Дмитрий Березин - На Камчатку!

Чтобы это сделать, пришлось пройти на закрытую территорию, и из главного штаба позвонить диспетчеру, которая сказала, что на сегодня ничего на материк нет, попробуйте завтра. Оказалось, что позвонить сюда из города нельзя (правда, я этому не очень поверил), к тому же неофициальные расценки составляют примерно процентов 90 цены обыкновенного гражданского перелета. Это было очень грустно, но ездить в Елизово каждый день вовсе не улыбалось, поэтому отправляюсь в «Питер». Машина стопится быстро, рюкзак летит на заднее сидение, расталкивая Гражданско-процессуальные и прочие кодексы, я сажусь вперед. Дядька работает прокурором, моё предприятие ему очень интересно, но своего сына он бы так не отпустил. Весело общаемся на разные темы, и меня довозят прямо до порта.

Диспетчер порта сообщил, что корабль уходит завтра «в ночь» и называется «Капитан Артюх». Охранник пускает на территорию без каких-либо затруднений, и вот я уже на борту говорю со старпомом. Ехать стопом уже не хочется, к хорошему быстро привыкаешь. Пока средства позволяют, решаю просто устроиться пассажиром.

Договорившись на завтра, отправился общаться с друзьями с помощью интернет-кафе. Канал при моём появлении уже не падает, но в кафе перерыв, пока он не кончился, хожу по окрестностям и перекусываю напротив военной части, вспоминая добрым словом Валентину Ильиничну, которая чуть ли не насильно вручила мне множество жареной красной рыбы с хлебом.

Наконец кафе открывается, все письма написаны, в форуме прочитаны все сообщения от друзей и написаны ответы. К сожалению, никого из «Питерских» знакомых не оказывается дома, поэтому, пока еще есть время, отправляюсь в Паратунку, тоже знаменитый курорт, чтобы посмотреть, что же это такое. Благо, до Паратунки всего около 50 км.

Сначала поехали с культурным пареньком бандитского вида на крутой «Тойоте», завезли по пути его девчонку, и он подбрасывает меня до «паратунского поворота». Он тоже раньше «путешествовал», семь месяцев по Корее, не мог выехать (правда, почему, я так и не понял).

Дальше на военном грузовике достиг поворота на Вилючинск, а потом на маршрутке и Центрального бассейна. Как рассказали две тётушки бальзаковского возраста, в Паратунке ничего кроме нескольких бассейнов с одинаковой водой нет, все прелести таятся в санаториях, куда попасть без путёвки невозможно. Ну да ладно. За 25 рублей купаюсь в бетонной яме, окруженной серым обшарпанным забором, вода, правда, тут ядрёная – сердце так и колотится, но в принципе, по составу, ничем не отличается от малкинской и эссовской. Впечатление осталось гнетущее.

Вокруг Паратунки множество санаториев с разнообразными названиями, а вот магазинов почти нет, поэтому пока нашёл пиво, прошёл не один километр. По обочинам задумчиво стоят борщевики, посматривая на мелких человечков, которые копошатся где-то внизу. Здесь эти растения достигают высоты четырёх метров.

Поставил палатку неподалёку от бассейна, разогрел обед и пообедал баночкой каши, запивая её камчатским пивом. Сколько людей мне хвалило камчатское пиво! И действительно, оно было на высоте. Настоящее, живое, вкусное. Захотелось даже взять ящик с собой в Москву. Но боюсь, не довезу.

Вечер провожу в борьбе с рыжим телёнком – это «млекопитающееся» с добрейшими наивными глазами шастает вокруг палатки, увеличивая процентное содержание мошки в воздухе раза в три. К тому же ему очень интересно, какой же все-таки на вкус мой тент. Битву заканчивает дедушка, который, наконец, уводит теленка и его маму. Теленка звали… ну конечно же – Чубайс!

Вечерком развожу костёр, ужинаю, пишу заметки. Наверное, лягу спать, завтра ранний подъём.

Как обычно, рано вставать не хотелось, провалялся до 8:30, пока совсем не загрызла совесть. Зато быстро собрался – сказался опыт и наличие большого количества разнообразных летающих животных. Одним было интересно, что у меня в ушах, другим – как устроен глаз, третьим – что прячется под кожей. Вот даже сейчас пишу эти строки, а в ушах бз-з, бз-з, бз-з-з-з…

Пешочком прогулялся до трассы и вскоре уехал с мужиком в Петропавловск, естественно, на Тойоте. Он вёз пустые пивные бочки, и я даже выяснил бы куда и откуда, и где дают пиво, если он, узнав о моей сущности и пути следования, не обескуражил бы: «А во Владивостоке потоп, стихийное бедствие – дороги размыло, дома затопило, объявили Чрезвычайную ситуацию». И мысли мои улетели далеко на Сахалин, где, наверное, солнышко, и откуда можно на пароме, а потом стопом добраться до Хабаровска.

В автобусе обратил внимание на человека в синей толстовке с рюкзаком, который тоже куда-то ехал. Он был явно не камчатцем. В порту я вновь нашел наш корабль, бросил рюкзак в огромную каюту с отдельным душем, туалетом, с диваном и письменным столом, и пошел гулять. Если вы когда-нибудь ходили по городу, исследуя достопримечательности с тяжелым рюкзаком за плечами, вы поймёте мою радость и облегчение. Отплытие намечено на 15:00, впереди ещё много времени.

Неспеша по аллее Славы моряков дошёл до почты, позвонил домой и пообщался с родителями. Потом пешком по центральной улице до церкви Николая Угодника, покровителя путешественников. По пути стало светить солнце, разогнав серый скучный туман. Интересно, что религиозная деятельность здесь развита довольно бурно – во многих местах организуются общины, целью которых является строительство церквей в будущем. Купил в дорогу несколько книг.

На обратном пути в автобус зашёл всё тот же человек с рюкзаком. Когда я спросил у кондукторши, где находится краеведческий музей, он этим тоже заинтересовался. Оказалось, что Юра прилетел сюда из Самары (почти земляк). Рыбак рыбака видит издалека. Я рассказал ему о Камчатке, где успел побывать, он – про остров Путятин, что недалеко от Владивостока, про Курилы, куда он ездил несколько раз с сыном, вместе исследуем музей – геологию, историю коренных жителей, историю освоения Камчатки. Потом меняемся координатами и прощаемся – ему надо спешить в разрекламированные мной Малки. А мне нужно ещё заглянуть на сопку Любви, эта сопка находится прямо за рыбным портом, весьма замечательное место, здесь много памятников защитникам Петропавловска-Камчатского от англо-французской агрессии 1854 года, отсюда открываются очень живописные виды на Авачинскую бухту, на вулкан Вилючинский на другой стороне бухты, внизу городской пляж с галькой и морскими звёздами, на котором, правда, никто не купается, потому что вода по меркам простых смертных прохладная.

Работы по строительству города и порта, его оборонительных сооружений были прерваны нападением англо-французской эскадры в августе 1854 года. Главные сражения защитников порта против интервентов развернулись 20 и 24 августа в укрепрайонах на территориях Красного яра (Красная сопка). Петропавловской кошки, Сигнальной и Никольской сопок, южного основания Озерновской косы. Подготовив десант, неприятель попытался огнем корабельных орудий подавить мощь береговых редутов и стоявших в Петропавловской гавани фрегата «Аврора» и транспорта «Двина», Защитники города яростно сопротивлялись втрое превосходящим силам противника. Чудеса героизма показывали командоры Смертельной батареи на Сигнальном перешейке, занимавшей ключевые позиции на подходах к гавани и порту. Батареей командовал лейтенант-авроровец Александр Максутов. Лишь уничтожив последнее орудие редута и смертельно ранив его командира, неприятель решился на высадку десанта из 800 человек. Начался решающий штурм. Руководившие обороной генерал-майор Bасилий Cтепанович Завойко и командир «Авроры» капитан-лейтенант Иван Николаевич Изыльметьев двинули навстречу англо-французским стрелкам все оставшиеся силы: около трёхсот моряков, солдат и волонтёров. Несмотря на подавляющее превосходство в людях, неприятель не смог устоять против сокрушительного удара русских штыков. Десант был сброшен с отвесных утёсов Никольской сопки в воды Авачинской губы, 26 августа, похоронив убитых на берегу Тарьинской бухты, англо-французская эскадра с позором покинула берега Камчатки, Иностранная авантюра под Петропавловском провалилась.