Людмила Фионова - Япония по контракту

– Чудо – это на фирмах, – Шимада улыбнулся, – а университеты у нас… – Он не сказал – слабые, он просто безнадёжно махнул рукой. И заторопился. – Сегодня я тоже должен быть на собрании, я очень занят! – В его голосе явственно зазвучала гордость. Он возвращался к японской жизни, сэнсэй Шимада.

В коридоре, поднимая ветер, одна за другой распахивались двери кабинетов, выпускали спешащих сэнсэев. Сэнсэи убегали в одном направлении – к залу заседаний. Там хлопотали секретарши, расставляя на столах фарфоровые стаканчики с зелёным чаем. Входя в зал, сэнсэи преображались. Выражение нарочитой озабоченности, которое они привычно носили в своих лабораториях, сходило с их лиц, уступая место неподдельному интересу. Сэнсэи становились бодрыми, упругими, переговаривались весело, звонко. Собрания – их истинное дело! Здесь они на месте, у себя!

В чарку с вином,

Ласточки, не уроните

Глины комок.

Басё

Утро в лаборатории начиналось по-домашнему. Студенты собирались часам к десяти, переобувались в пластмассовые шлёпанцы, вешали куртки в шкафчики, стоявшие тут же, в студенческом зале, общих гардеробов в университете не полагалось. Каждый имел в лаборатории свой шкаф и свой стол. Но прежде, чем приступить к работе, ребята заворачивали на кухоньку, устроенную в углу студенческого зала. Здесь была раковина, газовая печь и тумбочка с кастрюлями, ложками, поварёшками, палочками и большой сковородой на случай больших торжеств. А на каждый день на тумбочке стоял вечно кипящий электрический чайник-термос. В шкафчике на стене всегда хранились растворимый кофе и сахар. Раз в месяц студенты скидывались и пополняли запасы. Был тут и зелёный чай, но его пили редко, только когда кончался кофе. Чай употреблял только один человек в лаборатории – сэнсэй Кобаяси. Но он предпочитал чай чёрный, английский, сам покупал его. И чашку имел собственную. А студенты брали на сушке возле раковины чашки общественные. В холодильнике они всегда держали свой любимый соус – американский огненный Табаско. Ребята чувствовали себя в университете, как дома. Они платили за обучение, а университет их баловал – устраивал по последнему слову техники лаборатории, строил автостоянки, теннисные корты, бейсбольные поля… Каждому студенту полагался свой компьютер. Возле него ребята и проводили свои дни, бегая пальцами по клавишам быстро, профессионально. Неумех не было. Неумехи кончались на младших курсах в огромном зале, где стояло около сотни терминалов, связанных с машиной преподавателя. В физические лаборатории, поражавшие бедностью на фоне компьютерной роскоши, студенты заходили редко.

Обычно день начинался с утреннего кофе. Но сегодня стол был занят – Хидэо раскладывал на нём свои статьи, перекладывал вновь, стараясь устроить покрасивее. Научные труды перемежались фотографиями, сделанными на международных конгрессах – профессор Кобаяси улыбался в окружении знаменитых иностранных коллег. Притащив откуда-то лестницу, Хидэо взобрался на неё, чтобы собственноручно развесить по стенам плакаты, отражающие свои самые эффектные научные достижения. Он не доверил эту работу никому. Младший персонал был послан чистить и мыть лабораторию до блеска. Суета охватила не только лабораторию Кобаяси. По коридорам сновали нарядные секретарши с кипами ярких буклетов. Помощница сэнсэя Сато тоненькая Томоко, сгибаясь, тащила кипу брошюр с миниатюрными механизмами на обложке. Буклеты, которые несла хорошенькая секретарша профессора Такасими, были украшены фотографиями сэнсэя на фоне суперкомпьютеров. Аспиранты Кумэды запускали на полянке возле факультета образец нового робота… Весь факультет в волнении готовился к чему-то важному. Наверное, ожидалось высокое начальство.

– Сегодня придут студенты, старые традиции. – буркнул Шимада, бочком пробираясь среди суеты.

Произойти должно было событие для начала учебного года заурядное – в первых числах апреля всегда устраивали день открытых дверей для студентов, которые придут учиться на третий курс. Часть ребят, получив после второго курса диплом бакалавра, уходила работать: многие фирмы предпочитали брать их в таком виде, более учёный народ им не требовался. Желание учиться ещё два года на мастер-курсе, чтобы получить полное высшее образование, ребятам приходилось подтвердить – сдать вступительные экзамены. Чуть ли не четверть соискателей сквозь это сито не проходила и тоже вынужденно отправлялась работать. Оставшиеся имели право выбрать в какой лаборатории проходить мастер-курс. И тут сэнсэи открывали настоящую охоту на студентов. Среди профессоров существовала иерархия. О фаворите говорили: к нему стремятся попасть лучшие студенты! Аутсайдера пригвождали: к нему студенты не идут! Каждый сэнсэй старался привлечь как можно больше студентов – это укрепляло репутацию его лаборатории и её бюджет. Популярные среди молодёжи профессора получали почёт и дополнительное финансирование – гранты. Гранты позволяли сэнсэю ездить на международные конгрессы, приглашать иностранных учёных, покупать новые приборы…

Факультет стал похож на ярмарку, где продавцы, стараясь перещеголять друг друга, выставляют напоказ свой товар. Наведя в лаборатории окончательный лоск, Хидэо, облачённый в парадный костюм, занял позицию у дверей своих владений. И Такасими, улыбаясь ослепительнее, чем обычно, вышел встречать студентов. Сегодня улыбался даже строгий Сато. Ребята, робко озираясь, стайками ходили по прибранным лабораториям, глазели на приборы и пышущих энергией сэнсэев.

– Студенты только кажутся растерянными, – хмыкнул Шимада, явившись в компьютерный зал за кружкой кофе. – На самом деле они заранее знают, куда пойти. Больше всего желающих будет у Сато на микромашинах, у Такасими на суперкомпьютерах и на роботах у Кумэды – выпускников этих лабораторий охотно берут крупные фирмы с большой зарплатой. Но модные лаборатории смогут взять человек по семь-восемь, не больше. Остальные спустятся вниз, к чему-то непрестижному вроде нас. Число студентов рассчитано так, что кое-что достанется даже самым последним.

Хидэо очень волновался – студенты к нему шли неохотно, хотя дело было тут не в нём, а в несовременном слове "физика" в названии лаборатории. Не особенно надеясь на свои научные достижения, он разложил на столе толстые альбомы вроде семейных, куда сам вклеил накануне фотографии: лабораторный пикник на берегу моря, прогулка в горах…

– Битва за студента не заканчивается днём открытых дверей в апреле, а продолжается весь учебный год, – говорил Шимада. – Разочаровавшись, студент может уйти в другую лабораторию, а потому его важно не только заполучить, но и удержать. Сэнсэю Кобаяси приходится оплачивать коллективные вечеринки из фонда лаборатории, а то и из собственного кармана. Конечно, так делают все сэнсэи, но тем, к кому студенты идут неохотно, приходится тратить больше… Слава о щедрости сэнсэя и весёлой жизни в лаборатории помогает привлечь новобранцев…