Юрий Рерих - По тропам Срединной Азии

После этого он исчезает на десять лет. Ничего не слышно о нем в течение этого периода, но кажется, он часто ездил в Цайдам и Северо-Восточный Тибет. Курлукские монголы Цайдама помнят, что часто видели его путешествующим западным цайдамским путем через Махай с двумя вьючными пони и только одним спутником. Видимо, он не разрывал связи с Тибетом и наносил последовательные визиты в его столицу.

Он вновь появлялся в 1900 г. как проводник экспедиции генерала Козлова П.К. в провинцию Кхам в Тибете. В то время он был известен под именем Ше-Рап (Шез-Раб) ламы. Экспедиция была остановлена на Но-мо чу тибетскими властями, несмотря на то, что генерал Козлов нес подарки от Императора России к Далай ламе. Генерал Козлов уполномочивает Ше-Рап ламу, с псевдонимом Джа лама, перейти к переговорам с тибетскими властями. Возможно, Джа лама никогда и не примыкал к экспедиции и каким-то образом ушел своим путем в Карашар в Китайском Туркестане, где остановился у местного князя торгутов. Из Карашара он прошел в Кобдо и Ургу, откуда был снова отправлен на поиски экспедиции Козлова.

После этого он снова исчезает на десять лет. Мы находимся в совершенном неведении о его деятельности в течение этого периода. В 1910 г. он внезапно вновь появился в Карашаре. Согласно утверждению господина Кряжева, русского купца, торгующего в Карашаре, Джа лама значительно изменил свою внешность. Прежде он носил бороду, теперь он был чисто выбрит. Под желтым одеянием ламы он носил какое-то подобие европейской военной униформы. После долгого пребывания в Карашаре он уехал в Кобдо и весной 1912 г. внезапно появился в Ханделсике в лагере дорботского князя Тимен-Гуна.

Как было упомянуто, в 1890 г Джа лама пустил слух о том, что является воплощением великого Амурсана (который умер в 1755 г.). Древние пророчества упоминали, что во время новой освободительной войны между монголами и китайцами этот вождь появится под именем Тен-пей Джал-дзена, который будет истинным воплощением Амурсана и будет восстанавливать старое королевство Ойрат. Все, кто знает магическое влияние пророков и предсказаний среди буддистов Внутренней Азии, легко поймут успех Джа ламы. Его повторное появление в районе Кобдо вызвало большую суматоху среди кочевников. Толпы людей собирались вокруг нового лидера, который продолжал пламенно проповедовать священную войну против китайского угнетения.

За короткое время Джа лама собрал вокруг себя сильную группу вооруженных людей и подготовил ее к активному участию в борьбе за независимую Монголию. Крепости Урга и Улясутай пали и были заняты монгольскими отрядами. Губернатору Кобдо Манчу был послан приказ передать ключи от ворот крепости. Чиновник отказался исполнить приказ Урги и закрыл ворота форта. В его распоряжении было около тысячи солдат и китайских ополченцев, готовых бороться против отрядов повстанцев. После получения ответа от губернатора Кобдо, Джа лама объявил войну китайскому гарнизону.

Поднялось огромное полчище монголов, урьянгкхайцев, дорботов и торгутов — всего около пяти тысяч человек, быстро собранных Джа ламой, который повел их против крепости Кобдо. Степи Монголии снова были свидетелями отрядов кавалерии, идущих на запад. Здесь были кхалка-монголы в их специфических высоких шапках, желтых и фиолетовых халатах, вооруженные карабинами Маузера и винтовками Бердана, чакхар-монголы в маленьких круглых шапках, желтых халатах и с патронташами, обильно украшенными серебром, сойоты из Урьянгхая в остроконечных меховых шапках и меховых халатах, торгуты из Булугуна в синих косынках на головах, зеленых кафтанах и кожаных туфлях. Отрядами официально командовал князь Сурун-Гун, но в действительности все совершалось, вдохновлялось и направлялось Джа ламой. Это происходило в мае 1912 года. 6 августа крепость Кобдо пала, город был сожжен, а китайские жители уничтожены. Русскому консулу и его охране удалось спасти нескольких китайцев от ярости завоевателей и выслать их в Россию, Бийск на Алтай для дальнейшей переправки в Китай. После разрушения Кобдо и резни в китайской колонии десять китайских и мусульманских торговцев были убиты в тайном ритуале по распоряжению Джа ламы. Десять человеческих тел были рассечены, сердца вырезаны самим Джа ламой, который освятил знамена монгольской войны человеческой кровью, а затем окропил ею отряды.

Китайские власти соседней провинции Синьцзян были очень встревожены успехом воинственного священника и поспешно выехали из Ку-ченга и Шара-сума. Они не достигли Кобдо, но остановились приблизительно в двухстах милях юго-западнее, в месте, называемом Цаган Тонке, и остались там на зиму. Монгольские отряды под командованием Джа ламы и его союзников остались в укрепленном лагере на монгольской стороне перевала Улан-дабан, но рассеялись в 1913 г. после отхода китайских отрядов. Немецкий путешественник X.Констен в своей недавно изданной книге о Монголии «Пастбища Монголии», т. 2, дает яркое описание монгольского укрепленного лагеря в Улан-дабане. Он не встречал самого Джа ламу, но был очень поражен твердой дисциплиной в лагере, общей чистотой и порядком на месте, весьма необычными среди монголов. Ему сказали, что это было достигнуто под руководством и при полном контроле Джа ламы, который принимал решительные меры, чтобы сохранить чистоту и дисциплину в отрядах.

За большие заслуги, оказанные новому монгольскому государству, Джа лама получил титул Туше-Гуна, затем был создан номун хан Хутукхту. Целый хошун, находящийся примерно в шестидесяти милях от города Кобдо на одноименной реке, был отдан в его распоряжение, и его союзники поставили ему большое количество лошадей, рогатого скота и даже людей. Он, таким образом, стал военным губернатором Кобдо и одним из самых сильных князей всей Монголии.

В своем хошуне он ввел ряд новшеств, и в этом нашел выражение его многосторонний характер. Он познакомил своих последователей с сельским хозяйством и даже заказал некоторые сельскохозяйственные машины из России. Он предписывал своим людям строить постоянные здания, собирать сено на зимние месяцы и носить русские сапоги. Он основал несколько школ и организовал образцовый монастырь со строгими правилами. Он ограничил количество лам и призывал многих из них в свои отряды. Он обучил свои отряды европейским методам ведения войны. Он пробовал улучшить породу монгольских лошадей и рогатого скота, заказывая их из России.

Он был чрезвычайно жесток к своим врагам и редко доверял своим последователям. Они рассказывали о нем, что он лично пытал заключенных, срезая полосы кожи со спин и клеймя их раскаленным железом. Монастырь Уланком однажды восстал против его новшеств, в результате чего несколько лам были запороты до смерти. Он пытал русского торговца, чтобы получить от него открытое признание. Все монгольские князья в области Кобдо опасались его и даже прислуживали ему как обычные слуги: седлали лошадей и держали его стремя.