Юлия Беликова - По дорожке в рай. Зарисовки о жизни детей-инвалидов и о православной вере

А был еще такой случай крестин. Приехал как-то отец Илиодор с отцом Засимой. Поздно уже было, пятница. А я так просила их окрестить санаторских детей, у нас столько некрещеных их опять приехало.

Батюшка Зосима высокий такой, в возрасте. Волосы до половины спины седые! Красота! Дети смотрели на него, говорили: «Ой, это Бог!»

И мы решили покрестить детей в ванной комнате на втором этаже в школьном отделении.

Шесть детей крестили. Марину Демкину с братиком помню. У них мама умерла, бабушка с ними приехала. У Марины детский церебральный паралич. Конечно, сейчас Марина взрослая уже, двое детей у нее. А тогда малюсенькая была, болезненная вся.

Красота во время крестин была неописуемая. Вокруг ванны в три стороны свечи горят. За окном темно. Батюшки молитвы читают и детей в ванну погружают, а потом крестик каждому одевают. Это просто что-то.

Потом мы, мамы, накрыли батюшкам стол постный, потому что пятница, во-первых. А-вторых, у нас и не было, чтобы что-то особенное накрывать. Но они были очень счастливы, я рада.

Ох, сколько я детей окрестила. Я тебе передать не могу, Юля. Да! Пол-России детей, когда были одни, без родителей. И до сих пор продолжается каждый заезд: крестим то по двое, то по трое, то одного. Что ж делать? Люди обращаются. Приезжали из Якутии, у них до ближайшего храма 250 километров. Они живут где-то в юртах. Я им говорю: «Не говорите мне ничего, я Калугу-то не знаю, Господи, не то что Якутию вашу».

Еще история была. Я жила с Залинкой, из Осетии мамочка. А денег нету. Она не работала, а я работала. А денег все равно нет, а кушать хочется. Ой, что же делать? Я пришла домой, заварила чаю. На травах все. И был у нас лук, томатная паста, постное масло и уксус. И я все это помешала-помешала. И пришла Залина, и в это время приезжает батюшка. И он нам привез целую упаковку сухарей.

– Ой, сухарики, как раз к чаю! – радуюсь я. Мы рады-радешеньки!

Он говорит:

– У вас что, ничего нету, чтобы покушать?

– Да есть! Это блюдо молдавское!

– Какое?

– Ну вот, – и предлагаю ему наше кушанье.

– Намажу на хлебушек, пожалуй, – сказал он.

А это был Великий пост как раз.

– Какая вкуснятина, Марина! – и намазывает еще.

Потом долго это блюдо вспоминал:

– Тогда какую вкуснятину мы ели!

Мы смеялись и плакали.

Потом он еще как-то раз приезжал, и я опять сделала то же самое. Он говорит:

– Ой, как я наелся!

Но у нас картошка уже была.

Такие уж мы были деловые, да. «Ой, как я наелся! Какая вкуснотища!»

Еще случай помню. Ночью звонит телефон:

– Алло!

Я говорю:

– Да.

А там отец Илиодор в трубке.

– Марин, ты спишь?

Я говорю:

– Ну, конечно, уже не сплю.

– А что ты делаешь?

– Вот с тобой разговариваю, ты же меня разбудил.

– А можно мы к тебе с отцом Ипатием заедем, мы из Москвы?

– Конечно можно.

Пока они ехали, Юль, я пожарила большую сковородку картошки. Август месяц. Банок накрутили – сколько хочешь. Мы же много закрываем. Открыла им. Раду спал. Они приехали в 3 ночи. Пока покушали, это было уже полпятого. Батюшка говорит:

– Ой, на раннюю не успеем уже, что же делать?

Отец Ипатий говорит:

– Давайте проведем утреню у Марины? Все равно мы не успеем в Оптину.

Начали служить прямо в нашем домике. И я помню, были открыты двери, окна. Потому что лето, жара. Никто тут не лазит. Это было что-то! Я была тогда, в тот момент, в раю.

А тут Игорь-охранник. Царство ему Небесное. Проходит мимо нашего дома, а он был в ночь, а у нас тут служба: «Боже мой! Вот что значит – верующая семья! Там так поют, видимо, диск включили!»

Мы смеялись потом, что он машину не увидел батюшкину и подумал, что мы диск слушаем ночью.

Батюшка говорит как-то:

– Марин, в следующий раз приеду, что привезти тебе?

А я же не русская, наш язык отличается немного. Я говорю:

– Ой, привези упаковку кофе и упаковку Библии.

Я думала, что упаковка – это одна банка. Сейчас, конечно, 38 лет я уже в России. Я теперь понимаю, что Библию одну надо было сказать, а не упаковку. А батюшка привез упаковку с детскими Библиями – там 20 книг. И 12 банок кофе. Я говорю:

– А зачем так много?

А он говорит:

– Марин, что ты говорила, я то и привез.

Ой, тут хохотали все.

Я говорю:

– Ну, столько не нужно.

– Марин, ты так говорила? Упаковку. Это и есть упаковка.

С того момента я поняла, что упаковка – это много. А одна – это баночка одна или книжка одна. Много таких историй было, вспомню. Еще расскажу».

Такой вот удивительный человек был наш отец Илиодор!

Зима. Детский санаторий «Калуга-Бор». Марина Александровна, как всегда, почетно восседает за столом и записывает мамочек на поездки. Сегодня в рекреации дискотека, и поэтому ее стол перенесли в крытый переход между корпусами. Записываются на поездку к Матроне, но запись идет не бойко. Зимой вообще ездят по святым местам мало и не так охотно, как летом.

Около стола горстка мамочек. Мусульманка Зухра из Дагестана хочет поехать, но никак не решается: «Как мы хотим к Матроне попасть, да боюсь, что дети заболеют, одеты плохо. Ведь мы были у нее два года назад, тогда мой Магомед просил выправиться и пойти в нормальную школу. И представляете, так все и получилось. Как хочется поехать поблагодарить ее! »

Мамочки кивают. Действительно, Магомед стал лучше ходить. ДЦП-то почти и не видно. Сейчас ему 11, приезжают они всегда в санаторий с сестрой-двойняшкой Фатимой.

«Так поезжайте, – говорит Марина Александровна, – когда еще возможность будет?»

Зухра все-таки записывается. Через день, накануне поездки начинается сбор денег, Зухры нет.

«Девчата, пойдите поищите ее! – говорит Марина Александровна. – Но, наверное, она не поедет, она такая: то так, то сяк».

Зухра – высокая красивая молодая женщина с черными волосами. В Калуге она не первый раз. Искали ее долго.

«Не хочет ехать, – констатировала Марина Александровна, – в ванной заперлась, небось, и сидит».

С трудом, но на все места почти записались, осталось два места – как раз для Зухры. Но вот и она появилась на горизонте: «Я очень хочу поехать, но дети, боюсь, заболеют. А у нас через два дня самолет».

Оказалось, что у них нет зимней обуви.

«Ну давайте я вам дам! – в сердцах говорю я. Мне уже жалко ее и Марину Александровну. – У нас у Фроси зимние сапоги большого размера! – Это мы у многодетных Фирсовых стрельнули перед отправкой в санаторий. – Это Фатиме, а Магомету тоже что-нибудь подберем».

Зухра радуется и сдает деньги на поездку. Несу им в палату две пары сапог на выбор. Фатима примеряет. Одни ей подошли и сидят как влитые. У Магомеда, как оказалось, были кроссовки более или менее сносные. Решили, что он поедет в них.