Сара Маркиз - Свободная. Там, где нет опасности, нет приключений [litres]

Земля довольно рельефная, температура идеальна. Я продолжаю двигаться по дороге, которая превратилась в тропу. Долина сужается, и мне приходится наблюдать и следовать своим инстинктам. Все карты, которые у меня есть, – это просто дорожные карты, потому что в Китае запрещено иметь топографические. Я решила довериться своим чувствам. Собираюсь пройти по этой земле, вооружившись компасом и обычной дорожной картой. Около полудня захожу в небольшую деревню, которая растянулась по склону вплоть до самой вершины небольшой горы. И замираю от вида зрелища, которое меня ожидало. В каждом дворе на ветке деревьев, с которых уже облетели листья, висела окровавленная поросячья голова. А на дороге, в отличие от других деревень, я не увидела ни одной свиньи. В придорожных канавах рекой течет кровь. Старухи медленно поднимали в воздух металлические топорики. Они улыбались. А я подпрыгивала от звуков топоров, которые отрубали животным головы. Куда бы я ни посмотрела – везде смерть. Вот пятеро мужчин тащат еще одну свинью, как мешок картошки. Она визжит, словно понимает, что ее ждет кровавое убийство. Я прохожу мимо, не поднимая головы, смотрю себе под ноги и успеваю сделать ровно восемь шагов прежде, чем визг прекращается. Перед каждым домом, на каждой дороге разложен стол. Каждая семья убивает своих свиней. Все покрыто кровью, внутренности выпотрошены и развешены везде, где только можно. Я продолжаю идти, думая о бедных животных, которых приносят в жертву. Пусть покоятся с миром.

Я нахожусь на территории Хан, люди смотрят на меня недобро, подозрительно. Они не говорят со мной, они просто игнорируют меня, и меня это вполне устраивает. Иногда я захожу в деревенский магазин, чтобы купить риса, чеснока, яиц, сладких рисовых булочек, муки, немного масла и сахара.

В отношении свежих овощей мне приходится полагаться на удачу. Овощи продаются только на рынках, которые бывают раз в неделю или раз в месяц.

Я заучиваю несколько бытовых слов. Основное внимание уделяю наблюдению и запоминанию жестов, которые помогут мне на всей территории Китая. Я учу числа на языке жестов. С помощью рук мне удается общаться, не произнося ни слова, с представителями любой этнической группы. Через некоторое время я уже способна безмолвно торговаться со старухами. Они жестикулируют очень быстро, поэтому приходится внимательно за ними следить. Мне больше всего запомнились именно эти «разговоры» с женщинами с добрыми улыбками и морщинистой кожей. Кажется, что они проще и более мудро смотрят на жизнь, чем молодежь.

Продвигаюсь вперед вслепую, без карты. Я не могу даже произнести название следующей деревни, потому что оно на мандаринском языке, а я не умею читать. Я даже не могу найти свое местоположение на картах, но уверена, что иду в правильном направлении – на север. Меня вполне устраивает такая ситуация. Мне даже нравится черпать информацию за пределами своих карт. Нравится идти в темноте, не зная, сколько километров осталось до ближайшей деревни или источника. Несмотря на все это, я очень осторожна. Я не в пустыне, но все равно наполняю свои резервуары для воды при любой возможности. Ложусь спать подальше от деревень в лесу или среди рисовых чек. Я стала гуру маскировки. Я никогда не остаюсь на ночь в деревнях, только на природе. На голове ношу шапку и темные очки, волосы прячу под шарфом песочного цвета так, чтобы не было видно ни волосинки. Купаюсь лишь изредка, а такие возможности случаются нечасто, да я и не ищу их, потому что они не являются моим приоритетом. Долины становятся глубже, и в некоторых местах приходится карабкаться вверх по рисовым чекам. Мне приходится тащить свою тележку по любой поверхности. Это настоящее испытание для моего организма, я много потею и продолжаю толкать ее с неимоверными усилиями.

Со вчерашнего утра я поднимаюсь на гору. Мне все время казалось, что я уже почти дошла до вершины, однако этого не случалось. Но теперь победа близка. И вот через десять минут я на вершине. С лица капает пот. Машинально снимаю очки, все еще не в силах отдышаться, и застываю с раскрытым ртом: вдали раскинулась горная цепь с острыми голыми вершинами, которые тянутся до самого горизонта. Прямо передо мной пустота – огромная долина, на дне которой течет непропорционально узкая речушка. На другом берегу реки поднимается этот горный гигант. Каменная скала настолько отвесная, что напоминает мне кусок праздничного торта, отрезанный ножом. Я пытаюсь найти тропинку, которая выведет меня отсюда. Наконец нахожу ее: тонкая, как макаронина, она вьется к подножию долины. Я начинаю головокружительный спуск, который, по моим меркам, насчитывает перепад в 2000 метров в высоту. В лучшем случае я приду к берегу реки завтра к обеду.

С востока я захожу в деревню, которая, кажется, утопает в воде, но зато здесь есть мост. Ноги горят, стопы напоминают желе. Я возвращаюсь на три сотни метров, чтобы снять напряжение с мышц, когда в долине начинают взрываться снаряды. За первым залпом идет следующий, затем еще один и еще, пока вся долина не покрывается облаком дыма или того, что остается от этих сельских фейерверков. Какое-то время я не могу понять, в чем дело, но радость сельских жителей, а также красно-золотые декорации напоминают мне о том, что наступил китайский Новый год, Год Кролика. Сегодня 3 февраля 2011 года. С улыбкой я пересекаю гигантский красно-черный мост над рекой Янцзы. Люди приходят издалека, они идут целыми семьями, иногда приезжают по четыре человека на одном скутере, чтобы отметить Новый год. Дым, люди, фейерверки – все это кажется мне слишком утомительным, поэтому я стараюсь как можно скорее уйти отсюда и начать подъем на 2000 метров. В первый день Нового года я перехожу на другую сторону реки и попадаю в провинцию Сычуань.

В последующие месяцы мне предстоит очень много бороться с горами именно в Сычуане. Я больше двадцати лет живу походами – это долгий срок. Это моя самая большая страсть, походы заставляют мое сердце петь. Деревни становятся все более отдаленными друг от друга, дороги превращаются в тропинки, по которым может проехать только мотоцикл. И вот однажды я оказалась в долине, по которой шла только одна тропинка, одно-единственное направление, и оно, к сожалению, было не северным. Я нагрузила тележку рисом, драгоценными пакетиками с растворимым кофе, благодаря которым я двигаюсь дальше, и мукой, из которой я делаю маленькие блинчики. Некоторое время сижу перед единственным магазином деревни. Светит солнце, которое согревает меня своим теплом. Я благодарна. В общественном источнике до краев наполняю свои резервуары водой. Я не могу больше ждать, до наступления ночи мне нужно отойти подальше от деревни. Я сразу же принимаюсь за дело: ползу на вершину, которая торчит прямо передо мной, – мне нужно осмотреться и выбрать ориентиры. Как только я взобралась на вершину, то сразу же определила, куда пойду дальше. До сих пор я двигалась по маленькой прямой грунтовой дороге, вытоптанной в земле за долгие годы. Я умею адаптироваться и привыкать к вещам, которые меня окружают. Так что я полюбила эту старую тропинку, глубоко прочувствовала ее, даже не зная, куда она меня приведет. На секунду останавливаюсь, чтобы смахнуть капли пота со лба. Тележка тяжелая из-за воды. Тем временем чуть ниже того места, где я нахожусь, какая-то женщина с коромыслом несет два полных ведра. Она наклоняется, не пошатнув при этом свою ношу, и оба ведра одновременно касаются земли. То, как она балансирует с такими тяжелыми предметами, можно назвать настоящим искусством. Она привычно выливает свиные помои, которыми наполнены ведра. Запах непередаваемый. Я устремляюсь вверх по крутому склону и успеваю подняться довольно высоко, прежде чем наконец могу вернуться к прогулочному шагу. Когда достигаю вершины, солнце уже садится за горы. Я ушла от звуков и запахов. Снимаю рюкзак и обрушиваюсь на землю. Я мокрая от пота: подъем потребовал от меня значительных усилий. В конце дня чувствую приятный вкус удовлетворения в собственной слюне. Это неописуемое удовлетворение, которое появляется небольшими дозами от боли и усталости после пройденных километров. Передо мной горы и долины выстроились в парад друг за другом, не подчиняясь никакому видимому порядку. Самые дальние склоны чуть бледнее остальных. Кажется, что все они одной высоты. Удивительно! Если я углублюсь в эти горные джунгли, мне потребуется много недель, чтобы выбраться, и неизвестно, сумею ли я найти там еду. Смогу ли продолжить двигаться на север. У меня столько вопросов… На горизонт ложится туман, температура падает, и я разбиваю палатку. Я не голодна, это большая удача. Спокойной ночи, Китай!