Сара Маркиз - Свободная. Там, где нет опасности, нет приключений [litres]

«До»: откуда появилась моя еда и как она выращена? Нет ли в ней химикатов? Пришлось ли кому-то убить живое существо, чтобы я могла поесть?

«Во время»: как еда приготовлена? Как я собираюсь готовить ее, чтобы сохранить максимум полезных веществ?

«После»: сколько времени и энергии понадобится моему организму, чтобы переварить эту пищу? Часто я решаю не есть то, что называю «мертвой» едой, чтобы не засорять свой организм.

Звуки, чувства, цвета – все это важно, когда вы едите. А желудку, который долгое время пустовал, еда нужна не только для питания, но и для того, чтобы избавиться от этого ужасного чувства голода. Чем вы голоднее, тем более трехмерной будет казаться вам еда. Вот как я пришла к такому способу питания.

За двадцать лет экспедиций я испытала разные стадии голода. Когда я была голодной, то фантазировала и даже бредила едой. В самых экстремальных ситуациях могла воспроизвести запахи, например, свежего хлеба, который только что достали из печи, и даже омлета с вишней, который делала моя мама. Я на самом деле ощущала в воздухе эти запахи. Это всего лишь результат работы моей фантазии. В условиях недостатка еды мой мозг создавал то, что отчаянно требовалось моему желудку!

Вы можете себе представить, как много в нас силы? Я имею в виду не физическую, а ментальную силу. Такие экстремальные ситуации я переживаю, восхищаясь тем, на что способны наш организм и наш дух. Каждый из нас в основе – идеальная машина, которая способна на очень многое. Давайте не будем ограничивать себя! Давайте отправимся в неизведанное путешествие в места, которые всегда рядом, – внутрь самих себя, ведь это и есть наша настоящая цель!

Толпа настолько плотная, что мне приходится пробивать себе путь при помощи тележки. Кроме людей здесь есть мулы, буйволы и собаки. Все это разношерстное население наполняет меня спокойствием и уверенностью. Звуки очень естественные, нет ни безумных сигналов машин, ни агрессивных слоганов, которые обычно разносятся из громкоговорителей в провинции Хан. На самом краю этой маленькой деревушки я нахожу яйца. С большим удовольствием покупаю себе готовый чай, его мне подают в стакане. Мне улыбается пожилая женщина, у которой осталось всего несколько зубов. Она хочет знать, пришла ли я из Найна. Светит солнце, но на этой высоте у самой земли воздух прохладный. Я наблюдаю за тем, как движутся люди: дети воспитаны, собаки блуждают в поисках пищи. Я не мылась много недель, одежда грязная, волосы покрыты потом и пылью. Я не распускала их несколько недель, надежно прикрыв шляпой. В этой пестрой толпе я иду почти незамеченной, потому что все здесь покрыто дорожной пылью.

Я ухожу с улыбкой на губах по единственной дороге, которая соединяет деревню с окружающим миром. Я узнала, что эта дорога идет в Найн, от женщины, которая продала мне чай. Наконец-то название, которое легко произнести! Само собой, Найн становится моей следующей целью.

День за днем я иду по долинам, дорога все еще грунтовая, но мне легко катить по ней свою тележку, ведь до нее здесь проехало не одно транспортное средство. Наконец пытаюсь узнать дорогу, ведь я знаю, куда иду: я иду в Найн. Я уже привыкла к неизвестности, с которой мне приходится мириться здесь. И так рада, что отправилась в эти горы, не зная, где я. Так я пережила новый уровень умения отпускать. Нужно иметь стальные нервы, чтобы отправиться в такие горы без карт и GPS, без знания правил и обрядов. Я прошла горы и получила в награду глубокое умиротворение, более сильное, обширное и яркое, чем раньше. Я отказалась от всех источников информации и отдалась на волю времени, делая шаг за шагом. Мне приходилось останавливаться, наблюдать, выбирать направление. Я рисковала и постоянно ощущала тонкий аромат приключений.

Определение приключения: «любое предприятие, риск которого очевиден, а успех сомнителен».

Когда я прибыла в Найн, меня тут же атаковали агрессивные представители народности хань. Они требовали ответа, пользуюсь ли я презервативами! По всему Китаю считается, что если женщина путешествует одна, то она – проститутка.

Мужчины с черными прилизанными волосами строго на меня смотрят, затем тихо отворачиваются и исподтишка следят за мной. Я ухожу из Найна, приняв хороший душ и понимая, что за мной наблюдают. Это чувство идет за мной по пятам вплоть до того дня, когда я встречаю фермера, который пашет поле на буйволе, и вдруг достает из кармана новейшую цифровую камеру, чтобы сфотографировать меня. По всему Китаю меня фотографировали мотоциклисты в кожаных куртках, используя ту же модель. Дни становятся психологически напряженными. Я прячусь, сплю под мостами. Дети бросают в меня камни каждый раз, как я прохожу через деревню. Все это очень меня расстраивает и крадет мою энергию. Культура, которую я открываю, построена на мусоре, окружающая среда ужасно загрязнена: земля пересохла, водные источники превращены в свалку. На поверхности воды плавает пурпурно-голубой налет от химических выбросов. Сельское хозяйство основано на ночном освещении, которое обманывает природный цикл растений, заставляя их расти круглосуточно. Я словно в другом мире. Бытовые сцены жизни разбивают мне сердце. Животных перегоняют на рынок ради мяса. Часто можно видеть, как люди привязывают по две жирных черных козы с каждой стороны багажника мотоцикла так, что веревки впиваются им в плоть. Кабанов крепят вниз головой к задней части мотоцикла. А под самим багажником в сумке из-под риса сидит собака, которая визжит каждый раз, когда водитель наезжает на кочку, сдавливая животное между дорогой и колесом. Список жестокости по отношению к животным просто бесконечен. Меня все еще преследуют их крики агонии.

Я каждый раз замираю от ужаса, когда вижу подобное транспортное средство. Такой Китай навеки изменил меня, он заставил меня, как жителя планеты, поменять свое мировоззрение.

Я видела это своими глазами, чувствовала все и плакала перед бесчестьем людей и страданиями животных.

Я отдыхаю под деревом вдали от дороги, на которую только что вышла. Школьники с улыбками наблюдают за мной. Они такие веселые, и я рада видеть их такими. Во-первых, они не бросают в меня камни. Я продолжаю свой путь, а они сопровождают меня, прыгают и хихикают. Мы немного разговариваем, им понравилась моя тележка. Через пару километров осталось только трое детей от шести до восьми лет. Надвигается ночь, но они следуют за каждым моим шагом. Мне нужно разбить лагерь. Поэтому я отхожу от дороги метров на пятьсот и устраиваюсь в укромном месте за огромной скалой. Дети все еще со мной. Я устала. Решаю спеть, пока расставляю палатку, чтобы и дети смогли принять в этом участие. Не знаю, что делать с этими парами глаз, которые окружают меня. Они счастливы, и их очень впечатлила палатка. Я тщательно закрываю тележку. И в тот момент, когда начинаю по-настоящему удивляться, как странно, что эти милашки сидят возле меня, хотя уже почти стемнело, очаровательная девочка бросает на меня косой взгляд. Улыбка исчезла с ее лица, а глаза сузились. Это кажется мне очень странным. В мгновение ока она вскрывает маленький черный неопреновый карман, прикрепленный к правой лямке моего рюкзака, и берет в руку мой телефон BlackBerry. Тут же, словно по какому-то сигналу, все трое растворяются в темноте. Я сижу с открытым ртом. Они не только украли мой дорогой телефон, но и разбили мне сердце, которое поверило в то, что наконец встретились дети, которые были… детьми.