Василий Юнкер - Путешествия по Африке

Созданный мною поселок, моя станция в стране Ндорумы, пусть она на большом материке будет быстро преходящим явлением, подобно однодневному мотыльку, и после нашего отъезда снова зарастет травой, моя станция не должна стоять в мире черных без названия, и потому я дал моему маленькому творению имя, назвав ее «Lacrima» (слеза) по названию моего любимого романса Стигелли, который часто звучал в моей памяти в часы вечернего отдыха. Создание станции стоило многих забот и труда, и если не слез, то капель пота. Итак, при первом подъеме флага над моей станцией в стране азанде я назвал ее «Лакрима».

Тем временем известие о том, что я пришел к Ндоруме без конвоя солдат, проникло быстро в самые отдаленные области страны ньям-ньям. Благоприятные толки о моем миролюбивом образе действий и о том, что я не посягал на собственность негров и на их свободу, оказывали ожидаемое действие. Неоднократно приходили послы от различных князей с приглашением посетить их области. Они надеялись при этом на мою защиту от продолжающихся грабежей со стороны проходящих нубийцев. Бинза, сын старого князя Малингде, с юга, князь Нгериа и к востоку от него старый князь Уандо прислали ко мне своих послов. В стране Уандо племянник и преемник Абу-эс-Самада Абдуллахи позволял себе самоуправство и бесчинства, и поэтому Уандо неоднократно взывал через послов к моей защите; из западных областей я получал подобные же просьбы.

Дороги были мне открыты по всем направлениям, только могущественный князь Мбио, на востоке, держал свою область закрытой для меня. Все снова и снова приходили сообщения и слухи, что Мбио враждебно настроен против нас и, как смертельный враг Ндорумы, собирается в ближайшее время напасть на его страну и мою стоянку. Я научился мало доверять туземцам, так как страх часто являлся причиной лживых и преувеличенных сообщений. Поэтому я и теперь мало верил этим слухам. Вражда между Ндорумой и Мбио имела свои причины. Во время нападения правительственного чиновника Рафаи на страну Ндорумы последний бежал искать убежища к Мбио, но тот не помог ему, и Ндорума принужден был покориться египетскому правительству. Многие из бежавших сначала с Ндорумой людей остались у Мбио, к ним позже перешли и жены с детьми. И в настоящее время все недовольные, искавшие у Мбио эльдорадо свободы, находили там пристанище. Так что со временем его земля стала убежищем для рассеянных племен и родов не только ньям-ньям, но и других теснимых нубийцами народностей. Но последние часы свободы и независимости были уже сочтены и для Мбио. После моего отъезда от Ндорумы в январе 1881 года в этих областях свирепствовала кровопролитная война. Последний независимый князь азанде к северу от Уэле был побежден войсками правительства; два года спустя я прошел по его опустошенной стране. Мбио, ложно осведомленный, перенес свое недоверие и на меня. Когда спустя несколько лет я все же прошел через его страну, его сыновья (Мбио тогда, после тяжелой борьбы с правительственными войсками, находился в плену в Бахр-эль-Газале) сознались мне в их тогдашней слепой ненависти, возникшей из ложных и преувеличенных сообщений, и сожалели, хоть и слишком поздно, об этом. Если бы они были тогда дальновиднее, я мог бы, без сомнения, смягчить и даже предотвратить происшедшие позже события. Из пограничных вождей в область Ндорумы пришел только Нгеттуа, его дядя. В его свите находилась старая красно-коричневая ньям-ньямская собака и ее неразлучный спутник, рыжая обезьяна. Было очень забавно наблюдать, как она при отъезде всегда садилась на спину старой собаки и, таким образом, инстинктивно нашла себе животное для верховой езды.

На северо-запад от Ндорумы, на север от реки Мбому лежала область князя азанде, Земио, которого я встретил на пути сюда из Дем-Солимана. Он был долгие годы вассалом арабских торговцев, а теперь верным приверженцем нового правительства. Прошедший тяжелую школу в подневольном труде у Зибера и его сына Солимана, он, как и его южный сосед, вождь племени азанде Саса, получил от Джесси широкие полномочия. Каждый из них владел ста ружьями, и им было разрешено, даже рекомендовано, объезжать южные области для доставки слоновой кости. Путем таких экспедиций они думали подчинить независимых вождей.

Слухи о предстоящих враждебных выступлениях против нас дошли также и до Джесси. Он обеспокоился за меня и предложил мне воинскую охрану, от которой я отказался. Спокойное рассуждение убедило меня, что я не должен был серьезно бояться враждебных шагов Мбио, ибо он хорошо взвесил последствия своего рискованного нападения. Я давно уже вступил с ним во взаимоотношения.

Мой спутник Бондорф по окончании работ занимался потрошением птиц для изготовления чучел. Каждый предмет в этой области был для него нов. Тенистый кустарник реки Уэре был богат птичьим миром, экземпляры которого можно было легко добыть. Для этой цели мы научили наших слуг пользоваться ружьями. Много израсходовано было пороху и дроби, прежде чем они научились стрелять из них. Наша коллекция обогатилась птицей со шлемом (Corythaix leucotis), рогатой вороной (Tmetoceros abessinicus): первая имеет самое многоцветное оперение из всех птиц этой области.

«Газве» — набег на деревню бари

Была убита черно-белая обезьяна (Colobus guereza), живущая в прибрежных лесах реки Уэре, и я охотно включил ее красивую шкуру в коллекцию. Мне самому по состоянию моего здоровья стоило временами больших напряженных усилий продолжать работу. Изнурительная лихорадка вызывала тяжесть во всем теле. Бондорфа также мучили редкие, но сильные приступы лихорадки, делавшие его неработоспособным на весь день. Я установил, что после сильных приступов организм снова чувствует себя некоторое время хорошо, тогда как изнурительная, затяжная лихорадка превращает больного в апатичного и неработоспособного человека.

Распаковка, проветривание, чистка, приведение в порядок и укладка моих вещей, причем мои слуги помогали мне, заняли много дней. Птичьи шкурки надлежало предохранить от сырости из-за дождей. Высушивание большинства экземпляров часто не удавалось, и многие из них погибли.

Во избежание этого Бондорф установил в своем жилище над слабым огнем остроумный сушильный аппарат, предохранявший шкурки от сырости.

В мбанге Ндорумы (так называется место собраний у вождя) ежедневно появлялось несколько подданных, чтобы разобрать жгучие вопросы государственного права ньям-ньям, заняться высокой политикой, подать вождю важные жалобы о сбежавшей женщине, уличенной кем-либо в краже нескольких кувшинов, и подобного рода другие важные личные и государственные дела. Собиравшиеся в мбанге большей частью сопровождали Ндоруму, когда он посещал меня, но женщины никогда не приходили. Жены ньям-ньям, особенно высокопоставленных лиц, не занимают такого общественного положения, как, например, у мангбатту. Женщины приходили позже без мужчин на станцию в одиночку или группами, но всегда были очень сдержаны, скромны и робки. Я уже раньше передал Ндоруме для его жен всякого рода небольшие предметы украшения и пестрые бусы, которые так нравятся негритянским женщинам. Теперь я выкладывал детские игрушки, но не для многочисленных юных потомков Ндорумы, а для того, чтобы доставить радость их родителям. У женщин племени мангбатту, больше чем у других черных женщин, я отметил способность мыслить и рассуждать, остроумно выражаться, продолжительно и плавно беседовать. Женщина ньям-ньям живет в угнетенном, рабском положении и из-за постоянного чувства страха с трудом может подняться из своей духовной ограниченности, тупости и равнодушия.