Фрэнк Шрейдер - Ля Тортуга. От Аляски до Огненной Земли

Пока я трудился над «Черепахой», начальник полиции немного смягчился. Скоро я узнал причину: ему хотелось американских сигарет. Сначала он выклянчил у меня почти целую пачку по одной штуке, а потом я дал ему еще несколько из тех, которые специально хранил на такой случай, — заплесневелую пачку из армейского пайка 1944 года.

Но беспокойство наше все усиливалось. В воздухе чувствовалась напряженность, точно остров был тюрьмой и люди ждали приговора. Нам не терпелось уехать, но каждый раз, когда я просил таможенные документы, Белый Костюм под любым предлогом оттягивал их выдачу. Тоже было и с письмом губернатора: он мне не отдавал его, хотя оно было адресовано «куда укажет надобность», и нам сказали, чтобы мы берегли его всю дорогу вдоль побережья.

Нервический субъект в белом костюме напоминал героя Питера Лорайма: он рыскал по всему острову, забегал в дома и следил за всеми. Но от джипа он держался подальше — когда я его разыскивал, то нигде поблизости не мог найти. Как можно спрятаться на таком крошечном островке, оставалось для меня загадкой, но он как-то умудрялся это делать. Все-таки однажды я его выследил и прижал в угол в его кабинете. Я снова попросил вернуть письмо.

— Сегодня суббота, — угрюмо ответил он. — Рабочий день кончился. Вам придется подождать до понедельника.

Так он оставил меня с носом, и нам с Элен пришлось покориться и напряженно ждать.

На следующий день в пролив зашло торговое судно, плывущее в Колон. Нам удалось купить у них бензина и наполнить канистры. Из-за штормовой погоды у нас ушло вдвое больше горючего, чем я рассчитывал: на шестьдесят пять морских миль от Косо-Соло мы затратили тридцать шесть галлонов бензина, в среднем делая около трех узлов в час {1} 1 Ошибка авторов или переводчиков. Узел — единица измерения скорости на море. Один узел равен одной морской миле в час. Соответственно, выражение «три узла в час» неправильно. Это примерно тоже, что сказать: «Скорость автомобиля — 50 километров в час за час» — V_E. .

Несмотря на субботу, торговое судно пропустили без задержки, и тогда я понял, что Белый Костюм просто хочет скандала. Дело было уже к вечеру, и мы потеряли два отличных дня. Похоже, что он будет тянуть еще целую вечность, и я решился попробовать его запугать. И в самом деле, стоило мне пригрозить, что я буду радировать в Колон, как он тут же пообещал все сделать наутро. Ведь он не знал, что наша рация действует не дальше расстояния слышимости голоса.

Утро в понедельник выдалось ясное. Белый Костюм подготовил таможенные документы и вернул письмо губернатора, хотя и несколько потрепанное и прожженное сигаретой. Мы без сожаления покинули Порвенир.

Двадцать семь миль до следующей остановки, на острове Наргана, мы прошли Спокойным проливом между материком и цепью островов. Сначала осторожно пробирались между рифами, а в одном месте пришлось даже объезжать торчавшую из воды мачту затонувшего корабля, но потом идти стало легко, и мы наслаждались красотой тропиков. После получения судовых документов и права на проезд по каналу мы стали настоящими моряками. Элен на верхней палубе занялась судовым журналом, Дина спала на корме, а я, присев на край верхнего люка, вел судно довольно странным для капитана способом — ногами.

С нашей обычной скоростью в три узла мы один за другим проезжали сказочные острова. Они, точно изумруды, оправленные в серебряный песок, выступали из бирюзовых вод. Постепенно мы научились определять глубину по цвету моря, и, как только в воде появлялся грязно-бурый оттенок, мы сразу обходили район рифов. Но иногда, если риф лежал на пять-шесть футов ниже уровня моря, мы сбавляли газ и скользили над ним, разглядывая сквозь прозрачную воду причудливые формы и цвета: черно-оранжевую рыбу-тигра, колышущиеся спины пурпурных медуз и радужные зайчики на старых раковинах, вспыхивающих в солнечных лучах.

Громкое чавканье и серебряные блестки на воде указывали на присутствие тарпонов [23] Большая морская рыба из семейства сельдевых. , но либо они были сыты, либо не видели ничего соблазнительного в украшенной красными перьями блесне — тоже из старых военных запасов, — которая тащилась примерно в сотне футов за джипом. Потеряв надежду на клев, я начал любоваться хороводами дельфинов, которые кувыркались вокруг «Черепахи». В половину длины нашей миниатюрной амфибии, они изящно выгибались над водой и легко проделывали кульбиты. Глядя на длинные блестящие серо-черные тела, извивающиеся в воздухе, мы начинали понимать, откуда взялись рассказы старых моряков о морских змеях. Несколько часов Они буквально кружили вокруг нас, пока наконец столь медлительный спутник не наскучил им и они не отправились искать более сильных ощущений.

Ближе к Наргане, накренившись под легким бризом, появились парусные пироги. Чтобы выпрямить их, индейцы становились на край борта и, смело балансируя, скользили по зеленым волнам. Пироги были выдолблены из целых стволов в двадцать-тридцать футов длиной без всякого киля, выдвижного или бокового; ими, видно, трудно было управлять, но индейцы ходили на них до самого Колона.

Мы с нетерпением ждали Наргану — место нашей первой высадки на острове, принадлежащем индейцам. Но вместо ярких блуз здешние женщины носили бесформенные ситцевые балахоны, а вместо размахивающего руками вождя племени нас встретил на красном моторном катере коротко остриженный молодой священник в белой рясе. Позади него сидела черная с рыжими подпалинами такса. Дина и такса Мопси сразу же подружились, и то же можно сказать о нас с падре Кольбом, который приехал сюда из Пасадены, штат Калифорния, и двенадцать лет провел среди индейцев островов Сан-Блаз.

— Вы как раз к ужину, — сказал он.

Решение было принято тут же на месте, и вечером Элен, Дина и я вместе с Кольбом, еще тремя священниками и Мопси сидели в столовой и ели нормальный обед, поданный добродушной монахиней немкой. Мы узнали, что унылые женские наряды племени вовсе не дело рук сегодняшней католической миссии. Их ввел миссионер, который прожил в Наргане десять лет еще до восстания 1923 года.

На третье был подан сладкий пирог вполне в немецком стиле, а затем падре Кольб угостил нас пивом собственного изготовления — чем-то вроде индейского напитка из перебродившего сока сахарного тростника и молотой кукурузы.

— Чисто научный эксперимент, — подмигнул он. — Чтобы изучить действие напитка.

Я уверен, что дело вовсе не в наперстке сладковато-кислой прозрачной желтой жидкости, но, как бы то ни было, в ту ночь мне снилось, что слоноподобная такса на чудовищном скутере-амфибии под управлением говорящей по-немецки индеанки гонится за «Черепахой» по бурному небу. А Элен, одетая в красный балахон, с обручем от бочки в носу смеется надо мной, сидя на спине оседланного дельфина, который все время мешает мне удирать. Проснулся я в ту минуту, когда дельфин повернулся, открыл пасть и проглотил нас, точно кит Иону.