Сара Маркиз - Свободная. Там, где нет опасности, нет приключений [litres]

Я выхожу из кабинета с повязкой. Абсцесс под зубом ушел в очень старую пломбу в корневом канале. Все это ускользнуло от глаз моего дантиста, который осматривал меня перед началом экспедиции, несмотря на полный рентген всех зубов. Когда мне очистили рану и наложили временную охлаждающую повязку, боль почти успокоилась. Но предстоит сделать еще многое. Врач дает мне антибиотик и отправляет к своему коллеге, который специализируется на протезировании и подобных осложнениях. Все лечение займет шесть долгих недель.

Я живу в горном селе Хакуба в маленьком домике в лесу. Здесь я проведу весь период своего лечения, выезжая в клинику каждые шесть дней. Важная деталь: от дома до остановки общественного транспорта до Токио – шесть часов пути.

В это время я могу общаться по Skype со спонсорами, которых держу в курсе дела. При возникновении трудностей спонсоры всегда поддерживают меня общими усилиями. Доктор Ролланд-Ивс Маувернау и его сын Тьерри Дебиофарм утешают меня, а в моменты искренности доктор Маувернау добавляет: «Сейчас мы нужны тебе, и мы с тобой».

По телефону монсеньор Делавире говорит мне: «Сара, это жизнь. Не сдавайся». Через шесть недель после приезда в Японию я уезжаю с единственной мыслью в голове: продолжить путь.

Я снова в Монголии, и мне не терпится опять отправиться в путь после вынужденного перерыва на лечение зубного абсцесса в Японии.

На огромном открытом рынке, который расположен на дороге, ведущей из города, мы можем получить в руки (очень холодные, температура –32 °C!) большой алюминиевый чайник (чтобы топить в нем лед), коробку с петардами (чтобы отпугивать волков, которые зимой становятся смелее) и другие вещи. На рынке продается мясо, которое лежит на грязных прилавках. По краям и по центру выложены внутренние органы, развешены кишки.

Несколько покупателей пренебрежительно смотрят на куски и пытаются торговаться. Когда я выхожу из мясного отдела, то замечаю женщину, которая приподнимает крышку большого котла, стоящего прямо на полу. Потенциальный покупатель заглядывает внутрь, чтобы оценить товар. Любопытство заставило меня подойти, и я с ужасом увидела отрезанную голову собаки породы хаски. Казалось, что она смотрит прямо мне в глаза!

Тем временем коллега машет рукой: он нашел овчину.

«Какая тебе нравится? Будь внимательна, они разного качества!»

Я не могу сконцентрироваться, потому что до сих пор думаю о голове бедной собаки. Выбираю две овчины наугад. Я все еще в шоковом состоянии. Мне холодно, везде воняет мясом и висят кишки, а мысли о собаке совсем расстроили меня. Я не разговариваю, пока мы не садимся в машину. Мы уезжаем, даже не знаю куда.

Машина останавливается. Бат, его коллега и я приехали на окраину Улан-Батора, где стоят старые серые здания.

Мы спускаемся по лестнице, и здание поглощает нас. Бат идет впереди, он открывает старую скрипящую металлическую дверь. Внутри находятся люди, которые заняты шитьем, складыванием и склеиванием. Здесь производят красивые традиционные пояса. Рабочие, не поднимая глаз, продолжают заниматься своим делом. Точными жестами я объясняю им, что хочу, чтобы мне сшили гамаши из двух кусков овчины, которые будут полностью закрывать обувь, доходя до коленей. Я рисую простой набросок, один из рабочих долго рассматривает его, затем кивает. Мы выходим из этой непроветриваемой комнаты с запахом клея, который кого угодно способен довести до обморока.

Еще в Японии я заказала все необходимое снаряжение для экстремального холода. Палатка приехала через через несколько недель с таможенной наценкой в 1200 долларов. Это официальный монгольский налог, который больше известен здесь как коррупция.

Через два дня после визита в подвал я получаю свои гамаши. Они легко укладываются в рюкзак, и их можно надеть даже в перчатках.

У меня есть все необходимое. Поэтому на следующий день я решаю отправиться к тому месту в пустыне Гоби, где GPS отметил точку моей эвакуации.

Монгольский водитель довозит меня на своем внедорожнике до туристического лагеря, который находится всего в нескольких километрах от места моей эвакуации с зубным абсцессом. В лагере осталась только одна семья и двадцать пустых юрт. Владельцы встречают меня удивленными взглядами. После непродолжительного разговора они открывают юрту лично для меня. Они не понимают, что я делаю тут зимой и одна.

Захожу в холодную юрту и зажигаю огонь, которому понадобится несколько часов, чтобы прогреть помещение. Заканчивается день. Я замираю от восхищения: на белом снегу, покрывшем все вокруг, разливаются нежно-розовые и небесно-голубые оттенки. Сейчас середина зимы и на улице –30 °C. Я тщательно перекладываю вещи, чтобы убедиться в том, что ничего не забыла. Вешаю свой черно-красный зимний костюм North Face, наполняю термос кипятком и так далее.

На рассвете снег снова окрасился в розово-голубые цвета. Какая красота и умиротворение! Я уже успела влюбиться в Гоби летом, но теперь больше люблю пустыню зимой. Стою, зачарованная этим волшебным пейзажем, не в силах вымолвить ни слова.

Утром погружаюсь в белый пейзаж, который кажется бездонным. Света так много, что исчезает ощущение контура и глубины. Я ношу защитные очки от снега, они используются при плохой погоде или для катания на лыжах и обеспечивают максимальную защищенность. На голову натянута теплая шапка, чтобы оградить меня от ветра и холода.

В первую ночь мне немного прохладно. Внутри палатки, согласно термометру, –20 °C. Палатку треплет нещадный ветер. Я так рада, что я внутри, ведь неизвестно, какая температура сейчас снаружи. Мало сплю этой ночью, потому что все время держусь за палаточные крюки изнутри из страха, что мою палатку сдует ветром. На третью ночь палатка складывается от сильного порыва ветра, но затем возвращает свою прежнюю форму. Проблема заключается в том, что земля промерзла насквозь и я не могу вбить растяжки.

Наутро после этой беспокойной ночи я понимаю, что так идти нельзя. А что, если палатка порвется?

Оцениваю риски: ночная температура может упасть до – 40–45 °C, учитывая ветер. А что, если моя палатка разлетится по швам?

В таких экстремальных условиях я просто умру от переохлаждения. Борьба за выживание предыдущей ночью оставила после себя неприятный привкус – привкус смерти.

Мой взгляд прикован к этой белой пустыне. Я должна принять решение и глубоко внутри себя понимаю, что у меня нет выбора. Мне грустно. Я должна остановиться здесь.