Рихард Хенниг - Неведомые земли. Том 4

В 1486 г. подобные соображения побудили короля послать не только корабли за море, но и; людей по суше, чтобы добиться истины. Были снаряжены два 50-тонных корабля и одно судно для перевозки провианта, в котором так часто ощущался недостаток при возвращении домой. В конце августа маленькая флотилия вышла в море. Бартоломеу Диаш был ее командиром, а ему подчинялись Жуан Инфанти и Пору Диаш, брат Бартоломеу, командовавший судном с провиантом. У каждого из них было на борту несколько сведущих кормчих. Они получили приказ идти вдоль берега от Конго до бухты Ангра-ду-Салту и доставить на родину нескольких негров и негритянок, привезенных в Португалию Диогу Каном.

Во всех достойных внимания пунктах были воздвигнуты надраны. Они давали также название бухтам и мысам либо в честь святых, в дни которых те были открыты, либо по другим особым признакам. Так бухта Ангра-душ-Волташ получила свое название потому, что там пришлось лавировать пять дней. Она расположена под 29° ю. ш. Вскоре после этого флотилия была вынуждена 13 дней с зарифленными парусами бороться с противным ветром и штормом. Когда шторм наконец улегся, они взяли курс на восток, чтобы снова найти землю, так как полагали, что берег все еще простирается с севера на юг, как это было до тех пор. Но когда они в течение многих дней не нашли суши, то переменили курс и направились на север. Они пришли в бухту, которую назвали Ангра-душ-Вакейруш [бухта Коровьих пастухов], так как увидели там много пасущегося скота, но завязать сношения с неграми им не удалось. Следуя дальше вдоль берега, который, к их радости, сохранял восточное направление, они нашли под 33°45' [ю. ш.] маленький остров, который назвали Санта-Круш [островок у бухты Алгоа]. Экипаж, очень утомленный и напуганный перенесенными штормами, начал настаивать на том, чтобы не плыть дальше, так как провианта оставалось в обрез и они все могли умереть, прежде чем удалось бы возобновить запасы. Бартоломеу Диаш с трудом уговорил людей идти вдоль берега еще дня два-три. Примерно в 25 милях за Санта-Круш они прибыли к реке, которую назвали Риу-ду-Инфанти [теперь Грейт-Фиш]. Здесь пришлось повернуть назад, так как нельзя было склонить экипаж к продолжению плавания.

На обратном пути они достигли наконец знаменитого мыса, недоступного в течение стольких столетий, и, обогнув его, открыли путь в другую часть света. Бартоломеу Диаш дал мысу название Cabo tormentoso [мыс Бурь] из-за ужасных штормов, которые они выдержали, огибая его в первый раз. Когда же они вернулись в Португалию, король дал этому мысу более приятное название — мыс Доброй Надежды , так как он пробудил добрую надежду — найти по другую сторону от него дорогу в Индию… В декабре 1487 г. они возвратились в Португалию, после того как провели в плавании 16 месяцев и 17 дней и открыли новый участок побережья протяжением 350 морских миль [1399].

Один из капитанов, которого снарядил благороднейший король Португалии, чтобы исследовать земли Гвинеи, принес в 1488 г. сообщение, что он зашел на 45° от экватора [1400].

Заметь, что в декабре сего 1488 г. в Лиссабоне высадился Бартоломеу Дидакус [Диаш], командир трех каравелл, которые король Португальский послал в Гвинею, чтобы исследовать страну. Он сообщил, что прошел на 600 лиг дальше крайнего из дотоле известных пунктов — сначала 450 лиг на юг, затем 150 лиг на север до мыса, который был им назван мысом Доброй Надежды.

Можно предположить, что последний является мысом Агисимба [1401]. Как было установлено при помощи астролябии, он лежит под 45° ю. ш. и отстоит от Лиссабона на 3100 лиг. Это плавание он [Диаш] лига за лигой наносил и описал на карте, Которую представил королю. При всем этом я сам присутствовал [ in quibus omnibus interfui ] [1402].

«В 1486 г. Бартоломеу Диаш открыл мыс Доброй Надежды».

Так сообщалось с давних пор, и так постоянно учили в школах. И тем не менее этот ставший знаменитым год, несомненно, указывался, ошибочно ! Его взяли из приведенных выше работ Галвану и Барруша, которые, как уже неоднократно подчеркивалось, слишком часто допускали ошибки в датах. Строго говоря, даже из сообщения Барруша можно усмотреть, что о» приурочивал открытие мыса к 1487 г., но и эта дата неверна.

Вопреки старым датам, теперь не подлежит сомнению, что Диаш в 1487 г. только вышел в свое плавание, а мыс Доброй Надежды он увидел впервые в 1488 г. Еще в 1876 г. французский исследователь Кодин высказал предположение, что Диаш мог выйти в плавание только а августе 1487 г. и вернуться из него в декабре 1488 г. [1403]Упоминавшееся выше тщательное исследование Равенстейна не оставляет ни малейшего сомнения на этот счет [1404]. Только опираясь на эти даты, мы придем к выяснению подлинного хода событий.

Выше уже отмечалось (см. гл. 195), что корабли Диогу Кана могли вернуться из плавания только примерно в октябре 1486 г. Лишь после этого возвращения король мог попытаться разрешить индийскую проблему, организовав одновременную разведку с востока и с запада Африки. Поскольку Ковильян отправился на восток в мае 1487 г. (см. гл. 197), можно предположить, что и плавание Диаша к Западной Африке началось примерно в то же время. Как сообщает Барруш, Диаш вышел в море в августе, следовательно речь может идти только об августе 1487 г., а не 1486 г. Стало быть, Диаш вернулся из своего плавания, продолжавшегося 16½ месяцев, в конце 1488 г. Только эту датировку можно с уверенностью признать правильной, что подтверждается приведенными выше рукописными заметками. Они были сделаны непосредственно двумя современниками этого события, независимо друг от друга и, несомненно, гораздо надежнее, чем сообщения Галвану и Барруша, как правило, ошибающихся в датах.

Равенстейн отмечает, что король Жуан II 10 октября 1486 г. передал Диашу руководство экспедицией на корабле «Сан-Криштован» («с учетом услуг, которых Мы от него ожидаем») и одновременно установил для него годовое жалованье в размере 6 тыс. рейсов [1405]. Отсюда следует, что выход в море должен был состояться в конце июля — начале августа 1487 г., а возвращение — 2 декабря 1488 г. Мнение Равенстейна восторжествовало. Камаль тоже считает, что выход в море состоялся «примерно в августе 1487 г.» [1406]Плишке, отличный знаток эпохи великих открытий, присоединился к этому мнению [1407], которое твердо поддерживает и автор.

Диаш во время плавания воздвиг три столба с гербом португальского короля. До наших дней сохранились только жалкие обломки одного надрана. В 1786 г. Хоум Пофен нашел его еще совсем целым на мысе Дельфин, у бухты Спенсер, на побережье Юго-Западной Африки, под 25°50' ю. ш. К сожалению, в высшей степени важную надпись на этом падране совсем нельзя было разобрать [1408]. Когда в 1823 г. капитал Видаль снова нашел столб, он уже развалился, В 1856 г. капитан Керрью привез три его обломка в Кейптаун. Один из них остался в местном музее, а другие в 1885 г. были перевезены в Лиссабон. Два надрана Диаша, поставленные на мысе Падроне и на мысе Доброй Надежды, исчезли без следа.