Василий Юнкер - Путешествия по Африке

Я старался соединить полезное с приятным, показывая Ндоруме и его обществу различные предметы и ведя с ним по этому поводу поучительные беседы. В таких случаях главную роль играли различного рода музыкальные инструменты. В моем распоряжении находилась большая шарманка, музыкальные ящики, гармоники и различные духовые инструменты для детей. На этот раз я блеснул окариной {52} 52 Окарина — один из народных музыкальных инструментов, глиняная или металлическая дудка, которая звуком напоминает флейту. , имевшей форму рыбы. Я умел извлекать из этого инструмента звуки, принесшие мне шумные аплодисменты и возгласы «акоох», которыми азанде выражают свое удивление. Детские флейты и трубки в металлической оправе с клапанами также вызывали удивление. Простая форма флейты — трубка — хорошо знакома тамошним неграм. При всеобщем изумлении заиграл я на большой гармони. Я не был единственным виртуозом; в первый год мне помогал терзать уши моих посетителей мой слуга Фараг’Алла, который научился достаточно хорошо играть на инструменте и имел свою собственную гармонику.

Надо не забыть также разного рода музыкальные ящики, которые, как говорили туземцы, без участия человеческой руки издают «такие непостижимо милые звуки из живота». Мои музыкальные энтузиасты просто немели от этих звуков, так что часто наступала прямо-таки священная тишина. Изумление приняло новые формы, когда я дал возможность посетителям посмотреть через стеклянную пластинку внутрь «живота». Ящик стоял на рабочем столе между книгами, и незаметно я пускал его в ход, в то время как посетители осматривались в новом для них мире. Едва только раздавались заглушенные звуки музыкального ящика, причем я сам оглядывался кругом, прислушиваясь, с удивленным взглядом, как на посетителей нападал страх, и они, один за другим, выскальзывали из помещения. И лишь последних я звал назад, показывая на ящик, и под шутки и смех изгонял страшного демона. Известно, что большинство всех африканцев твердо верит в колдовство и колдовскую силу некоторых людей. Но колдун, не причиняющий никому зла, был для здешних людей, наверное, новостью, и скоро они должны были убедиться в отсутствии сверхъестественного в представленном сюрпризе.

Так наставлял я людей на путь истины, и многие черные были поколеблены в своей вере в колдовство, в своем суеверии. Слава о всех этих вещах далеко опережала меня в моих путешествиях. Автоматические музыкальные ящики были для меня удобнее, чем шарманка и гармоника. Я мог таким образом оставаться пассивным зрителем в те часы, когда музыка шарманки или гармоники мало соответствовала моему настроению, и мог отдаваться своим мыслям. Ндорума, для которого я снова отыскал кое-какие подарки, получил на этот раз несколько небольших музыкальных инструментов. Я вез с собой в большом количестве губные гармоники, маленькие круглые музыкальные ящики, флейты и т. п. Более ценные подарки, нужные мне для Ндорумы, я получил лишь после окончания постройки моей станции.

При легких приступах лихорадки я воздерживался от употребления хинина, чтобы не приучить организм к этому средству и сохранить его действие для более нужных случаев. Предостерегаю путешествующего от частого употребления этого средства, так как желаемое действие его при этом прекращается и, наоборот, появляется другое зло, как шум в ушах и плохая слышимость. Явную апатию у путешествующих по Африке я во многих случаях приписываю чрезмерному употреблению хинина, отравлению хинином. Но правильное и своевременное применение хинина мне всегда очень помогало во время моего долгого пребывания в Африке.

Старый вождь азанде Уандо снова направил ко мне послов, среди них одного из своих братьев. В его стране нубийцы совершали много несправедливостей и злоупотреблений. Я вел себя в подобных случаях дипломатично, чтобы не повредить своему собственному положению, так как должен был считаться с обеими сторонами в своих дальнейших путешествиях. А там, где был вынужден, выступал только мировым посредником.

На моей станции надо было выполнить разные мелкие работы. Я, между прочим, установил ежедневные метеорологические наблюдения. В прохладной тенистой галерее, идущей вокруг моей хижины, вблизи одной из дверей был установлен на столбах шкафчик с отверстиями, спереди закрытый решеткой. В нем на крючке висели либо свободно стояли на дне закрываемого ящика инструменты, подвергаясь воздействию воздуха. Я три раза в день производил регулярные наблюдения и записи, позже продолжавшиеся Бондорфом и охватывающие шесть месяцев нашего пребывания у Ндорумы, т. е. до конца 1881 года.

Станция Ладо на Бахр-эль-Джебеле

Фотография

Другим главным занятием было пополнение при всякой возможности моих знаний о стране и народе как через прибывающих послов извне, так и через людей Ндорумы. Я таким образом стремился подробнее узнать историю этих стран.

Часто к вечеру я покидал станцию с ружьем, чтобы в непосредственной близости подстрелить хотя бы несколько голубей для супа. Для более далеких вылазок у меня все еще не было времени из-за постоянной работы на станции; кроме того, теперь, когда трава после дождей стала высокой, рысканье в поисках дичи было крайне затруднительно, а отыскание ее следов едва возможным. Даже мои слуги, которых я чаще теперь посылал на охоту, возвращались без результата домой, хотя они с большим удовольствием занимались охотой, чем работами на станции, с малых лет находя удовлетворение своего честолюбия в том, чтобы приносить домой трофеи охоты. В это время года дичь возвращается в густую траву низменностей, и, таким образом, сети, с помощью которых охотятся туземцы, бездействуют до более благоприятного времени.

От Ндорумы я за время моего многомесячного пребывания получил в виде исключения только один раз дичь — еще одно доказательство того, что я нашел позже повсюду, а именно, что в этой части Африки можно говорить только о земледельческих и скотоводческих народах, но не охотничьих. Ньям-ньям, в сравнении с другими племенами, более усердно занимаются охотой, но основным источником питания является зерно. Они терпели бы голод, если бы зерно в определенные времена года не служило основой их питания. Вместо дурры, негритянского проса, или кафрской ржи, которые преимущественно культивируются в северных областях, у Ндорумы и в средних ньям-ньямских странах главным образом взращивают телебун — небольшое зерно, похожее на конопляное семя. Из него приготовляется густая, черноватая каша, которая большую часть года является главным питанием как простого человека, так и вождя. Правда, половина урожая перерабатывается в излюбленное неграми питательное пиво, достаточное потребление которого действует насыщающе и иногда делает излишним другую пищу. При неурожаях, да еще во время благоприятной охоты, главным питанием, конечно, служит мясо, большей частью сохраняемое в вяленом виде, которое ньям-ньям предпочитают всякой другой пище. Кроме мелкозернистого телебуна, повсюду сеется в небольших количествах маис. И я временами у Ндорумы обеспечивал себя маисом. У ньям-ньям сбор урожая (к которому относится также большое количество стручковых растений, клубней и овощей) дает более надежный результат, чем охота, и лишь временно, после удачной охоты, мясо вытесняет всякое другое кушанье.