Фрэнк Шрейдер - Ля Тортуга. От Аляски до Огненной Земли

Представление окончилось, вождь влез в джип, и, когда мы медленно проезжали по крошечному острову к берегу, где стояли каноэ, он важно кивал и махал рукой своим подданным, словно «Черепаха» была королевским экипажем. Потом он неуклюже соскочил с нее под громкие одобрительные крики соплеменников, а мы поплыли к острову Уступпо.

До владений Олдебилиджини было рукой подать, и мы добрались туда быстро, если учесть, что по дороге пришлось еще остановиться на Ачитуппо, чтобы тамошние жители тоже могли потрогать джип и заручиться им в раю. Дно моря вокруг острова было слишком илистым, мы не могли выбраться на берег, и все они дошли до нас вброд и принялись гладить и тереть «Черепаху».

Издали с моря за несколько сот ярдов от острова Уступив нам показалось, что коричневые хижины так тесно жмутся друг к другу, что наш джип просто не протиснется между ними. Люди гурьбой высыпали на берег, чтобы приветствовать нас; мужчины старательно выбирали из мелкого канала камни и обломки скал, а Олдебилиджини махал нам рукой. Берег был крутой, и мы быстро приближались к острову; колеса и винт сбивали воду в грязную пену. На мягком песке у самой кромки воды мы замедлили ход и нас тотчас же окружила толпа; но, как только в ход пошли колеса и «Черепаха» выбралась на твердый песок и кораллы, люди кинулись врассыпную, точно сухие листья на ветру. Олдебилиджини важно шествовал впереди, а мы медленно ехали за ним по извилистым тропинкам между хижинами в сопровождении всего населения острова. Мужчины были взволнованы и возбуждены, а женщины просто перепуганы насмерть. Им заранее сказали, что это вовсе не морское чудовище, и все же матери с криком втаскивали детей в хижины, а бабушки дрожали от страха и, цепляясь друг за друга, прятались за дверьми, хотя тут же с любопытством выглядывали оттуда на улицу. Перед хижиной главного совета на открытой площадке начался осмотр джипа, вначале робкий, затем все более оживленный, особенно после того, как все убедились, что мы и в самом деле не собираемся их есть.

Затем островитяне столпились внутри огромной хижины совета — строения из бамбука и соломы длиной более ста футов, чтобы послушать, как их вождь будет нас приветствовать. Их лица были исполосованы лучами солнца, проникавшими сквозь бамбуковые стены. Мужчины сидели на высоких скамьях и посасывали свои трубки, дым от которых вился к небу сквозь отверстия в крыше. Женщины стояли вокруг у стен, а дети забрались на бамбуковые карнизы и столбы или прятались между коленями взрослых. Олдебилиджини возлежал в центре совета в гамаке, с которого он всегда вершил все дела. Он заговорил громко, чтобы все могли его слышать, а один из мужчин, который побывал в зоне канала, переводил нам его слова.

— Мне очень жаль, что я не умею говорить на вашем языке, но этот человек всегда будет в вашем распоряжении. Чего бы вы ни пожелали, только скажите: вы находитесь среди друзей.

Так оно и было. Мы свободно приходили и уходили куда и когда хотели и всюду видели вокруг себя дружеские улыбки. Трудно было поверить, что это тот самый народ, который издавна считается жестоким. Правда, на многих островах чужеземцу до сих пор не позволили бы провести ночь, но, видимо, на меня этот закон не распространялся, ибо я привез с собой свою собственную жену. Да и кроме того, у нас была чудодейственная машина, которая умела плавать по воде и ходить по земле, и необыкновенный пес, который понимал их язык. Мы научили Дину протягивать лапу в ответ на «ак-ан-ай», и она так никогда и не простила нам этого. После первого же дня, когда она продемонстрировала свое хорошее воспитание по меньшей мере перед половиной населения острова, собака заработала болезнь политических деятелей — спазму передней конечности и после этого укрылась в джипе и выходила только для того, чтобы поесть.

Уступпо представляет собой коралловый остров, возвышающийся на несколько футов над уровнем моря. Это один из крупнейших островов Сан-Блаза размером примерно в шесть кварталов большого города, где в тесно прижавшихся друг к другу бамбуковых и травяных хижинах ютятся две тысячи индейцев. Как и другие обитаемые острова, мимо которых мы проходили, он расположен менее чем в миле от большой земли у устья реки. На острове нет пресной воды и почти нет деревьев, кроме нескольких пальм, поэтому люди предпочитают жить все вместе, поближе друг к другу, чтобы чувствовать себя в безопасности от духов леса, скал и животных, которые по ночам осаждают большую землю.

Единственное свободное место на острове нашлось перед большой хижиной главного совета, и тут-то мы и поставили «Черепаху» на время нашего двухдневного пребывания на острове. Детишки все время толпились вокруг Вместе со своими любимцами — крошечным, всего в фут длиной, крокодильчиком на привязи и черно-белой обезьянкой, которая цеплялась за волосы своей маленькой хозяйки и громко визжала, когда девочка отрывала ее от себя и давала нам подержать. Был там и зеленый попугай, который к ужасу Дины научился выкрикивать ее имя. Вождь строго-настрого запретил ребятишкам подходить близко к джипу, когда мы готовили нашу солдатскую еду, но они всегда вертелись рядом, если его не было поблизости, и тотчас бросались врассыпную, когда он выбегал из хижины совета, размахивая своим символом власти. Дома детей почти никогда не секли, но они испытывали величайшее почтение к длиннейшей лозе, усыпанной шипами, которую пускали в ход примерно раз в неделю на генеральной ассамблее и щедро награждали ребят ударами соответственно их проступкам, доложенным перед ассамблеей их родителями.

На второй день Элен отправилась с двумя женщинами к реке, для этого им пришлось несколько миль проплыть на каноэ вверх по течению сквозь туннель темно-зеленой растительности, где в листве мелькали быстрые ящерицы, а на берегу резвились голубые крабы. Потом они вышли из лодки и вброд поднялись еще выше по течению, пока не достигли глубокого пруда; здесь они выкупались и вернулись на остров. По пути они собирали плоды манго, ананасы и авокадо, а лодку до такой степени заполнили тыквами с пресной водой, что там едва ли остался хоть дюйм свободного пространства. Элен все время боялась, что каноэ перевернется, но женщины только и говорили о том, как, должно быть, страшно ходить в море на «Черепахе».

Пока Элен отсутствовала, мне удалось подсмотреть, как мужчины били острогой рыбу, а возле хижин женщины выжимали сахарный тростник деревянными валками или шили блузки с аппликациями — блузки, которые требовали не менее десяти недель труда. Вечером нам принесли фрукты и маленькие табуретки. Они были вырезаны из цельного куска дерева, и сидеть в них так же удобно, как в любом кресле.