Михаил Немо - Либертанго

Макс уже собрал все положенные ему за десятидневную отсидку «кармические бонусы», получил «зарплату» (в виде эйфории и всё тех же денег), и теперь считал, что неплохо бы повторить – заработать очередную порцию.

Но до отъезда оставалась пара месяцев, поэтому он решил потерпеть и следующий курс Випассаны сделать в Европе. Благо центры имелись почти в каждой стране.

К этому времени его родители несколько лет как переехали из Петербурга в Германию: немцы, стремясь загладить вину за Холокост, пускали на постоянное жительство евреев из России. Родители обживались в восточногерманском городке Веймар, звали в гости. Макс предполагал устроить у них «базу», и оттуда совершать набеги в другие страны Европы. А центры Випассаны станут одной из целей его паломничества.

Он зашел на бывшую квартиру проведать «торчков», и ему отдали конверт с письмом из Питера. От Сани.

Когда-то они активно переписывались. По приезду в Израиль Макс очень скучал, хотелось увидеться и, конечно же, выпить с друзьями. Жизнь в Израиле вызывала отторжение, виделось, что именно происходящее там было настоящим, здесь же – суррогат, слабое подобие. И ве́рхом достижимого счастья казалось встретиться и забуха́ть именно с Саней – лучшим его другом и душой их компании.

Сперва списывались часто: первое письмо Макс послал еще из кибуца, затем – когда жил у родственников под Тель-Авивом. Затем писал из общежития и от «торчков». Со временем писем с обеих сторон становилось всё меньше: жизнь засасывала, теснила прошлое. Когда Макс устроился в министерство и у него появился интернет, переписка вовсе заглохла: бумажные письма виделись нелепостью и анахронизмом.

Из последнего, трехлетней давности Саниного письма явствовало, что Лёха женился (не на Янке – та давно его бросила), Женя продолжает учить что-то гуманитарное, сам же Саня живет с родителями, в основном бездельничает и в перерывах занимается мелким бандитизмом: «кидаловом и разводкой лохов». Вообще представлялось, что в нынешней России чуть ли не каждый – бандит.

Макс не без трепета распечатал конверт. Хитрюга Саня «нашел» у себя еврейские корни и намеревался репатриироваться в Израиль. Последнее время активно тренировался, «накачался как сволочь» и получил лицензию инструктора по бодибилдингу. В завершение приводился список из десятка непроизносимых названий: химические препараты для профессиональных культуристов. Саня интересовался, можно ли их достать в Израиле.

Этот чудовищный список напомнил Максу, как однажды, еще в школе, Саня весь урок сосредоточено черкал в тетради. Результатом стало гигантское – в развернутый лист – слово «ЧЁРТ», каждая буква которого состояла из десятков, а то и сотен слов «чёрт» обыкновенного размера. Друзья восхищались Саниной оригинальностью и упорством.

Макс, пробежал глазами список препаратов: метандростенолон, пропионат тестостерона… Да, от Сани никогда не знаешь, чего ожидать.

На автовокзал Макс приехал заранее и мерил теперь платформу шагами. Выяснить, куда именно прибудет автобус из Хайфы, не удалось, так что следовало контролировать всю платформу. Было шумно, грязно и многолюдно. Сигаретная вонь мешалась с автобусным выхлопом.

Накануне они договорились, что Саня приедет к нему в Иерусалим в гости. Тот находился в Израиле уже с месяц: снял в Хайфе жилье, искал работу, пытался учить язык. И было ему, наверное, куда труднее, чем в свое время Максу, ибо покидать родительский дом, менять привычки и жизненный уклад в двадцать восемь – вовсе не то же, что в девятнадцать.

Макс ходил по платформе и думал, что вот, сбывается его давняя (к сожалению, слишком давняя) мечта: сегодня он увидит некогда лучшего своего друга. И они даже наверняка забуха́ют . Случись это несколькими годами раньше, Макс был бы на вершине счастья. А теперь… нет, он, конечно, рад, но всё же… Прошло девять лет, оба, наверняка, изменились, каждый по-своему…

Помимо невообразимости самого́ срока (девять лет!), среда обитания не могла не оставить отпечатка. Макс, к примеру, хотя и водился больше с русскоязычными, настолько уже обтерся в этой стране, что чувствовал себя израильтянином. Просто таким вот… нетипичным. Саня же… Каким он стал? Найдут ли они общий язык? Да и времена, когда пьянство с друзьями было квинтэссенцией жизни, в прошлом. Вдобавок через месяц он всё равно улетает: куплен билет в Берлин. И надо же: именно теперь приезжает Саня. Какова ирония!

В смешанных чувствах Макс вышагивал по платформе, огибая пассажиров, груды багажа, оборванных типов, попрошаек. Откуда-то сбоку шагнул, загородив путь, бритоголовый амбал. Макс рефлекторно уклонился, обогнул, не сбавляя шага, громилу и продолжил свой путь.

– Ты охуел?! – раздалось ему в спину.

Да, Макс, конечно, изменился. Но Саня изменился сильнее. Голова его (вероятно, от препаратов) по-поросячьи распухла. Тело противоестественно бугрилось. Сам Макс уже восстановил форму после голодовки, и выглядел теперь, как и прежде, спортивно. Саня же, будучи почти с него ростом, вдвое превосходил габаритами.

Макс разглядывал друга: тот смотрел затравленно, глаза бегали – адаптация, похоже, проходила болезненно. После полагающегося обмена междометиями, Саня изъявил желание купить для ужина «кусок мяса побольше», и друзья направились к шуку .

Хозяин мясной лавки – выходец из Ирана – бывал по-восточному дружелюбен и радовался приходу Макса, ибо тот хорошо ел, неся бизнесу прибыль. Увидев знакомого клиента в сопровождении груды мышц, мясник выронил нож, выскочил из-за прилавка и принялся трясти Санину руку, одновременно обращаясь к Максу:

– Братан! Ты – здоровяк! Но рядом с ним ты – вот! – мясник продемонстрировал мизинец. – А этот – гигант! Монстр! – И мясник принялся охлопывать обалдевшего и ни слова не понимающего Саню по могучим плечам.

Макс взял кило индюшачьей грудки, и друзья вышли из лавки.

– Хоть бы руки вымыл, – ворчал Саня, нюхая ладонь и вытирая о штаны. – Тут все такие любвеобильные?

– Уважает: он же мясник – а тут враз столько мяса пришло.

– Это я еще атрофировался, – посетовал и одновременно похвастал Саня. – Да жиром подзаплыл: как приехал, вообще не качался. Да ирщ не ел нормально. Сегодня хоть мяса наконец человеческого пожру. – И поспешил исправиться: – В смысле – по-человечески…

Увидев плеть, Саня пришел в неожиданное воодушевление. Сняв со стены, он начал ее любовно оглаживать и лихо пощелкивать в воздухе.

– Досталась с квартирой. Нравится?

– Шикарный девайс! – Саня принялся выписывать плетью восьмерки в опасной близости от потолочного вентилятора. – В курсе, что я садист?

– То есть? – Макс напрягся. – Людей мучаешь?