Юлия ГербАсий - Флешбэки из Поднебесной, или Каталина гоуз нах Джонгуо

Наш славный город известен тем, что здесь стоял Колчак, сидел Достоевский, лежал Навальный и навеки упокоился Летов. Но эта история совсем не про историю и не имеет никакого отношения ни к русской классической литературе, ни к новейшей политике и даже не качает нас на волнах российского андеграунда 90-х. И, тем не менее, у людей, выросших в такой эклектичной среде и впитавших в себя диоксиды, формальдегиды и бензопирен, щедро поставляемые различными замечательными промышленными предприятиями города, есть свой особый взгляд на жизнь, ироничная суровость и неиссякаемое чувство юмора, слегка приправленное черным пессимизмом и источающее ароматы атмосферных выбросов. Эта книга о молодых людях, их радостях и переживаниях, об их иностранных товарищах, о прекрасном и шокирующем Китае и немного о любви. Итак, мы начинаем…

– Павловская! – услышала Катька раскатистый окрик. Оглянувшись, она заметила не самую приятную физиономию Шарабашкина, начальника международного отдела любимого универа. С Николаем Сергеевичем Шарабашкиным они частенько пересекались на каких-то шумных студенческих тусовках с приглашением иностранных студентов, где Катька как представитель студенческого актива помогала с организацией, а иногда и с переводом. И вроде бы ничего плохого от Никоса (как его между собой называли студенты) ей не перепадало, но его лоснящееся от постоянной усердной руководящей работы лицо как бы намекало, что в данный момент он ищет очередную жертву, которую нужно непременно нагрузить каким-то наиважнейшим поручением. На этот раз оно лоснилось угрожающе-радостно.

– Катюша, Павловская, тебя-то мне и нужно! – восторженно и с придыханием возопил Шарабашкин.

– Началось, – внутренне напряглась Катя, – сейчас опять начнет убалтывать поучаствовать в какой-нибудь очередной конференции или форуме. – Николай Сергеич, я сегодня занята, мне еще доклад по зарубежке на завтра готовить и конспект по философии! Ну, вы же знаете мадам Тропинкину, она мне весь мозг выест столовой ложкой со своей идеологией сциентизма, если я не подготовлюсь к семинару!

– Павловская, – радостно потирая руки, выдохнул командир международников, – да что ты, я тебя надолго не задержу, да и Вероника Андреевна – педагог, безусловно, уважаемый, просто у меня есть для тебя очень интересное предложение, от которого ты не сможешь отказаться, пойдем-пойдем, – и под локоток повлек свою жертву в кабинет.

В международном отделе как всегда было суетливо и шумно, пара лохматых китайцев в очках пытала молодую сотрудницу ломаным русским языком и всемогущим телефонным переводчиком, кто-то разговаривал по телефону, из колонок компьютера вещал унылый заикающийся голос, судя по картинке с монитора, принадлежавший стареющей даме с пышной прической, а Наталья Николаевна, тоже знакомая Катьке по предыдущим мероприятиям, на бегу кивнув вошедшим, в мыле умчалась куда-то с пачкой бумаг.

– Вот, в вебинаре параллельно участвуем, – важно показал рукой на унылую даму в мониторе Шарабашкин. – Повышаем свои компетенции в области экспорта образовательных услуг, слушаем выступления экспертов, – пояснил он, усаживаясь в свое вращающееся кресло перед монитором. – Но я тебя, собственно, зачем позвал? Нам тут из партнерского вуза прислали заманчивое письмецо: приглашают двоих наших студентов на практику на месяцок. Поедешь? Тебе будет полезно, – безапелляционно заявил Никос.

– Погодите, какая практика среди года?.. Конец октября на дворе. Занятия полным ходом. Да меня в деканате не отпустят! И вообще, что за партнерский вуз, где?.. И от меня-то что нужно? С чего вдруг-то?.. – растерянно сопротивлялась жертва незапланированной встречи.

– Практика преподавательская, в Китае, в партнерском вузе. Китайцы и стипендию дают, и расходы все покроют на дорогу и на проживание. Нужен им белый человек, русский язык студентам попреподавать. Программа у них там какая-то в рамках укрепления российско-китайской дружбы, финансирование получили под эту программу, вот теперь начинают реализацию и нас привлекают. Ну, Кать, ты давай соглашайся, а то ехать в декабре, а еще визу оформлять. У тебя же есть загранпаспорт?

– Есть, – неуверенно начала Катька, которая пару раз ездила с родителями на густо засиженные русскими туристами турецкие берега Средиземного моря и как-то не очень вдохновилась прелестями забугорья, – но я вообще не планировала, тем более в Китай, в декабре…

– Не дури, не каждый день нам так за здорово живешь стипендии дают. А с деканатом мы договоримся, тем более что с успеваемостью у тебя все в порядке, насколько я знаю. В общем, думать тебе три дня, до понедельника, а нет, так другого кандидата подберем. Но я думаю, что твой ответ будет положительным, от такой возможности глупо отказываться, – завлекательно улыбнувшись, резюмировал Шарабашкин и залихватски почесал висок.

– Чего он там чешет-то, – с недоумением подумала Катька, – три волосины в шесть рядов, и те выпали. – А вслух сказала, чтобы скорее отвязаться от назойливого международника: «Ладно, Николай Сергеич, я подумаю до понедельника, а сейчас мне надо бежать».

– Подожди еще минутку, Павловская, – неуверенно заерзал на стуле лоснящийся Никос. – Тут еще есть дело. В общем, к нам тут аспирант приезжает, должны были его встретить наши ребята, но сорвалось в последний момент. Надо помочь, ну, сама понимаешь, иностранец, впервые в нашем городе, да еще и такой колоритный… Тут же недалеко, на вокзал – и сразу же обратно, доедете на автобусе. Заведешь его быстренько в поликлинику, получите справку для заселения, потом отведешь в «восьмерку», а там его уже встретят, под белы рученьки примут и в комнату проводят, – торопливо разливался соловьем начальствующий прилипала.

«Ну, я так и знала, блин, что где Никос, там и очередная подстава», – уныло подумала Катька и уже хотела продолжать отбрехиваться, как вдруг Шарабашкин порывисто рубанул рукой по воздуху и громогласно заявил: «Идем, сейчас я договорюсь с твоей, как ты выражаешься, мадам Тропинкиной, чтобы простила тебе недоученный чего? Семитизм? Антисемитизм?»

– Сциентизм, – механически поправила Катька.

– Да все одно, – махнул рукой Никос, – Вероника Андреевна – женщина разумная и современная, должна же она понимать важность имиджевой составляющей во взаимоотношениях с иностранными студентами. Мы же должны позиционировать себя как передовой вуз с дружественной для иностранных граждан средой. Идем.

Идя по коридору к кафедре «История и философия» вслед за вождем университетской международной деятельности, Катька мстительно представила, с каким злобным клекотом обрушится на него Тропинкина, когда услышит из его уст что-то невнятное о завтрашнем семинаре по «семитизму». «Ну и ладно, пусть и его поклюет немножко, а то оба достали», – внутренне хохотнула будущая практикантка китайского университета, в настоящий момент даже в мыслях не допускавшая возможности, что из разговора с Шарабашкиным может получиться что-то серьезное.