Жан Делаборд - На краю земли. (Огненная Земля и Патагония)

К этим золотоискателям, случайным пастухам и беглым морякам прибавился еще один — Иоганн Орт; но это был авантюрист, у которого в жизни осталось только две цели: одна — это полный разрыв с прошлым, забвение своего титула и ранга императорского и королевского высочества, интриг и драм венского двора и другая — исследование крайнего юга, суровая красота которого сразу захватила его. Все же трудно себе представить больший контраст между прежним образом жизни и средой эрцгерцога и выбранным им существованием на исхлестанном штормами побережье Огненной Земли. Здесь, у пролива Бигл, по которому проплывал в свое время Дарвин, и поселился Иоганн Орт.

Позднее он отправляется на северо-запад и в течение ряда лет под непрерывными ливнями блуждает по лабиринту патагонского и огнеземельского архипелага, посещает самые отдаленные, безлюдные островки, где только на некоторых живут одинокие рыбаки-индейцы. Он проникает в самые глубокие, врезающиеся в Анды фиорды и наконец достигает самих Анд и восхищается их блеском. У подножия гранитных обледенелых башен Фицроя, которые отражаются в громадных озерах Анд Патагонии, строит примитивное ранчо и называет его Каньядон-Ларго. Принц живет здесь в полном уединении, возле него только лошади и коровы; спит на шкурах, для освещения пользуется светильником из жира. Охотится и изучает мир животных и растений, особенно интересуется ранее почти совершенно неисследованной топографией этой части Анд; бродит в горах по всем направлениям, чтобы отыскать проход на запад, так как не может поверить, чтобы в гигантской стене перед Тихим океаном не было бы где-нибудь прохода.

В своей дымной хижине среди шкур гуанако и вонючих светильников Иоганн Орт сохраняет живой ум, неудовлетворенную жажду знаний, манеры, чистоплотность и почти элегантность Иоганна Сальватора фон Габсбурга. Когда один французский путешественник случайно наткнулся на его хижину, то был поражен светской вежливостью ранчеро; они беседовали сначала по-испански, затем на языке гостя, на котором хозяин говорил так же бегло и уверенно, как на испанском или на немецком.

Осыпанный почестями, принц к ним больше не стремился; привыкший к роскоши, он не искал даже комфорта. Он был пресыщен светской жизнью и на краю земли обрел покой. С миром в душе в этом избранном им самим уединении, у подножия гигантского Фицроя, эрцгерцог Иоганн Сальватор фон Габсбург умер в 1910 году. Проход через Анды к Тихому океану, который он надеялся найти, открыть ему не удалось, так как его не существует. Но Иоганн Орт обрел то, чего не знал Иоганн Сальватор фон Габсбург: душевный покой, а это, если вообще выпадает на долю человека, счастье.

Резким контрастом к поискам уединения и душевного покоя эрцгерцога, которому надоел белый парадный мундир императорской и королевской армии, является грубое стремление к власти и богатству «черного принца» на том же самом краю земли.

Еще и сегодня в Пунта-Аренас рассказывают об афере Камбиазо, показывают двор, где он казнил свои жертвы, и мы даже знали одного югослава, который, несмотря на относительно большой доход от выгодных предприятий, не поддаваясь усталости, с часами, свисающими с руки, как маятник, долгое время просиживал над простым планом города в поисках спрятанного пиратом сокровища. Этим пиратом был Мигэль Камбиазо, лейтенант чилийской армии, «пират на море и разбойник на суше», как было написано на его знамени. Но это была только первая половина надписи. Вторая гласила: «Никакой пощады», а между ними была изображена мертвая голова.

В 1850 году лейтенант Камбиазо за недисциплинированность и разные другие проступки в порядке административного взыскания был переведен в маленький фуэрте (форт) Бульнес, на берегу Магелланова пролива, примерно в 50 километрах южнее Пунта-Аренас. За изгородью из нетесаных бревен, взятых из ближайшего леса, он должен был подумать о влиянии своего плохого поведения на собственную карьеру и по возможности исправиться. Но раздумья подобного рода были ему, по-видимому, совершенно чужды. Зато его деятельный ум напал на мысль, что не только маленький деревянный форт с его слабым гарнизоном, но и ближайший «город» Пунта-Аренас, в котором было тогда менее 400 жителей, — лакомые плоды, которые легко сорвать особенно потому, что, располагаясь на нижнем краю карты, они изолированы от остального мира. Это было тем более заманчиво, что в то время население Пунта-Аренас состояло из арестантов, политзаключенных и нескольких караульных подразделений. Камбиазо задался целью бросить в один котел, и притом в свой собственный, всех заключенных и охрану, разбойников и жандармов. Для этого достаточно немного ума и много храбрости.

Однажды, находясь под арестом, он взбунтовал гарнизон форта и во главе его отправился вдоль побережья Магелланова пролива в Пунта-Аренас. «Город» был быстро взят, а губернатор, комендант города и священник расстреляны. Освобожденные арестанты и солдаты охраны присоединились к нему более или менее добровольно и образовали отряд под руководством офицера, ставшего бандитом. Но этот бандит властвует теперь единолично над всей южной чилийской провинцией с ее единственным портом и Магеллановым проливом. Правительство в Сантьяго не имеет ни малейшего представления о том, что происходит на крайнем юге страны — связь с той отдаленной провинцией была очень нерегулярной, ведь тогда еще не существовало способов быстрой передачи сообщений, — и продолжает посылать в Пунта-Аренас арестантов. Таким образом, однажды Камбиазо было прислано семьдесят новых рекрутов для его армии вместе с доставившим их судном «Флорида». Спустя несколько дней в его сети попадает английская шхуна и обогащает его казну большим количеством золотых слитков.

Наконец Камбиазо, опасаясь запоздалой, но, несомненно, действенной реакции правительства своей страны, решает перенести поле своей до сих пор успешной деятельности на море. Он садится со всей свитой на «Флориду» и направляется, уже как пират, через Магелланов пролив на запад в поисках новых жертв на Патагонском архипелаге (Панамского канала еще не было, так что редкое морское сообщение должно было проходить через Магелланов пролив как раз мимо островов архипелага). Организованный после его отъезда и по его приказу пожар превращает жалкие деревянные дома Пунта-Аренас в груду развалин. Французский корабль, потерпевший крушение у мыса Фровард, немедленно подвергается разграблению.

Хотя теперь по его следам гнался английский корабль и был издан приказ об его аресте, Камбиазо на некоторое время остается неуловимым. Направилась ли «Флорида» вдоль побережья Тихого океана дальше на север или же капитан перебазировал ее, как намечал, в Атлантику?