Сергей Арно - Записки странствующего писателя о подводных погружениях и древних цивилизациях

Кладоискатели не раз слышали странный – ни животный, ни человеческий – свист в джунглях, от которого холодело внутри, а тело покрывалось потом. Страх одолевал каждого, кто оставался на острове, – лютый, животный страх.

И неудивительно, что каждый кладоискатель воз вращался ни с чем. Вот отчего никто не может найти со кровища острова, даже пользуясь точными картами, на рисованными теми, кто прятал эти сокровища. И будто его путает кто-то в джунглях, увлекает в другую сторону, подводя к обрывам, направляя в гиблые места, откуда нет возврата, нет спасения. А еще карты бесполезны потому, что сокровищ этих уже нет. Их перепрятали воины инков в какое-то одно место и теперь ждут, когда за ними при плывет верховный инка, чтобы отдать ему уже утроенные богатства, чтобы потом править миром.

Не знают они, живя на острове многие века, что нет уже не только верховного инки, но и самого давным-давно истребленного народа инков.

Обдумывая свое путешествие на остров Кокос, я пришел к выводу, что у меня было недостаточно времени для поиска сокровищ и я плохо подготовился к экспедиции. Но я окончательно решил для себя никогда не воз вращаться на остров, поэтому хочу подарить карту, полученную при таких странных обстоятельствах, смельчаку, который не побоится и рискнет отправиться за со кровищами Бенито Бонито на остров.

А мне остается пожелать ему удачи, и если он все-таки найдет сокровища, пусть не забудет купить мне пива.

Вот эта карта:

Путешествие не задалось с самого начала.

До Луксора – цели нашего путешествия – добирались трудно. Микроавтобус шел хотя и с хорошей скоростью, но часто притормаживал перед «лежачими полицейскими», которые лежали во множестве перед стоячими полицейскими, которых тоже было во множестве. Скорее их можно назвать воинскими формированиями, совмещенными с полицейскими. Военные вдоль дороги были вооружены автоматами, в тени деревьев стояли бронетранспортеры, участки контроля обложены мешками с песком. Все это создавало нервозную обстановку.

Мы спешили в Луксор до отхода конвоя. Дорога эта считается опасной: в Луксоре, заранее договорившись, собирается несколько автобусов с туристами, и их под охраной бронетранспортеров везут в Асуан.

Было темно, свет фар иногда вырывал людей, сидевших вдоль дороги в галабеях (широкие и длинные рубахи до пят) с карабином или автоматом между ног. Они провожали нашу машину долгим взглядом: становилось не по себе. А это еще не самая опасная часть дороги.

В Луксор прибыли уже поздним вечером; конвой с бронетранспортерами, конечно, ушел без нас. На подъезде к городу нас встретил гид. Посовещавшись с водителем и сделав несколько звонков начальству, он предложил отложить поездку в Асуан до утра, сказав, что это слишком опасно. Так и сделали.

Нашли первую попавшуюся гостиницу и устроились на ночлег.

Город странный, не похожий на другие города Египта. Впрочем, то же самое можно сказать о любом городе этой страны, все они отличаются, и словно даже люди в них живут разные. Луксор запомнился самыми назойливы ми продавцами в Египте: так за покупателем не бегают нигде! Если вы идете по рынку, продавец не только призывает вас, размахивая руками, к своему магазинчику, он подскакивает к вам, загораживает дорогу, заговаривает на английском, потом – на русском. Причем вы, не останавливаясь, обходите его, не отвечаете на его вопросы, а он идет рядом и говорит, говорит… и, отойдя от своей лавки на изрядное расстояние, уже, наверное, забывает, зачем идет за вами. Тут же вас перехватывает другой продавец, потом третий… Но извозчики, исполняющие функцию таксистов, которых в Луксоре множество, проявляют просто чудеса прилипчивости. Такой извозчик, узнав в вас иностранца, может ехать за вами по улице три квартала по встречной полосе, навязывая свои услуги.

Каждое утро, приходя на смену ранним имамам, город оглашают звонкие голоса продавцов чеснока. Они едут по улице на телегах, наполненных чесночными головками, зазывая покупателей в мегафон, чтобы всем было слышно. Должно быть, чеснок для жителей Луксора – блюдо первой необходимости, и они за ночь съедают все запасы, а утром покупают свежий к завтраку. Здесь чеснок пользуется таким же успехом, как во Франции багеты и круассаны, за которыми по утрам выстраиваются очереди.

Но по слухам, продавцы чеснока несут функцию защиты горожан от злых духов. Чеснок развешивают в до мах, чтобы духи не смогли причинить вред его обитателям. То, что в Луксоре это очень актуально, я понял, оказавшись здесь во второй раз.

Утренняя дорога в Асуан запомнилась бесконечными тракторами с прицепами, доверху набитыми длинными стеблями сахарного тростника. На всех площадях, на всех улочках дети и взрослые едят сахарный тростник. Дети группками бегут за тракторами с тростником, выдергивают стебли и тут же, сорвав верхний слой стебля зубами, поедают мягкую сладкую внутренность тростника. Это похоже на какой-то праздник уборки урожая.

Когда едешь к Асуану, шоссе вьется между известняковых гор, совершенно лишенных растительности, – ни травинки, только изредка на обочине встречаются пучки жухлой травы. И тут горы кончаются, и ты видишь пальмы, зеленую сочную траву, кустарник с изумительными красными, желтыми, белыми цветами… через несколько километров неожиданно пейзаж меняется – и снова за окном горы без признаков растительности, потом снова за окном зеленая трава, пальмы… Иногда случалось, что с одной стороны дороги буйная зелень, а с другой – безжизненные горы. Вода здесь поступает только снизу от Нила, а дожди – редкость невероятная, но жителям Петербурга это объяснить трудно.

По дороге в Асуан нас привлекла уборка урожая сахарного тростника. Пока операторы снимали процесс уборки, рядом с нашей машиной остановился мотоцикл, с него слез египтянин с густой бородой и недолго поговорил с нашим гидом на арабском языке.

– Этот человек ловит скорпионов, – подойдя, сказал гид. – Он хочет показать вам своих питомцев.

Мы подошли.

Египтянин, достав из сумки банку, вдруг вытряхнул из нее двух больших скорпионов; они ползали по асфальту, угрожающе водили своими смертоносными хвостами, не вызывая приязни. Их хозяин словно бы играючи подпихивал их пальцем, демонстрируя нам презрение к смерти. Потом, загнав скорпионов обратно в банку, достал из сумки двух полуметровых змей и, держа их за хвосты, показал нам. Змейки изумрудно-зеленого цвета с желты ми вкраплениями недовольно извивались в его руках. Одна из них, изогнувшись, вцепилась в рукав его гала беи, египтянин отцепил ее и затряс змейками перед нами. Мне почему-то очень хотелось дотронуться до них. Оказалось, что не только мне: оператор протянул к одной руку, но змеелов, закричав что-то грозное и пугающее, выпучив глаза, отступил. Змейки были тоненькие, с виду безобидные и очень симпатичные.