Игорь Беликов - Путешествие по античным городам. Турция

Вот как описывали исторические источники технологию подготовки и выработки пророчеств Кларосским оракулом.

Задать вопросы, получить ответы от оракула можно было только ночью. Причем для осуществления этого действия подходила не всякая ночь, а лишь наиболее благоприятная, которую определял сам оракул. Так что паломникам, пришедшим к оракулу, нередко приходилось ждать довольно долго. И тратить немалые средства на размещение, питание на территории святилища или поблизости от него.

Помощник оракула извещал паломников о грядущей благоприятной ночи. За день до нее они должны были принести жертвы на большой алтарь Аполлона, стоявший перед храмом (позже я опишу его остатки), в подземелье которого «работал» оракул. Размер жертв (главным образом крупный рогатый скот) определялся важностью вопроса, который паломник хотел задать оракулу. А так как с мелочными вопросами сюда не приходили, то в жертву могли быть принесены десятки быков и разнообразные драгоценности. Основными «клиентами» оракула были делегации городов греко-римского мира, которые должны были являться в святилище в сопровождении хора мальчиков и девочек, не достигших 14-летнего возраста. Они присутствовали при жертвоприношениях, распевая гимны Аполлону и Артемиде. Эти гимны они распевали и в остальные дни своего пребывания на территории святилища (о месте, где они останавливались, катагогийоне, я напишу дальше).

В процессе ожидания ночи пророчества члены делегаций, паломники общались со жрецами храма Аполлона, помощниками, секретарем оракула. По всей видимости, эти служащие святилища собирали информацию у пришедших об их городах, проблемах, ожиданиях. Эта информация могла очень помочь оракулу (и Аполлону?) при формулировании пророчеств. Просто так, сразу, предстать перед оракулом и «сходу» задать ему вопрос, не пообщавшись предварительно с его представителями, было невозможно. Как видим, хоть и в упрощенной форме, это процесс очень напоминает тот, которым пользуются сегодня консультанты McKinsey, Bain, BCG и других всемирно известных международных консалтинговых фирм. Любопытно было бы проанализировать и сравнить процент «попаданий» в ожидания клиентов, который был у Кларосского оракула и у этих фирм сегодня.

Пришедших за прорицанием предупреждали, чтобы они не задавали оракулу слишком длинных и слишком утилитарных вопросов, которые могли бы разгневать оракула и стоявшего за ним бога Аполлона. Что-то это напоминает из сегодняшних времен, правда?

Далее мое описание будет пересказом описания процесса прорицания, который оставил известный римский историк Тацит. Он сам был проконсулом Малой Азии. Так что не исключено, что он лично посещал Кларос и его сведения — это «информация из первых рук».

На протяжении ночи, предшествующей ночи прорицания и предшествовавшего ей дня оракул соблюдал строгий пост, чтобы очистить свое тело и ум от органических влияний. Вечером, накануне ночи прорицания, он заходил в храм Аполлона, спускался в подземелье и направлялся в святая святых храма (адитон) — невысокий зал, представляющий собой длинное помещение, перекрытое мощным арочным сводом, разделенное на две части. Там он отключал свой разум и чувства от всего земного и подключал их к общению с Аполлоном.

Когда наступала решающая ночь, вокруг храма Аполлона зажигали факелы, что придавало месту дополнительную таинственность. Вопрошающий (или частное лицо, или, что было гораздо чаще, глава делегации какого-то города) встречался с помощником, секретарем и глашатаем оракула у входа в храм и излагал им свой вопрос. После чего кто-то из свиты оракула отправлялся в храм, спускался в подземелье и передавал вопрос оракулу.

В каких-то исключительных случаях вопрошавший входил вместе со свитой оракула в наос храма и здесь, вместе с ними и поднявшимся из подземелья оракулом, проходил через специальную мистическую церемонию «преодоления порога» (вероятно, между миром людей и богов). Церемония эта была весьма дорогостоящей и служила, похоже, одним из важных источников дохода святилища. К сожалению, до нас не дошли описания того, что представляла собой эта церемония, и в каких именно случаях она проводилась. В наши дни мы бы сказали, что на эти сведения был наложен гриф «совершенно секретно».

После этой церемонии оракул, в сопровождении секретаря и глашатая, отправлялся в подземелье под храмом. Пройдя по подземному переходу, они оказывались в упомянутом выше арочном подземном зале. Сопровождающие оставались в первой его части, а оракул уходил во вторую, дальнюю комнату, в которой находился священный источник Аполлона. Здесь оракул пил воду из источника, через некоторое время впадал в транс и начинал выкрикивать нечто затруднительное для дословной передачи. Считалось, это он воспроизводил то, что сказал ему сам бог Аполлон. Его крики гулко разносились по подземелью, и сидевший в первой комнате секретарь быстро их записывал. Потом он превращал услышанное в весьма туманный, но изложенный человеческими словами и греческими буквами текст, к тому же в стихотворной форме. Этот текст распевал, обладавший громким голосом, глашатай («певец оракула») — сначала в подземелье, а затем, поднявшись из него — в наосе храма. Образовывавшееся гулкое эхо позволяло слышать это пение стоявшим у входа в храм. Впечатление, судя по дошедшим до нас историческим описаниям, было очень величественным. В заключение церемонии вопрошавший получал ответ оракула в письменном виде.

Тацит пишет, что вода в священном источнике имела особый состав, и пивший ее оракул получал «божественное просветление», но заметно сокращал свою земную жизнь. Поэтому в его времена оракул исполнял свои обязанности только год, и потом заменялся новым. По свидетельству Тацита, каждый новый оракул избирался из представителей нескольких потомственных жреческих семей, живших в Милете.

Некоторые ученые отмечают большое сходство подземелья оракула храма в Кларосе с Плутонием храма Аполлона в Иераполисе. По их мнению, так же, как и в последнем, «священный источник» подземелья кларосского храма находился над карстовой пещерой, в которой постоянно выделались ядовитые вулканические газы. Они отравляли воду, питье которой вызывало галлюцинации («божественные озарения») и сокращало жизнь оракулов.

Во время раскопок подземелья храма, проведенных французскими археологами, подземный водный источник был обнаружен. Но никакой информации о химическом составе его воды опубликовано не было. А жаль. Это могло бы пролить свет на загадку природы пророческих озарений.

В Дельфах пророчества оракула на протяжении всех столетий существования святилища излагались одним им тем же стилем стихосложения — гекзаметром. Стиль стихосложения пророчеств Кларосского оракула постоянно менялся на протяжении столетий: простой гекзаметр, ямбический триметр, тетраметр, трохеический тетраметр. Секретари оракулов, похоже, должны были обладать отменным даром стихосложения, чтобы в очень краткое время переложить маловразумительные звуки, изданные оракулом, не просто в какую-то связную речь, а в поэтический текст, пусть и с весьма туманным смыслом. Специалисты по греческой поэзии не смогли найти в строках пророчеств кларосского оракула заимствований или сходства со строками известных в то время древнегреческих поэтов. Настоящие виртуозы пера были эти секретари. К тому же, следовавшими последним веяниям своего времени в области стилей стихосложения.