залива — низменный. Здесь, по словам айнов, находятся довольно глубокие озера, отделяющиеся друг от друга низменными возвышенностями, через которые туземцы перетаскивают лодки. Из этих озер выходят речки, впадающие в залив Анива. Одно из них посредством узкого канала соединяется с заливом Мордвинова; глубина канала на баре — 3 фута (0,9 м).

Из селения Очах-Пока [Оцно-Бека] на реку Кусун-Котон, в устье которой расположен наш пост и селение Тамари, ведут два пути: первый, ближайший, через хребет, а второй, более дальний, через упомянутые озера. Дмитрий Иванович, имея в виду слишком позднее время года и крайний недостаток провизии, избрал первый, ближайший путь и 1 октября отправился по нему. Пройдя сначала около 14 верст, он достиг реки Кому-Най [Кимонай], впадающей в одно из упомянутых озер, а потом, следуя на SSW½W, спустя 10 верст, вышел на речку Армури, впадающую, так же как и первая, в одно из сказанных озер. Пройдя на WNW½W, он перевалил через хребет Арекаре-Этута около 800 футов (240 м) высоты и, выйдя к истокам речки Кусун-Котан, по левому берегу ее после 15 верст пути в 3 часа дня 2 октября пришел, наконец, в Муравьевский пост.

Таким образом, этим путем от восточного берега до залива Анива около 50 верст.

В то время у Муравьевского поста стоял на якоре транспорт «Иртыш». Майор Буссе отправил Д. И. Орлова на этом транспорте в Императорскую Гавань, куда он и прибыл 10 октября.

Наступившие вскоре морозы, доходившие до 10°, и бес-снежие не позволили Орлову двинуться отсюда ни на лодке, через залив Де-Кастри, ни на нартах. В ожидании зимнего пути он определил широту Константиновского поста — 49°01′20″N. Только 28 ноября Орлов отправился из гавани и к вечеру того же числа достиг устья реки Тумнин. На второй день, поднимаясь вверх по этой реке, он догнал 10 человек мангунов с Амура, ездивших на татарский берег для торговли. Эти мангуны тащили за собой пять нарт, нагруженных пушным товаром. Не зная пути, Д. И. Орлов не отлучался от попутчиков и соразмерял с ними свою скорость, делая в день не более 15–20 верст.

Устье реки Тумнин было покрыто толстым льдом, но чем выше подымались по реке, тем лед становился тоньше, и во многих местах были огромные полыньи; это обстоятельство замедлило путешествие. Глубина реки в полыньях была от 6 до 7 футов (1,8–2,1 м).

Проехав по Тумнину 180 верст (190 км), они прибыли на устье речки Сололи, впадающей в Тумнин с севера; проехав по ней около 25 верст, они начали подниматься на хребет. Чем далее поднимались, тем снег становился глубже и глубже и наконец достиг глубины 2½ сажен (4,6 м). Подъем с реки Сололи [Чичамар] отлогий, но спуск с него на речку Хоюль почти вертикальный. Высота этого хребта около 1500 футов (460 м).

Спускаясь по Хоюль, они достигли реки Яй, или Яви, в которую она впадает. Яви впадает в озеро Кизи. Там Д. И. Орлов встретился с Петровым и, согласно моему вышеупомянутому распоряжению, возвратился с ним в Мариинский пост; они прибыли туда 28 декабря в 10 часов утра. Весь путь из Императорской Гавани до Мариинского поста Д. И. Орлов совершил за 30 суток.

Петров остался в Мариинском посту, а Разградский отправился вместе с Орловым в Петровское.

В заключение своего донесения Дмитрий Иванович писал: «Свыкаясь с языком населения осмотренной мной части острова Сахалина, я заметил, что народ, обитающий в средней и южной частях Сахалина, состоит из двух племен: куги и ороксей. Куги — та самая отрасль курильцев, которые обитают на северных Курильских островах; язык их совершенно такой же, как и наших курильцев; ороксы или орочоны — те же, что и наши удские тунгусы, пришедшие сюда, как можно было понять из их рассказов, более 200 лет тому назад. Они разместились по всем селениям острова Сахалина, начиная от Дуэ, и смешались с кугами.

Оба эти племени называют Сахалин Карафту [Карафуто] и считают себя за один род с лоча (русскими), которые к ним пришли с Хвостовым и Давыдовым до появления японцев. Последние стали появляться, по словам орочонов, гораздо позже русских, и то приезжали сначала с Мацмая только для рыбного промысла и торговли, а поселились очень недавно.

Все упомянутые народы гостеприимны, ласковы, кротки, трусливы и так трудолюбивы, что редко можно застать их утром без дела. Дома их состоят из юрт, обставленных столбами и досками и покрытых корьем; посредине юрты очаг, а по стенам лавки, на которых спят; пол устлан досками. Летом они перекочевывают на рыбные промыслы. Японцы нанимают их за водку, табак, рис и домашнюю утварь для ловли рыбы, но это вознаграждение слишком ничтожно сравнительно с работой; кроме того японцы, обращаются с ними как со своими рабами, так что туземцы не любят их и изъявляли мне удовольствие за то, что мы поселяемся у них. Религия их, а равно и одежда, такая же, как и у населения Приамурского края.